через заснеженную чащобу. Обильно поросшие пушистым инеем вековые деревья белели на фоне синего неба, кое-где виднелась их испещренная бороздами черная кора.

— Пап, там что-то есть, — еле слышно заметил Славик, указав в сторону и покрепче сжав лук со стрелой наготове.

— Тсс, — приложив к губам палец, ответил Ратибор и прицелился из лука — в высоких кустах и правда что-то шевелилось.

Из-за кустов выскочило двуногое существо, походившее на страуса, но сплошь покрытое черной шерстью с красными пятнами. Высоко задрав рогатую голову, оно только зыркнуло большим глазом на пришельцев и помчало прочь, виляя длинным хвостом и издавая массивным клювом пронзительный треск.

— Бездна Чернобога! — выругался белокурый Ратибор, ослабив тетиву и опустив лук. — Бесов краснопятный олень.

— Что? — поднял брови Славик.

— Краснопятные олени несъедобны, — объяснил стоявший позади Ярополк и пригладил окладистую черную бороду. Он был сбит крепко, по-бычьи: сплошные плечи, к тому же высок, на целую голову выше Ратибора.

— Зачем же тогда Сварог их создал? — возмущенно поинтересовался Славик. — Разве он не заселил землю тварями в услужение людям?

— Некоторых тварей он дал людям в услужение, а некоторых — во испытание, — с видом знатока объяснил Ратибор.

— Ядовитых тварей боги дали людям, дабы те не смели ослушаться их жрецов и всегда чтили заветы предков, — добавил Ярополк, и они двинулись дальше.

— Отец, что это? — задрав голову, поинтересовался Славик. В кронах деревьев, сбивая тучи снега, перепрыгивали с ветки на ветку рыжие существа, иногда они шумно хлопали крыльями. — Неужто летучие суслики?

— Они самые, сынок, — подтвердил Ратибор. — Запомни, краснопятные олени, летучие суслики, лохматые свиньи, узорчатые полозы и шипастые лисицы несъедобны.

— Что же нам только на хрюческих тюк охотиться можно? — нахмурился Славик.

— Еще на крыс, рогатых кабанов и полосатых собак, — ответил Ярополк.

— И на белопятных оленей, — добавил Ратибор. — Это те, которые четвероногие и с хоботками.

— Что же это за боги, которые создали такой мир? — задумчиво, словно обращаясь сам к себе, произнес Славик. Он высоко задрал голову и наблюдал, как поднимается пар изо рта.

Ратибор прицелился и выстрелил, после чего побежал в ту сторону, куда стрелял. Ярополк и Славик побежали за ним.

— Хрюческая тюка! — радостно заметил Ратибор, поднимая из снега белую шерстистую тушу размером с добротную лисицу, еще живую, ведь она судорожно билась в агонии. Пронзенная стрелой тюка испуганно зыркала выпученным черным глазом и, растопырив все шесть когтистых лап, извивалась все медленнее и медленнее, пока черный глаз не остекленел окончательно. — И какая крупная! Ярополк, глянь! Хорошая охота!

— У них здесь гнездо, — заметил Ярополк, заглядывая в дупло широченного дерева. Недолго думая, он засунул туда руку и резко ее выдернул, вскрикнув: — Жопа Чернобога! Эта тварь меня укусила!

Ратибор со Славиком зашлись дружным хохотом, а Ярополк обиженно скривился, выхватил висевший на поясе кинжал и начал тыкать им в дупло. Вскоре он вытащил оттуда израненную тюку и одним резким движением свернул ей шею, после чего та обмякла в его руках.

— Ну вот и все, — заметил раскрасневшийся Ярополк, часто дыша и выпуская клубы пара. — Охота не ахти, хватит разве что на плошку супа для каждого в семье, но хотя бы прилажу жене воротник к тулупчику.

— Даждьбог-то уже направил колесницу к земной обители, — заметил Ратибор, щурясь и указывая на закат. — Ахти не ахти, а надобно воротиться в поселок до ночи.

Так и сделали, развернувшись, быстро зашагали по своим следам, до темноты должны бы успеть.

— Пап, а пап, а правда, что в древние времена была Великая Зима?

— Правда, сынок, — кивнул Ратибор, не переставая шагать за Ярополком. — Длилась она десять лет, а прекратилась, только когда Белобог победил Чернобога и освободил огнегривого Семаргла из заточения.

— А почему, если зимой заведует Чернобог, снег белый, а не черный? — продолжал интересоваться Славик.

Ратибор поморщился и нехотя ответил:

— Да кто ж этих богов разберет?

— А мама говорит, потому что снег — это цвет Древа Жизни. И стоит то Древо в центре мира, когда грехи человеческие переполняют чашу терпения, тогда цвет с Древа и начинает опадать. А коли мы бы безгрешно жили, так и зимы бы не было, все время лето… — мечтательно поднял глаза Славик.

— Много она знает, — фыркнул Ярополк. — Снег есть гнев Чернобога, а белый он, потому что гнева много! Вот железо когда куют, оно же белеет, так и снег, побелел от гнева. А все потому что Чернобог ненавидит все живое, оттого и посылает на землю мороз. Вон, видишь? Летучий суслик на ветке насмерть замерз.

— Да он спит, наверное, — неуверенно возразил Славик.

— Ага, спит, вечным сном! Оно и не дивно, на таком морозе кто угодно уснет навеки, даже с такой шерстью, как у суслика.

Помолчали, но недолго, Славик продолжил:

— А правда, что в реках живут русалки? А куда они деваются зимой? Река же замерзает, что же они все время подо льдом сидят?

— Спят, наверное, как рыбы, — ответил Ратибор.

— Ярополк, а правда, что ты русалку видел?

— Правда, токмо не русалка то была, а вырожденец.

— Да какой же это вырожденец, если у него чешуя по всему телу и глаза желтые с продолговатыми зрачками, как у полоза? — возразил Ратибор.

— Так я и глаголю, русалки не такие, у них токмо до пояса чешуя, а сверху кожа как у людей и еще груди. — Тут Ярополк сделал характерное движение, будто взял в руки две спелые дыни.

— Груди? — почесал белокурый затылок Ратибор.

— И волосы! — кивнул Ярополк. — А у того нечестивца ни грудей, ни волос — какая же это русалка? Истинно глаголю, то был вырожденец!

— Так разве же они в воде живут?

— А правда, что вырожденцы — страшные чудовища, созданные Чернобогом? — вставил свои пять копеек Славик.

— А то! — охотно подтвердил Ярополк и коснулся красного шрама, идущего от лба, через белый незрячий глаз и до самой бороды. — Один тот чешуйчатый чего стоил! Еле поборол его! А тот, который шрам мне оставил… Он-то уж точно посильнее любого медведя, да и побольше.

— Может, то и был медведь? — ухмыльнулся Ратибор.

— Да что же я медведя от вырожденца не отличу?! — обиделся Ярополк.

— А какой он был? — поинтересовался Славик.

— Весь в шерсти! И огромный! Намного выше меня! На каждом пальце по когтю размером с мой кинжал, а изо рта клыки торчат! И свирепый, что тот игломорд по весне!

— Ой, дядя Ярополк! И ты поборол его?

— А то! — расправил могучие плечи тот и добавил: — Только он шрам мне на память оставил, и теперь глаз не видит.

— Мама говорит, что вырожденцы тоже нам