— Эй!

Изумленный, тот непроизвольно обернулся, и тут же в аудитории грохнуло:

— Фанчжи!

Не задумываясь, Мен Фанчжи отозвался:

— Здесь.

На этот раз профессор Сон не сделал паузы, а продолжил перекличку по списку.

Мен Фанчжи мгновение посидел, успокаиваясь; выражение его лица снова стало нормальным. Утерев пот со лба, он нагнулся к Фан Му и, слегка смущенный, спросил:

— Ты чего?

Фан Му выдержал паузу.

— Сколько времени?

Мен Фанчжи глянул на часы.

— Пять минут десятого. О, — поправился он, — пять минут и тридцать восемь секунд.

Фан Му усмехнулся, а Мен Фанчжи покраснел так, будто кто-то узнал его самый страшный секрет.

* * *

За ланчем Фан Му так объелся, что его потянуло в сон. Сверившись с часами, он убедился, что до следующей лекции еще минут пятьдесят, и решил подняться на крышу — проветрить голову.

И оказался не один. Там уже был Мен Фанчжи.

Он сидел на низком бетонном ограждении, беззаботно свесив вниз ноги. Взгляд его застыл в одной точке; парень явно глубоко задумался.

Решив потихоньку сбежать, пока его не заметили, Фан Му уже развернулся, но тут Мен Фанчжи встал в полный рост.

Ширина ограждения не превышала двадцати сантиметров; Мен Фанчжи стоял на нем, раскачиваясь с пятки на носок. Он широко раскинул в стороны руки, сделал глубокий вдох и, набравшись храбрости, посмотрел вниз.

Фан Му задержал дыхание. В здании семь этажей — что можно разглядеть с такой высоты? Человечков размером с пуговицу? Машины не больше детских игрушек? Или асфальт, на который он, казалось, готовится прыгнуть?

Но Фан Му его не окликнул. Звук чужого голоса мог напугать Мен Фанчжи, и тогда он точно упал бы.

Фан Му сделал осторожный шаг вперед. Шорох подошв по битуму показался ему раскатом грома.

Мен Фанчжи стал раскачиваться ожесточеннее. Он мог потерять равновесие в любой момент.

Времени на раздумья не было. Фан Му кинулся вперед, обхватил Мен Фанчжи со спины обеими руками и дернул назад.

От изумления Мен Фанчжи вскрикнул, и оба они повалились на крышу.

— Что ты творишь? Хочешь разбиться? — прошипел Фан Му, хватаясь за ушибленный при падении локоть.

— Я… в общем… извини, — пробормотал Мен Фанчжи, садясь. Он трясся всем телом.

Увидев его пепельно-бледное лицо, Фан Му махнул рукой и помог встать.

Ноги у Мен Фанчжи подкашивались; ему пришлось приложить усилие, чтобы подняться и отряхнуть с одежды пыль. Он по-прежнему дрожал и мог в любой момент свалиться назад на землю.

Фан Му вздохнул и подвел его к бетонной скамье. Вытащил из рюкзака термос и протянул Мен Фанчжи.

Тот сделал несколько глубоких глотков прохладной воды. Постепенно его дыхание выровнялось.

— Спасибо, — сказал Мен Фанчжи. Потом достал салфетку, тщательно протер горлышко термоса и передал Фан Му.

Присев с ним рядом, Фан Му вытащил из пачки сигарету и прикурил. Задумался на мгновение, вытащил еще одну, тоже прикурил и дал Мен Фанчжи. Чуть поколебавшись, тот взял сигарету, но после первой же затяжки отчаянно закашлялся.

— Ты не куришь?

— Нет.

— Пустая трата табака, — хмыкнул Фан Му.

Как знакомо прозвучали эти слова, пробудив в нем старые воспоминания! Фан Му заметно погрустнел.

Они сидели молча. Фан Му делал глубокие затяжки, одну за другой, словно в забытьи.

Прошло немало времени, прежде чем Мен Фанчжи заговорил:

— Думаешь, я сумасшедший?

— Извини?

Мен Фанчжи щелчком отбросил сигарету в сторону.

— Наверняка ты решил, что со мной что-то не так.

— С чего ты взял?

— Иначе спросил бы, что это я сейчас делал.

— Ну… ладно… Что ты сейчас делал? — Фан Му ситуация казалась немного смешной.

— Господи! — Мен Фанчжи рассмеялся. — Да ничего я не делал. Просто захотелось на минутку ощутить, что такое страх.

Он искоса взглянул на Фан Му и изобразил на лице косую усмешку — похоже, надеялся, что собеседник сочтет это признаком мужественности.

Фан Му хмыкнул и закурил новую сигарету.

Мен Фанчжи продолжал смотреть на него, словно ожидая, что тот скажет нечто вроде: «так-так» или «ничего себе ты развлекаешься». Пауза затянулась. Наконец Фан Му поднял голову и спросил:

— А чего ты боишься?

Зрачки Мен Фанчжи расширились. Всем видом он как будто вопил: «Откуда ты знаешь?»

«Конечно, я знаю, — думал Фан Му. — Иначе зачем бы мне толкать тебя на перекличке?»

Если человек чего-то боится и внезапно оказывается лицом к лицу со своим страхом, он полностью подчиняется ему. Но стоит отвлечь его внимание, и страх исчезнет. Правда, ненадолго — но хоть так.

Мен Фанчжи явно боялся переклички, и когда она началась, страх взял над ним верх. Чем сильней он боялся, тем менее был способен отвечать. Когда Фан Му его толкнул, внимание Мен Фанчжи переключилось, и он смог отозваться.

Удивление на лице Мен Фанчжи сменилось печалью. Он повесил голову и ничего не ответил.

— Чего ты боишься?

Когда Мен Фанчжи поднял глаза, Фан Му заметил в них растерянность. Он пристально всмотрелся в своего соседа. Потом, мягко улыбнувшись, отвел взгляд.

Медленно-медленно лицо Мен Фанчжи стало более дружественным, даже доверчивым.

— Я… — начал он, почесав в затылке, — немного побаиваюсь перекличек. Понимаю, звучит странно…

— Откуда у тебя этот страх?

— Понятия не имею. — Мен Фанчжи уставился в одну точку. — Я и не помню, когда это началось. Просто боюсь, и все. Стоит перекличке начаться, и я становлюсь нервным, а чем сильней я нервничаю, тем меньше остается сил сказать «здесь». Бывает, я вскакиваю, хочу ответить и не могу. Еще и все смотрят… — Он снова опустил голову и вздохнул. — Многие надо мной смеются.

— Ты заика?

— Нет. Разве похоже?

— Непохоже.

— Я сам себя не понимаю. Что тут сложного — надо всего лишь сказать «здесь»… Иногда я тренируюсь, в одиночестве. Читаю свою фамилию, говорю «здесь» — и никаких проблем. Но стоит оказаться в аудитории, и ничего не получается… — Голос его упал. — Дай мне сигарету.

Фан Му протянул ему сигарету и дал прикурить. Мен Фанчжи осторожно затянулся.

— Четыре года университета. Как ты справился?

— У меня свой метод. — Мен Фанчжи слабо улыбнулся. — Обычно перекличку проводят в начале занятий, и я жду, пока она закончится. Делаю вид, что опоздал. А после лекции подхожу к преподавателю и что-нибудь вру. У меня раньше была кличка — Король опозданий. Профессора на меня сердились, но учился я всегда хорошо.