иметь нужные сведения. И часто его источники решали исход дела. Лиц из этой агентуры, кроме действительного статского советника, знал только Лыков – шеф постепенно передавал ему свой «золотой фонд».

Увидев недовольство директора, Благово счел необходимым пояснить:

– Я вызову генерала Галла, расспрошу его о том, что творится в Царском Селе и в Знаменке[12]. Алексей же Николаевич поедет знакомиться с полковыми проститутками гусарского полка.

Лыков даже не удивился, он привык к подобным поручениям. Проститутки так проститутки, они знают много секретов. Однако Дурново потребовал объяснений.

Павел Афанасьевич в ответ спросил:

– А у вас во флотском экипаже разве таких не было?

– Уже не помню.

– Забыли, значит; без них никуда. Проститутки существуют при всех гвардейских полках, за армейские не скажу. Это девицы, приписанные, так сказать, к полку. Они в курсе новостей и большие патриотки. Знают всех солдат, унтеров и офицеров, общаются по-свойски даже с командиром. За их здоровьем следит полковой врач, делая регулярные осмотры на предмет венерических болезней. Учитывая это, начальство охотно отпускает к «своим» девкам солдат. А девки дают им половинную скидку.

– Нижних чинов из других частей они также обслуживают? – продолжил любопытствовать Дурново.

– Конечно, но уже без скидки. Своим приоритет, но и чужого примут как полагается. Так вот, аккредитованных при полку проституток бывает несколько. Солдаты ведь только считаются нищими, получая жалование меньше рубля в год, да и то третями. Но многим шлют деньги из дома, денщики имеют пять рублей в месяц от своих офицеров. Есть также экономические и артельные суммы, подарки от командиров при хорошем смотре, и кое-что другое. Умные командиры дают заработать на стороне. Так что заплатить шлюхе, да еще со скидкой, могут многие. Среди девок есть главная, она называется старостиха. Ей ротные или эскадронные командиры даже дарят подарки на именины. Старостихи всех гвардейских полков знакомы между собой, они регулярно встречаются, им всегда есть что обсудить. Кто-то из нижних чинов плохо себя повел, и его следует остерегаться. Кто-то выходит в запас и берет в жены полковую гулящую, и надо помочь им с квартирой. Мало ли дел у шлюх?

Тайный советник сообразил:

– Алексей Николаевич через вашу старостиху выйдет на старостиху гусар и расспросит ее насчет великого князя?

– Точно так.

– А в каком полку у вас агентка?

Благово в ответ лишь усмехнулся, и его начальник смутился:

– Хорошо, хорошо. Действуйте. Докладывать мне каждый день. С чего собираетесь начать, с генерала или с билетной?

Благово опять поправил начальство:

– Билетными называются приписанные к определенному публичному дому. Принимающие на дому или в меблирашках – это бланковые.

– Пусть так. С чего начнете?

– С осмотра тел.

– Тогда вам в Николаевский военный госпиталь. Я договорился, чтобы все три трупа перевезли туда, меньше будет огласки.

Сыщики, не медля ни минуты, поехали на Суворовский проспект. Там в морге только что закончилось медико-полицейское вскрытие, и врач в кожаном фартуке писал заключение.

– Господа, через десять минут я вам его отдам, – сказал он приезжим, не поднимая головы. И те отправились в покойницкую.

Первым делом они тщательно рассмотрели женщину. Молодая, красивая, прекрасного сложения. Жить бы и жить… На правом боку у нее виднелась пулевая рана, причем с поясом ожога – стреляли почти в упор. Другая рана зияла прямо в сердце, именно она оказалась смертельной.

– Видишь дыры в ушах? – спросил Павел Афанасьевич помощника.

– Да. Серьги вырвали с мясом, видимо, уже у мертвой.

– А еще что скажешь?

Лыков пожал плечами:

– Да вроде ничего не бросилось в глаза.

– Мне сдается, что она француженка.

– С чего вы решили?

– Ухоженная, не то что русские. Тонкая кость. Женщины ее профессии обычно так не выглядят.

– Много вы видели женщин ее профессии? – попытался обратить в шутку наблюдение начальника его помощник.

– Хочешь – поспорим. На червонец. Говорю – она француженка или, может быть, австриячка.

– Согласен!

После трупа сыщики тщательно осмотрели белье убитой, и Лыков понял, что может проиграть спор. Белье было высшего фасона, очень дорогое.

Осмотр двух других покойников никаких подсказок не дал. Благово лишь спросил:

– Заметил?

