— У вас та-а-акой дом. — Она жеманно растягивала слова, подражая старшеклассницам, и ресницами хлопала, надеясь, что с этих ресниц не вся тушь облетела.

— К сожалению, не совсем у меня…

— Да?! А Максик сказал, что у ва-а-ас…

Макс терпеть не мог, когда его называли Максиком или, хуже того, Масиком, и теперь скривился. Ничего, потерпит. Это, можно сказать, маленькая Алинкина месть за его представление.

— Гошенька, маму только похоронили, а ты уже девок сюда тащишь? — из дома вышла девушка в легком наряде темно-лилового колера. Длинное платье свободного кроя подчеркивало изящество незнакомки, стройность ее фигуры и белизну кожи. — Правда, вкус твой… Впрочем, твой вкус всегда оставлял желать лучшего.

— Варвара, знакомься, это мой старый друг, Макс. И его невеста…

Варвара фыркнула.

— Это моя младшая сестрица. Не обращайте внимания, в ней скопилось столько яду, что Варвара просто физически не способна удержать его в себе.

Варвара была красива особой классической красотой, и, пожалуй, Стасику бы понравилась… Да, он любил таких вот красавиц, холодных и со стервинкой. И мимо Варвары не прошел бы… Или прошел? Он ведь благоразумная сволочь, он понимал, что этот роман способен разрушить его планы.

— Ты полагаешь, что сейчас время для гостей? Ты забыл, в каком положении мы оказались?! — В голосе Варвары прорезались истеричные ноты.

— Варька, помолчи! Макс тут ненадолго.

— Мы вас не стесним, — заверил Макс. — Линка, поглянь, какое платье… Тебе такое пошить надо, ты вообще у меня богиней будешь. — И в довершение он не нашел ничего лучше, кроме как шлепнуть Алину по попе. Она взвизгнула и отскочила, едва не сверзнувшись с лестницы. Спасибо, Егор успел подхватить…

Макс заржал.

Варвара скривилась.

— Идем. — Гошка удержал Алинину руку на своем локте. — На самом деле Варька незлая. Характер у нее, конечно, не сахарный, да еще все на нервах. Стас ведет себя так, будто бы уже стал хозяином в доме. Варьку это бесит. Женька не лучше.

— А ваша сестра… Какие у нее были отношения с Мариной? — поинтересовался Макс.

Он шел неспешно, не отказывая себе в удовольствии полюбоваться местными красотами. А посмотреть было на что.

Белизна и золото.

Золото и белизна.

Витражи. И разноцветные солнечные блики, которые расползались по полу. Картины. Мебель, если не старинная, то сделанная по образцу. Изнутри дом походил на дворец еще сильней, чем снаружи.

— Да обыкновенные. Как у нас всех. Вооруженный нейтралитет. Хотя… — Гошка толкнул узорчатую дверь. — Проходите… Это комнаты для гостей. Надеюсь, вам будет удобно? На втором этаже живут хозяева. Маринины комнаты я трогать запретил.

— И как, послушались?

— Я могу заблокировать кредитки, — спокойно сказал Гошка, — поэтому да, послушались. И еще, давайте кое-что проясним сразу. Марина была женщиной со сложным характером. Вспыльчивая. Нервозная… В последнее время особенно нервозная.

Он расхаживал по комнате, Алина же с недоумением оглядывалась вокруг.

Неужели, она и вправду будет жить здесь? Маленькая, но уютная гостиная. Стены, обшитые вишневыми панелями. Настоящий камин, по летнему времени скрытый за ширмой. Невысокая мебель, обтянутая полосатой тканью…

Будто это не жилая комната, а очередная декорация.

— У нее развилась настоящая паранойя… — продолжал Гошка.

— По поводу?

Макс обстановкой то ли не впечатлился, то ли привык бывать в подобных местах. Он упал на диванчик, вытянул ноги, поскреб коленку…

— Марина решила, что Стас ей изменяет. Сначала уволила всех горничных моложе сорока… Конечно, не из-за возраста, нашла к чему придраться, но все прекрасно понимали, в чем дело. Потом она фактически запретила ему покидать дом.

— Это как?

— Обыкновенно. Все, что нужно, доставляли сюда. А если Стас куда-то и выезжал, то только в обществе Марины… — Гошка усмехнулся. — Мне кажется, она помнила, как изменяла отцу…

— А она изменяла?

— Да. — Ответ сухой и нервный. — Марина была очень темпераментной женщиной. И, да, одно время у нас был роман. Это не совсем этично по отношению к отцу, только Марина… она была особенной, от нее исходил какой-то природный, животный даже магнетизм.

Рассказывая, Гошка нервничал.

Он старался казаться спокойным, и голос его звучал ровно, отстраненно даже, только пальцы выдавали волнения. Они то вздрагивали, то цеплялись за пуговицу пиджака, дергали ее, отпускали, чтобы найти следующую…

— А я был зол на отца. Сначала он от нас избавился ради Марины, потом вернул, но посадил на поводок. Меня вроде бы на фирму устроил, только я бы и сам устроился. Я хотел свое дело открыть. Просил денег, в долг просил, и не такую уж большую сумму, но отец не дал. Сказал, ни к чему конкурентов плодить… И главное, потом мне в кредитах отказали. Я в семь банков обращался и везде получил отказ. Как же, везде знакомые папаши… Пришлось идти к нему работать, вроде как на семью, а выходило, что на него с Мариной. Нет, он без устали повторял, что когда я опыта наберусь, то он полностью отойдет от дел, передаст фирму… Некоторое время я даже верил. Наивен был. А потом осознал, что, пока отец жив, мне фирмы не видать. Про завещание, скажу наперед, никто не знал. В общем, у меня скопилось достаточно обид, чтобы не отказаться от ее предложения, хотя бы чтобы отцу отомстить.

— Не испугался?

— Чего?

— Ну… — Макс провел ногтем по гнутому подлокотнику. — Это ведь по-всякому повернуть можно было… К примеру, обвинила бы тебя в изнасиловании.

Гошка вздохнул. И сел в кресло.

— Да, поначалу я и решил, что она просто хочет выставить меня, но потом… Марина задыхалась в этом доме. Он для нее клеткой был. И отец мой, он не уставал повторять, что Маринку вытащил из такого дерьма, о котором и вспоминать неохота. Он и меня-то этими разговорами достал неимоверно, что уж про нее говорить?.. Маринка бы ушла, если бы не контракт. Понимала, что дернется, и окажется на улице. А она привыкла к роскоши. В общем, мы поладили. Мстили папаше, он и не догадывался, думал, что если она тут сидит, то и изменить не может. Знаешь, теперь понимаю, насколько они похожи… Папаша тоже всю прислугу мужского полу рассчитал. Дошло до того, что в доме работали семидесятилетние старики… Не важно. Главное, что, как ни странно, мы с Маринкой ладили.

— А наследство?

— Наследство, — протянул Гошка. — Наследство — это такое дело, тут уж, как в пословице, дружба дружбой, а деньги врозь. Марина, как завещание зачитали, так сразу себя владычицей морскою вообразила. Выставила меня, Варьку с Женькой… Суд. Скажем так, шансы у нас были неплохие, хотя процесс я затеял исключительно ради мирового соглашения. Маринка, при всей своей вспыльчивости, вовсе не была дурой. Как отошла от первой эйфории, так и сообразила, что сама она с отцовскими делами не управится. Нет у нее ни знаний, ни опыта, а без знаний и опыта весь этот бизнес растащили бы за год или и того меньше. Она все поняла…