— Бл*дь, суки! — выкрикнул Давид, а до меня доходило с трудом.

— Да, — кивнул Тимур. — Это Марат придумал, решил, что три года в публичном доме, а потом на органы. Но мы уже нашли на печень покупателя, почки забирают на следующей неделе. И гинекологическая клиника суррогатного материнства, какие-то штуки из яичников готова купить. Кровь вся пойдёт на донорство. И глаза…

Давид выстрелил прямо в пах Тимура. Тот замер в ломаной позе с адско-выпученными глазищами и не двигался, хлопая ртом.

— Слушай меня, чмошник, — накренился к нему Давид, и зашипел в ухо. — Девочка моя. И ваши Муромские об этом узнают, и ты свои почки и печень будешь продавать. Ты и твои братишки. Вы попали.

Дэв отвернулся, заложил пистолет за пояс и вставил свой ремень обратно в джинсы.

— Инна, не расстраивайся, — дышал, как бык. Когда дрался, спокойный был, а когда услышал, для чего меня готовили, взбесился. — Всё будет хорошо.

Он взял меня за руку и потащил обратно к фургону.

Невысокий дом на берегу узкой реки. Берег зарос травами почти в рост человека. Она ходила среди них, утопая. Хрупкая, нежная. Срывала цветы и плела венок. Я следил за каждым её движением, чувствуя себя хищником, как никогда. Приспешник Диких, я был полностью поглощён молодой девушкой ни своего рода и племени.

Длинные пальцы в высокой траве, длинные ноги под лёгким подолом платья, и это же платье облепляло фигурку. Волосы, взгляд, губы. Я замыкался на деталях и на сладковато-дурманном запахе.

И в голове опять тот же вопрос, что мучил меня четыре дня: «Игрушка или настолько серьёзно, что можно ставить метку». Она улыбалась, я нет. В голове рвущая на части душу дилемма. Для меня не проблема, поиграть и выбросить. Я не испытываю жалости. А вот любовь, похоже, существует. Ну, или долбанная химия вперемешку со страстью.

Всё правильно, нужно взять её и успокоиться. Никто из моих родственников такую не примет. Пусть считают Инну моим капризом. Раз моя, никто не тронет, а дальше будет видно.

Довочка. Как её назвали — куколка. Она была невероятно красива и притягательна. Движения её все лёгкие и не резкие. Она не похожа на зверька, скорее на представительницу флоры. Качающийся на ветру нежнейший цветок. Который хочется сорвать и принести к себе домой. Но от этого она погибнет, рвать нужно с корнем и садить, ухаживая.

Я усмехнулся, с её появлением в моей жизни, голова начала работать образами.

Инна подошла ближе. Встала на носочки, и я склонил голову, получая от неё венок из ромашек. Как венец водрузила на меня цветы и застенчиво улыбнулась, на щеках появился румянец.

В моих брюках завибрировал телефон. Я подмигнул Инне, чуть отстранившись. Девочку тут же повернулась ко мне спиной и принялась собирать ещё цветы. Я провёл рукой от её головы до выпуклой попы. Такое приятное ощущение возбуждения. Будоражило меня и торкало её присутствие. А прикосновения даже мучили. Сладкая такая пытка. Пожалуй, сегодня я для неё слишком многое сделал, можно уже и получить награду. Тем более так заискивающе улыбается и смотрит пристально, пытается понять, можно ли мне доверять. А мне доверять можно, но не долго. Поиграем и разбежимся.

— Да, отец, — ответил я, продолжая прибывать в другом измерении, где моя куколка плетёт венки, и я страстно желаю её раздеть. Я ведь к ней не прикоснулся. Мыл и перевязывал её наш врач. Я бы внутри зверя не сдержал, если бы её купать начал. Затянула она меня, эта девочка, Инна.

— Ради чего? — спросил Станислав Лугин, мой отец с которым у меня вышел конфликт, и три года, я не живу в родной семье. — Твоя очередная прихоть? То к замужним лезешь, теперь человека нашёл? Я не буду тебя помогать.

— Я не просил о помощи, — спокойно ответил, чтобы не напугать матерщиной свою куколку. — Я тебя предупредил. Если я приду в город сам решать вопросы, ты знаешь, меня не остановят.

— Ты будешь ставить ей метку?

— Да, — сказал твёрдо, чтобы отвалил. А потом я сам разберусь, брать Инну себе или нет.

— Дава, у тебя невеста восемнадцать лет и Вика ждёт, ей уже двадцать. Нетронутые, свои.

— Вот и забирай, — усмехнулся я.

Когда меня заставляют или принуждают к чему-либо, часть моих бесов сразу выходит наружу, смотреть, кто такой смелый. Я от того и не в клане, что лидер, а меня пытаются построить. Я б свою банду сколотил, да лень. Батя предупредил, что вырежет всех, кто к такому, как я примкнёт. Но я не последнюю роль в стае играю. У меня свои ходы, и часть бизнеса тайно работает на меня. Мои бойцы везде, я только свисну, и батя слетит со своего царского трона. Это для того нужно, чтобы не указывал, где мне быть и что делать.

Отключил звонок. Пошёл в сторону реки по заросшей тропинке. Рукой прихватил девочку за талию.

— Пойдём, искупаемся, — шепнул в ушко. Я умею быть мягким, когда нужно. А с ней нужно только так, иначе завянет.

Инна покраснела, быстро доплетала свой венок уже на ходу. Мне понравилась её податливость. Мне всё в ней нравилось, до скулежа внутри. Будет моей, не отпущу. Отличнейшая же новость, что у неё никого нет. Осталось только не уподобиться подонку, который придумал её в публичный дом, а потом на органы. А то это «никто искать не будет» на зверей очень непредсказуемо действует. Поэтому я настраивал себя, что это моя пара. Для пары что угодно можно сделать, пара это часть меня, её нужно защищать, любить, ухаживать и везде с собой таскать. Если в какой-то момент я пойму, что куколка мне не пара, лучше сразу её выкинуть из города с отступными. Я своих бывших любовниц рядом не терплю и не окармливаю. С таким, как я, Инна очень сильно может пожалеть, что не умерла в той яме.

Я слышал её голос, но сейчас она молчала. А мне хотелось её шипучие слова, томные взгляды. С ума сводят.

— Умеешь плавать?

В ответ кивок.

Неправильная постановка вопроса, нужно, чтобы сказала вслух. Заглянул в её серые глаза и замер. Бездонные, печальные. Руки начало сводить от слабости в её присутствие.

Нужен секс и как можно быстрее, а то с ума схожу. Она же невозможная, и пахнет… Если после секса не отпустит, расскажу, что к чему и метку поставлю. Главное, не напугать.

— Зачем я тебе? — сама спросила.

Трахать. Хочу тебя трахать.

— Влюбился, — улыбнулся я, поправив на своей голове цветы. Подмигнул девушке.

Я знаю, что нужно говорить, знаю, как действовать. Всё держу под контролем. Сейчас куколка в моих руках, я осторожно получу то, что нужно.

Она подошла ближе. Небезопасное расстояние, поэтому замерла. Чувствовала рядом зверя. Я руку завёл за неё, а на пальцах когти рвались наружу. Меня затрясло от нетерпения, сдерживался из последних сил. По всему телу дрожь, в пот кинуло. И куколка вроде испугалась. Я не мог этого допустить. Забьётся ведь, как было. Но инстинкт самосохранения никуда не деть, она уже собралась шарахнуться от меня.