– Да. Полагаю, всех троих казнил один человек. Точно между четвертым и пятым ребром, наповал.

Тут доктор принес заключение и дал к нему устные пояснения. Рана на боку действительно была тяжелой, но не смертельной; женщину можно было бы спасти, если быстро доставить в больницу. Удар ножом добил ее. Смерть наступила примерно сорок часов назад. Мужчин зарезали спустя сутки.

Когда они вышли из госпиталя, Павел Афанасьевич сказал помощнику:

– Не вяжется пуля с ножом. Поспорь, если хочешь.

Но Алексей согласился с шефом:

– И правда, тут как будто действовали два человека. Один неумелый, выстрелил в упор и только ранил. Да и зачем стрелять в городе? Могут услышать. Дилетант! И потом, отчего он ее не добил?

– Он добил, – шутя попробовал возразить Благово.

– Нет, резал другой. С поставленным ударом. Это гайменник[13] высокого полета. В столице человек десять так могут, не больше. Надо поговорить с сыскными, вдруг они вспомнят почерк.

– Забеги к ним вечером и оттуда ко мне на доклад. А сейчас лети к Стеше на крейсерской скорости.

Стеша – по паспорту крестьянка Степанида Стрекозова – была главной проституткой Кавалергардского полка. Жила Стеша при казармах, недалеко от церкви Святых Захария и Елизаветы. Алексей уже был с ней знаком. Кавалергарды относились к сливкам гвардии, и старостиха у них была что надо: веселая, бойкая, прекрасно одетая, пересыпающая речь французскими словечками. При первом знакомстве она пыталась заманить сыщика в постель, и тот едва устоял…

По удачному стечению обстоятельств Стрекозова оказалась дома.

– Алексей Николаевич, как я вам рада! Чаю не желаете?

– Спасибо, если только быстро. Нам с тобой надо ехать в Царское Село, прямо сейчас.

– В Царское? А зачем?

– Повидаться с музой лейб-гусар. Как ее зовут?

– Луша, Лукерья Ивановна Боголюбова. Что у вас к ней за дело? Я буду ревновать!

– Обычное наше дело, сыскное. Налей чаю, выпьем да и поедем.

За чаепитием Алексей улучил момент и спросил:

– Стеша, что ты знаешь про публичных женщин, которые прозываются «гувернантки»?

– Есть такие, – ответила она. – Мы с ними иногда переходим друг другу дорожку. Гвардия богатая, я имею в виду офицеров. А эти… эти любят деньги. Иной раз и схлестнешься. О прошлом годе я сама такой зонтиком морду раскровенила, когда делили поручика Абамелек-Лазарева-второго.

– Расскажи о них подробнее.

Баба насупилась:

– А много ли я знаю? Они секретки[14], ото всех таятся. Но хорошо, что вы до них добрались. Это… как уж? Конкуренция, вот. Выселите их обратно в Москву.

– Так они из Москвы?

Стрекозова отхлебнула чаю и долго жевала конфету, потом зыркнула глазами на Алексея:

– Да, оттуда. Их привозил один человек, по наружности купец. Которого вчера зарезали.

– Ты и это уже знаешь? Насчет Игната Корнетова?

– Знаю. Вот вы зачем прибыли… А гусары здесь при чем?

Коллежский асессор помялся, но решил говорить откровенно:

– Их командир великий князь Николай Николаевич Младший был в номерах Донато с одной из москвичек. А потом ее тоже зарезали.

– Каролину?

Алексей чуть не подпрыгнул:

– Ты с ней была знакома?

– Встречались год назад в «Знаменской». Она была со своим дусей, поручиком из Москвы.

– Вот как! – встрепенулся Лыков. – И перед смертью к ней забежал поручик, затеял скандал с великим князем. Не он ли это был? Как выглядел офицер, какого полка? Может, его называли по имени или фамилии?

Но старостиха лишь покачала головой:

– Офицер как офицер, ничего особенного. Чернявый, росту как вы, бесприметный какой-то. И называли его поручиком. А Каролине фамилия Жиу, она обрусевшая француженка.

Пропали мои десять рублей, понял Лыков.

Пока они ехали поездом в Царское Село, он продолжил расспрашивать Стешу. Та сообщила, что «гувернанток» в столице насчитывается до полусотни, они приезжают по весне на два-три месяца. Потом отбывают в Нижний Новгород на ярмарку, а затем возвращаются в Первопрестольную. У них у всех один хозяин, кто он – никому доподлинно неизвестно. Деньги