Должно пройти три года, и тогда она сможет вернуться домой. Чем больше Корнелия размышляла об отцовской родне, тем больше ненавидела ее. Ей частенько доводилось слушать рассказы отца о том, как его родня высокомерно обходилась с ним, так же как и о том, что родные матери отвергли Эдит после того, как она сбежала из дома с мужчиной, которого они считали бездельником. Ее родители нередко высмеивали в своих разговорах чопорного старшего брата отца, и Корнелия привыкла думать о нем как о посмешище. И после короткого визита ее дяди, когда респектабельный лорд Бедлингтон прибыл на похороны родителей Корнелии, она не изменила своего мнения о нем.

Краснолицый, дородный и напыщенный Джордж Бедлингтон едва нашел несколько слов утешения для своей бледной и худенькой племянницы. Он решил, что она имеет странную манеру одеваться. Корнелия была облачена в одно из платьев кузины Алины, слишком широкое в талии и в то же время слишком для нее короткое.

Но Корнелии казалось бессмысленным покупать черное платье.

Они с кузиной Алиной знали, что больше ей не придется его надевать, — сразу после того, как родственники оплачут усопших, Корнелия вновь влезет в свои бриджи и вернется на конюшню.

Корнелия с облегчением вздохнула, когда громоздкий наемный экипаж увез ее дядю на станцию и не ожидала встретиться с ним когда-нибудь вновь. И вот теперь, как сообщил ей мистер Месгрейв, лорд Бедлингтон назначен ее официальным опекуном.

— Я ненавижу свою английскую родню, — пылко заявила Корнелия Джимми.

— Отлично, не кричи так, малышка. Сохраняй тон, подобающий леди. К тому же негоже воевать с собственной родней.

— Нет, Джимми, не беспокойся. Я не собираюсь воевать с ними — до того дня, когда мне исполнится двадцать один год. Но тогда уж я скажу им всем, что я о них думаю, и вернусь домой в Росарилл.

— Боюсь, что тебе придется нелегко. Не представляю, как ты сможешь притворяться и как ты спрячешь чертенят в своих глазищах, — предостерегающе заметил Джимми.

Корнелия звонко рассмеялась в ответ. Она знала, что Джимми прав.

Слова Джимми все еще звучали в ее голове, когда Корнелия в последний раз поднялась в свою комнату и уселась за туалетный столик. Зеркало показало ей несчастную девушку, задыхающуюся в глухом тесном платье, с выбившимися из-под неудобной шляпки волосами, которые не желали слушаться ее бесчисленных шпилек. И все это благодаря английской родне, которая может распоряжаться ею как хочет, даже ее внешним видом. Хотя никому нет ни малейшего дела до нее самой, а лишь до ее денег.

— Они мне отвратительны! — прошептала Корнелия своему отражению, и в глазах ее вспыхнул огонь. На память пришли слова Джимми о чертенятах.

Корнелия выдвинула ящик туалетного столика. Где-то завалялись темные очки, которые ей пришлось носить в течение трех месяцев после того, как на охоте лошадь сбросила ее. Поврежденный глаз долго не мог выносить яркий солнечный свет. Она обманет свою родню. Темные очки спрячут ее глаза, и, по крайней мере, на некоторое время ее чувства останутся тайной для окружающих.

Когда Корнелия спустилась в холл, мистер Месгрейв, поджидающий девушку внизу, был шокирован ее внешним видом. Но он принял за правду объяснение, что у нее разболелись глаза.

Корнелия знала, что старый добряк подумает, что она слишком много плакала перед отъездом.

Пускай думает себе что хочет. Очки были ее единственной защитой, и она будет носить их.

Когда Корнелия и мистер Месгрейв прибыли в Юстон, лорд Бедлингтон уже ожидал их, расхаживая по перрону. После недолгих прощаний и благодарностей за причиненные хлопоты в адрес мистера Месгрейва лорд Бедлингтон проводил свою племянницу к ожидавшему их экипажу. Всю дорогу до Парк-лейн он старался быть любезным со своей осиротевшей племянницей.

— Твоя тетушка представит тебя молодым людям твоего возраста, — бодро говорил лорд Бедлингтон. — Как только станет известно о твоем приезде в Лондон, тебя тут же забросают приглашениями на балы. Тебе понравится, моя дорогая.

— Спасибо, дядя Джордж. — Корнелия старалась отвечать как можно короче, чтобы ненароком не сказать что-нибудь невежливое.

— Полагаю, ты умеешь танцевать? — спросил у нее дядя.

— Немного, — отозвалась Корнелия.

Она не добавила, что ее единственным партнером до этого был ее отец, а мама подыгрывала им на расстроенном пианино в гостиной.

— Будет несложно пригласить учителя танцев, — сказал лорд Бедлингтон. — Теперь, когда ты будешь появляться в обществе, возможно, ты захочешь научиться многим вещам. И ты должна, не колеблясь, говорить мне обо всем, что пожелаешь.

— Мистер Месгрейв объяснил мне, что я должна буду остаться в вашем доме до тех пор, пока не стану совершеннолетней.

— Совершенно верно, — согласился лорд Бедлингтон. — Это то, чего желали бы твои отец с матерью, я уверен. Особенно теперь, когда ты получила небольшое наследство.

Корнелия плотно сжала губы в саркастической усмешке. То, что ее дядя именовал «небольшим наследством», составляло сотни тысяч фунтов, и ее доход непрерывно возрастал!

Щегольской экипаж, принадлежащий лорду Веллингтону, быстро двигался к Вест-Энду. Прежде чем сесть в экипаж, Корнелия обратила внимание на лошадь и с одобрением отметила ее хорошо вычищенную, лоснящуюся шерсть и новенькую упряжь. В то же время она с ужасом уставилась на жесткую узду. Еще в прежние времена они с Джимми частенько обсуждали недостатки жестких уздечек, но сейчас, подумала Корнелия, не совсем подходящий момент заводить споры на эту тему с дядей, хотя ей было что сказать по этому поводу.

— Я надеюсь, тебе понравится в Лондоне, — продолжал лорд Веллингтон. — У тебя было немало огорчений в жизни, ты потеряла своих родителей, а теперь еще и кузину.

— Я была очень счастлива в Росарилле, — отрезала Корнелия. — Полагаю, мне невозможно вернуться туда сейчас?

— Тебе одной? Конечно, нет. Не хочу даже слышать о подобных вещах, — резко ответил ДЯДЯ.

— Но я смогу вернуться, когда мне исполнится двадцать один год.

— Если пожелаешь. Но это будет не скоро. Возможно, к тому времени ты уже выйдешь замуж, — сказал лорд Бедлингтон.

— Замуж? — удивленно переспросила Корнелия, а затем отрицательно покачала головой.

— Ну конечно, — живо отозвался дядя. — Все юные леди рано или поздно выходят замуж. Но у тебя будет достаточно времени, чтобы подумать об этом, когда ты как следует освоишься в Лондоне. Ты найдешь, что здесь довольно веселая жизнь, а твоя тетя представит тебя самым знатным людям.

— Спасибо.

Корнелии стало любопытно, что бы сказал ее дядя Джордж, если бы узнал, что ей вовсе не хочется знакомиться со знатными людьми. Она желала общаться только с Джимми и его друзьями-ирландцами, с которыми можно всласть потолковать о лошадях. Но не могла же она высказать свои мысли вслух! Теперь ей не придется говорить прямо и откровенно то, что она думает, как она привыкла к этому с детства. В Лондоне ей придется поддерживать беседы, подобающие девушкам ее возраста, быть со всеми любезной.