сети наиболее страшные ролики. Как спешно разбегаются по дальним убежищам народные избранники. Ну как, как можно соединить воедино эти ужасные вещи и мой растущий бизнес, оптимизм и веру в будущее? Он попер в гору после тяжёлой зимы, пластиковые окна, утеплители и разные печки с обогревателями разлетались как пирожки. И теперь Костян настаивает, чтобы я все бросил и укрылся подальше от людей. И отмахнуться я не могу, потому что… Потому что смотрите выше.

Слова Костяна легли в благодатную почву. Нечто такое, нечто тревожное и так прорывалось через информационные заслоны. Ощущение надвигающейся угрозы давно смутно витало в воздухе, хотя я все списывал на обычную усталость и просто общую депрессию. А может, и на солнечные пятна, или точнее, на отсутствие оных. Есть, говорят, какая-то связь между пятнами и душевным равновесием. Типа, есть пятна — ты параноик. Нету пятен — ты шизофреник. Ну или наоборот, я не силен в астрономии.

Я сидел на кровати, уставившись в почерневший экран телефона, и решал, как быть дальше. Потом вздохнул и пошел переодеваться. Надо начинать готовиться.

— Папа, а ты куда?

— На работу вызвали, — отмахнулся я от малых. — Можете взять ноут. Только по очереди, по честному! — крикнул я вслед убегающим наперегонки малышам.

Жена настолько поразилась, что я не дождался запеканки из рёбрышек, что не нашлась, что ответить. Потом обиженно фыркнула, мол, «сбегаешь? А куда ж мне самой то от вас деваться», а я оделся потеплее, нацепил маску, скользнул за дверь и был таков.

До комендантского часа было ещё далеко, поэтому я не спеша забрался в машину, завел двигатель и тут же включил подогрев сиденья, смастыренного одним умельцем в мой УАЗик с какой-то иномарки. Сентябрь, а уже холодно и промозгло. Минут десять, пока работающая печка нагоняла тепло в салон, я лихорадочно размышлял, что делать. Нет, даже не то чтобы размышлял, а скорее собирался с мыслями и силами, чтобы принять решение. Костяну я верил безоговорочно, все детство и юность вместе, ага. И гуляли, и за девчонками бегали, и дрались… было время проверить, кто чего стоит. И если здоровый спокойный Сава, похожий по жизни на серьезного слонёнка из советского мультфильма про тридцать восемь попугаев, кричит "шухер", значит надо делать ноги, без вариантов. Но, блин, ну как же не вовремя то, а, ну твою ж мать!..

Я медленно выкатился со стоянки, открыл с пульта ворота, кивнул пожилому охраннику казаху в будке, и поехал в находящийся рядом супермаркет. Потом долго закупался, сгребая с полок консервы, крупы, макароны. Пришлось сделать несколько ходок, чем вызвал несказанное удивление кассиров объемами, ассортиментом и суммами покупок, на что, в общем то, не обратил никакого внимания. Ни настроение, ни равнодушные лица за кассами к общению не располагали.

Кредитка немного похудела, но пока не существенно. Нужны порох и капсюля, причем часть капсюлей — центробой, на латунные гильзы. И я взял почти все, что нашел в магазине, 20 банок "Сокола", почти 30 упаковок капсюлей, плюс пяток банок «Сунара» для нарезного и 366 калибра, и капсюля к нему. Ну и конечно патронов к моей любимой Моське, винтовке Мосина аж 1942 года, превращенный из бюджетного раритета во вполне себе снайперский субминутный карабин. Цены просто безбожно кусались, но в свете событий последней пары лет удивительно вообще, что хоть что-то разрешается продавать, могли ведь как всегда просто запретить все, и дело с концом.

Хотя при таких ценах и так, по сути, гражданское оружие стало для большинства граждан недоступно. Самыми дорогими стали капсюля. А и то правда, я могу слепить патрон из всякого хлама, отлить пули и дробь, нахимичить порох-дымарь, а вот без капсюлей никак. И получается, что без этих маленьких хреновинок все ваше оружие не более чем палки своеобразной формы, годное для мужественных селфи или как декорация на стенку. Да что там говорить, если бы я не купил свои стволы до начала Новой Депрессии, то потом уже просто бы не смог этого сделать. Банально не было бы денег, ценник на оружие улетел в космос.

В общем, кредитка просела существенно, но это уже проблема банка.

Я конечно же считаю банки мошенниками, а кредиты и кредитки — заманухами и капканами, рассчитанными на завлечение людей в долговое рабство, как тот самый сыр в мышеловке. Но вот в такие моменты кредитка незаменима, для получения материальных благ почти на халяву. Особенно, если кредит отдавать не придется. Крутя баранку, я даже неожиданно для себя громко и злорадно процитировал вслух известного классика разговорного жанра, обращаясь к неведомому банкиру: "Денег нет, но вы держитесь!». Послушал свой голос, и добавил, подняв вверх указательный палец: «Заграница вам поможет, пидоры!».

Потом заехал на работу, без интереса выслушал Тимофея, своего коммерческого директора о текущих делах, сообщил ему, что он остаётся за старшего, а я поехал с семейством отдохнуть на недельку в какой-то там санаторий. Настроение рухнуло в плинтус и начало закапываться. Сперва с женой погрызся, теперь вот почувствовал себя подонком, что не сказал, не предупредил. Смалодушничал. Почему не предупредил? Да побоялся, может быть даже в тайной надежде, что всё как-нибудь образуется, само собой отменится, а Костян ошибается, а я отделаюсь лёгким испугом и всего-то буду пол года работать на кредитку. Так было паскудно на душе, что не заезжая домой я поехал в деревню. Позвонил жене, выслушал очередные упрёки, снова нахамил в ответ и пол ночи ехал, потом разгружал продукты, распихивал их по углам, потом ехал обратно.

Под утро грязный, пропахший потом, на заляпанный машине я въехал в город. Комендантский час закончился пол часа назад, в шесть. Светились окна, загорались во дворах пока ещё редкие фары. На бронированном "Тигре" проехал мимо патруль, внимательно оглядев меня и машину. Я примерно держал руки на руле, стараясь не дергаться, а то последнее время патрульные стали слишком нервные и перестали заморачиваться криками "Стой!" и стрельбой в воздух. Куда там, лупят со всех стволов сразу на поражение. Может и правильно, иначе за последние пару лет уже бы все в крови захлебнулись. Вместе с тотальным обнищанием Новой Депрессии, мы получили не просто ремейк девяностых, а самый его худший вариант, с разгулом беспредела, этническими бандами и АУЕ-шным зверьём, подросшим и заматеревшим. И людской безнадегой. В некоторых небольших городах были натуральные уличные бои, а часть Кавказа и Закавказья снова захлестнула братоубийственная война, превращая станицы, аулы и кишлаки в руины и кладбища. А некоторые дворы и районы в