— А от телефона тоже ничего не осталось?

— Ой… вот тут, каюсь, виноват. Конечно, нужно было сохранить… Но я все выкинул.

— Вот это действительно напрасно. Ведь вы уже предполагали тогда, что эти покушения могли быть подстроены специально. А обломки телефона, вполне возможно, могли бы послужить вещественным доказательством или дали бы какую-то зацепку…

— Повинную голову меч не сечет, — снова вздохнув и с несколько наигранной покорностью опустив голову, как будто и вправду подставляя ее под меч, произнес Сергей.

Но на этот раз его паясничество не показалось мне смешным. Не знаю почему, но я вдруг почувствовала себя дурой. Как те милиционеры, что выезжают по тревоге освобождать заминированную школу, целый день ковыряются там, а потом оказывается, что в милицию звонил ученик четвертого класса Вася Иванов, которому не хотелось писать контрольную по математике.

— Послушайте, Сергей, — стараясь не выдать своего раздражения, начала я. — Если вы считаете, что вам действительно угрожает опасность, то думаю, наш разговор будет намного эффективнее, если вы отнесетесь к нему более серьезно. Если же вам все эти случаи представляются не более чем шуткой, давайте сообщим об этом вашему отцу и скажем ему, чтобы он не тратил напрасно деньги, заказывая никому не нужное расследование.

На этот раз «мальчик», кажется, понял, что переборщил. Лицо его стало серьезным и даже немного испуганным, и он торопливо заговорил извиняющимся голосом:

— Нет, нет, что вы… не надо… почему напрасно… наоборот. Наоборот, мы очень рады, что вы взялись, что начато расследование… Вы на меня не обращайте внимания. Мне все говорят, что я все время валяю дурака. Ни о чем со мной нельзя говорить серьезно… Пожалуйста, не сердитесь.

На этот раз слова его звучали искренне и в голосе не было игры. И увы, я снова поддалась обаянию, которым, несомненно, обладал мой собеседник. Да, девушки, наверное, за ним ходили табунами.

— Итак, вы не можете назвать никого из своих знакомых, кто, по вашему мнению, мог бы организовать покушение? — продолжила я, оставив предыдущую сцену без комментариев.

— Нет, не могу.

— А кто вообще составляет круг ваших знакомых? С кем вы общаетесь чаще всего, кто ваши друзья? Тот круг, где вы проводите свое время, опишите его.

— Ой… даже не знаю. Вообще-то, у меня много знакомых… Близких друзей, конечно, не так много… да, пожалуй, даже один. Вадя, Вадим Лагутин, мы с ним еще со школы дружим. Да он и работает у нас… то есть у отца. Вот из близких, пожалуй, и все. А так, конечно, собираемся компанией, иногда с работы ребята, иногда так… знакомые…

— Вот об этих знакомых нельзя ли поподробнее?

— О знакомых-то? Что ж, можно и о знакомых. Из знакомых Олежка Касимов часто с нами бывает. У него отец где-то там… в министерстве, что ли, или в представительстве. Что-то такое. Но парень ничего, нормальный. Мы однажды в клуб закатились, а там, знаете, музыка, веселье… ну, посидели-посидели да и думаем: все веселятся, чего же мы-то одни скучаем? Ну и ударились кто во что горазд: кому косячок, кому понюшка… кому что, в общем. А тут откуда ни возьмись товарищи с проверкой нагрянули. Ну и всех, у кого было, естественно, замели. И Олежку тоже. Но у него-то доза маленькая была, разовая, его как распространителя привлечь невозможно было, так они давай его колоть, у кого, мол, купил. А тот ни в какую. В туалете, говорит, нашел, хотел спросить у ребят, что это такое. Так и не выдал. Потом уж папаша за ним в ментовку приехал — отпустили.

— Да, молодец, что и говорить.

— А что, по-вашему, лучше было бы, если бы выдал?

— Не знаю, мне всегда казалось, что торговля наркотиками — это деятельность незаконная.

— Ой, я вас умоляю! Незаконная… Да если бы он один такой был. А то ведь на каждом углу, да еще сами же менты их и охраняют.

— Ладно, оставим это. С кем еще вы поддерживали контакты более-менее постоянно?

— Ну, с кем… Еще один есть такой Вова. Ну он больше среди бомжей ошивается, но иногда бывает полезен… когда, например, ребятам оторваться хочется.

— То есть?

— Ну, один раз как-то… не знаю, выпили, что ли, лишнего, и захотелось, как бы это сказать, чего-нибудь необычного. Ну, вызвали Вову. Давай, говорим, зови кого найдешь. Ну, он и пригнал… девчонок там штук пять… и пару мальчишек даже. Хотя я лично был против, — посмотрел на меня Сергей, как бы давая понять, что он здесь ни при чем.

— Да, я так и подумала, — ответила я. К чему передо мной изображать паиньку? Пускай свои сказки папочке стеснительному рассказывает.

Словно бы отвечая на мои мысли, Сергей попросил:

— Вы только отцу не говорите. В сущности, все это давно было, ошибки молодости, так сказать, а он может расстроиться.

Еще бы! Я думаю, он и краснеет-то так оттого, что однажды невзначай пришел без предупреждения в этот самый коттедж и застал какую-нибудь интересную сцену. До того интересную, что и до сих пор позабыть не может, хотя это и было давно.

— Хорошо, не скажу. Так что там насчет Вовы?

— А-а, насчет Вовы… Ну пригнал, говорю, народу кучу, и устроили мы такую свалку, что и вспомнить страшно. В каком-то сарае… А Генка все на видео снимал. Мы потом смотрели — жуть. Даже сами удивлялись, как это нас угораздило. А когда в сарае были, вроде ничего — нравилось… — Сергей посмотрел на меня с самой невинной и действительно даже несколько удивленной улыбкой. Как будто и сам до сих пор удивлялся, как это его, в самом деле, угораздило.

В общем и целом у меня складывалось ощущение, что своими младыми летами Сережа воспользовался на полную катушку.

— …А еще тот же Вова однажды кукол нам приводил, — продолжал Сергей.

— Каких кукол?

— Ну, когда ребятам поразмяться хочется… Не друг дружку же лупить. Ну вот, заказывают кукол. Это тоже к Вове. Он бомжей каких-нибудь притащит или там наведет на кого надо… Ну и… занимаются, кто такие развлечения любит. Хотя я лично в этих побоищах не участвовал. Не знаю, что тут интересного, — целая кодла наваливается на какого-нибудь тощего бомжа и дубасит его что есть силы. Разве это драка? Вот если один на один и когда силы равны, тогда действительно… Эх, мы однажды ходили с ребятами на эти бои, ну знаете, без правил, — вот это класс! Это уж действительно драка так драка. А тут… непонятно что. Нет, я кукол не избивал. Неинтересно.

На этот раз Сергей, кажется, говорил искренне. Но и сама эта искренность производила скорее отрицательное впечатление, чем положительное. Не избивал только потому, что было неинтересно. А если бы кто-то сумел заинтересовать?

Образ Сергея Сарычева вырисовывался передо мной все яснее, и это явно не был образ человека, обремененного добродетелями. Имея возможность многое купить в этом мире и будучи от природы человеком любознательным, он, похоже, испробовал если не все, то очень и очень многие развлечения, доступные богатеньким сынкам. И уж конечно, в ходе этих проб ему доводилось встречаться с очень разными людьми. Но вот вопрос — есть ли среди них такие, которые имели бы причину покушаться на Сергея?