Я пробормотал озадаченно:

– Это удача?

– Ну да, – ответила она. – Девочки живут в несколько раз дольше, ты разве не заметил, что у нас на каждого мужчину не меньше сорока женщин?.. К тому же мужчины умирают чаще от неведомых болезней, а женщины даже не болеют. Но все равно род считается по мужчине, потому что только он может его продлить…

Дверь приоткрылась без скрипа, вошел сэр Вайтхолд. Изаэль вспикнула и в мгновение ока очутилась под одеялом, только две белые булочки эльфийской попки мелькнули и остались висеть в воздухе, как улыбка чеширского кота.

Сэр Вайтхолд даже не повел в ту сторону взглядом, невозмутим и строг, как дворецкий с двадцатилетним стажем, настоящий аристократ.

– Ваша светлость, звали?

– Вот что, сэр Вайтхолд, – сказал я веско, – при всех наших бедах, нам все же досталось исправно функционирующее королевство…

Он переспросил:

– Фун… ци?.. Ниру… щее?

– Работающее, – объяснил я. – Ну ладно, исправное!.. Мы ничего в нем не поломали, кроме домов, стен, огородов и чьих-то жизней, что полная ерунда, этого не жалко. Наша задача как минимум – удержать все в том ж виде, чтобы пятая колонна, это такие местные гады, не разрушила систему, чтобы поживиться на обломках.

– Ваша светлость?

– Сэр Вайтхолд, – заявил я официально, – ко всем вашим нагрузкам я возлагаю на вас еще и налоговую полицию. Ну, если вы не ухитритесь найти кого-то, кто смог бы заменить вас и все выполнять так же блестяще.

Он переспросил несколько ошалело:

– Какую-какую?

Я сказал строго:

– Не кривите это самое вельможное и с длинной родословной. Налоги – самое важное для выживания! Если нам не будут их платить и выплачивать, нам придется превратиться в разбойников, которые все добывают силой. Но должны собирать мои люди, а не местные лорды, как тут снова пытаются замутить…

Он охнул, рука дернулась к мечу.

– Местные? Да как они…

– Погодите, – сказал я, – они якобы будут собирать для меня. Но мне такой любезности не надо, это вроде бы ясно?

– Почему?

– Потому что сегодня собирают, – объяснил я, – а завтра перестанут. Вернее, начнут собирать в свой карман. А если буду собирать я, то я в чужой не положу точно.

Он посмотрел на меня с уважением:

– Да уж, в это я верю.

– Потому немедленно, – велел я, – прямо сегодня в срочном порядке отберите орлов помоложе, они честнее, которые проедут и в самые дальние земли Турнедо и проверят, чтобы налоги шли прямо ко мне в Савуази. Если какой-то сеньор заартачится, начнет ссылаться на древние вольности, то старайтесь проблему ликвидировать сразу, не давая, чтобы из искры возгорелось пламя, обойдемся без декабристов. Я был душителем таких свобод и останусь им. У меня не повольничаешь, не посепаратничаешь!

По его лицу я видел, что такое ему не очень нравится, но понимает важность, поклонился и сказал ровно:

– Займусь сейчас же.

Как только дверь за ним закрылась, Изаэль высунула голову из-под одеяла и прошипела:

– Они что, заходят вот так… без зова?

– Только сэр Вайтхолд, – объяснил я. – Он мой личный секретарь, а также канцлер и премьер-министр. Если он будет каждый раз стучать и ждать, когда я скажу, что можно… В общем, у людёв так, дорогая.

Она вылезла из-под одеяла с сердитым видом, глазища смотрят с укором.

– А я думала, – заявила она, – ты здесь главный.

– Понял, – сказал я, – сейчас есть принесут…

Я хлопнул в ладоши, она вспикнула и снова быстрее мыши юркнула под одеяло. Вошел слуга, я молча указал на пустой стол.

Он осведомился:

– На двоих?

– На полторых, – уточнил я. – Хотя… гм… то, что спряталось под одеялом, может жрать и за троих. Знаешь, ворона маленькая, а рот здоровый.

Он поклонился и вышел, а из-под одеяла высунулась нога и больно лягнула меня в бедро.

Пользуясь тем, что одеяло закрывает обзор, я снова насотворял деликатесов, сладких печений, шоколада всех видов, а закончил мороженым, фантазия у меня ни к черту.

Двое слуг весьма удивились, что стол уже наполовину заставлен, я буркнул, что пока телились, их коллеги уже постарались. Они переложили на столешницу половину блюд, остальные унесли, а я придвинул стол к постели.

– Налегай, – предложил я. – Кто знает, когда будем есть в следующий раз.

– Почему?

– Жизнь непредсказуема.

– Глупость, – заявила она непререкаемо. – Все давно предопределено. А это вот что такое вроде раковины?

– Шоколадка, – ответил я. – Лопай-лопай.

Она разохотилась и в самом деле очистила половину стола почти быстрее меня, потом пришли слуги, она снова юркнула под одеяло. Они механически убрали со стола посуду, а стол отнесли на прежнее место.

Я поинтересовался:

– Ты там вьешь гнездо? Или роешь норку?

Она вылезла, гордо выпрямилась и сказала сердито:

– Так у тебя тут ходют…

– Хочешь, – предложил я, – дверь пока запру?

Она сказала обрадованно:

– Как ты раньше не догадался!

Я поднялся, но только сделал шаг к двери, как она распахнулась во всю ширь, сэр Вайтхолд появился чему-то очень довольный и провозгласил громко:

– Ваша светлость, к вам сэр Клемент Фицджеральд!

Я не видел кровати, но чувствовал, как она затряслась под прыгнувшим на нее существом, а затем под одеялом трусливо затаился лесной зверек, даже дыхание задержал.

– Зови, – ответил я.

Он все-таки бросил сочувствующий взгляд в сторону кровати, хоть и не на саму кровать.

– Да, конечно, ваша светлость.

Он вышел, а я прошипел строго:

– Пикнешь, убью.

Она пропищала:

– Мне и тут страшно…

– Под одеялом? – изумился я. – Но…

Дверь распахнулась, вошел сэр Вайтхолд, а с ним быстро и уверенно, несмотря на свою громадность, сэр Клемент Фицджеральд, поджарый, бодрый, с суровым лицом воина, что всегда готов, и еще как готов. Он сразу заметил горбик под одеялом, метнул на него настороженный взгляд, а широкая ладонь, как сама по себе, легла на рукоять длинного меча.

Мне его богатырская фигура напомнила другого гиганта, который так много попортил мне крови, я спросил сэра Вайтхолда:

– Кстати, что с Сулливаном?

Он ответил с поклоном: