одиночку. И ей успокоиться надо, и ему мысли в порядок привести.

Дядя Валя уже вернулся домой с работы. Он командовал тракторной бригадой на винограднике и дома вел себя как начальник. Увидев Игната, он внутренне подобрался, приосанился, нахмурил брови. И руку пожал, вопросительно глядя ему в глаза. Крупный он дядька, сильный, рукопожатие крепкое, но кости у Игната не затрещали. У него у самого хватка железная, тренированная. Вольной борьбой с младших классов занимался, затем на самбо перешел.

— Накупался? — спросил дядя Валя.

Он и сам после душа, голова мокрая, сам пахнет мылом, на плече полотенце.

— Купался, — кивнул Игнат. — Но еще не наелся.

— На три недели, говоришь, приехал.

— На три недели?

— А потом?

— Потому уеду.

— И не останешься?

— А надо?

— Да нет… Деньги есть?

— Хотите одолжить?

— А ты не хочешь?

— Я на свои живу.

Дядя Валя хотел сказать что-то не очень приятное, но увидел мужчину, который стоял за калиткой.

— Началось! — хлопнув Игната по плечу, он направился к незваному гостю, который стоял, слегка покачиваясь, будто от ветра. Он держал за руль велосипед.

Качало мужика, а ветра нет. Физиономия у него распаренная, красная, и дело тут не только в солнце. Под градусом он, причем прилично. А ведь на велосипеде ехал.

— Ну чего тебе? — громко спросил дядя Валя.

— Валентин Георгиевич! — донеслось из-за калитки.

— Что Валентин Георгиевич? Я уже пятьдесят пять лет Валентин Георгиевич!

— Зоя просила!..

— Опять просила!

Дядя Валя вышел за калитку, взял мужика за плечо и повел к дороге вместе с велосипедом.

Откуда-то появилась тетя Витя, подошла к Игнату. И у нее полотенце через плечо, но вместе с тем и тарелка в руке. Видно, из летней кухни вышла, посуду мыла-протирала.

— Что он тебе сказал? — глядя вдаль, спросила она.

— Да ничего… Кто это?

— Да Гена, зять Валентина, муж Зойкин.

Игнат кивнул. Зойку он знал и помнил ее взрослой девушкой. Которая гуляла с такими же взрослыми парнями. Гуляла, пока не нагуляла. Дядя Валя, помнится, на всю улицу кричал, проклиная дочь.

— В Виноградном живут… — Тетя Витя повела рукой в сторону от поселка.

Не зря их улица называлась Виноградной. И виноградники у них здесь, и связывала улица два поселка. Километров пять-шесть от Морячка до Виноградного, место там неплохое, в межгорной долине, но до моря не очень близко.

— Опять просить приехал, алкаш несчастный!

— Денег?

— И денег тоже… И вина, и денег…

Дядя Валя с зятем не церемонился, вывел его на дорогу, посадил на велосипед и даже пнул вслед, видно, хотел ударить по колесу, но решил этого не делать. Зять пьяный, если упадет, убиться может.

— И часто так?

— Да вот как чувствует!..

— Что чувствует?

Тетя Витя не ответила, она пошла навстречу дядя Вале, собираясь у него что-то спросить.

Игнат отправился в летний душ. За весь день вода в железном баке нагрелась чуть ли не до точки кипения. В кабинке душно, вода горячая, мыться не очень приятно, зато потом ощущение блаженства. Но недолгое. Навалились сомнения, на душе стало неспокойно.

Лия девушка красивая, просто огонь. Но мог ли Игнат связать с ней дальнейшую жизнь? А ведь она не просто хочет погулять с ним, ей серьезные отношения нужны. И она ясно дает это понять. Нагулялась, молодость проходит, пора замуж, пока не поздно. А Игнат сопли перед ней распустил, в любви, считай, признался. Может, назад повернуть?

Он шел через двор, за оградой по дороге шли те самые девушки, которых он видел утром. С пляжа возвращаются, наверняка строят планы на вечер. Может, перехватить их и в поселок рвануть? Там базы и дома отдыха, дискотеки для курортников, кафе-мороженое и тому подобное… Только вот не нужна ему ни блондинка, ни шатенка. Все мысли о Лие.

Она появилась в девятом часу, солнце уже зашло, над улицей сгущались сумерки. Волосы начесаны, губы ярко накрашены, нарядное платье сидит как на манекенщице, босоножки на шпильках. Игнат вышел к девушке, что называется, при полном параде. Она как ни в чем не бывало взяла его за руку, от нее пахнуло дорогими духами, и не «Красной Москвой». Неужели духи французские? Может, подарок от Молчана? Или от кого-то из его дружков.

Река узкая, мелкая, но пойма широкая, мост длинный, метров двадцать, не меньше. Крепкий мост, сваренный из железных труб, но пешеходный, по нему даже на мотоцикле ездить не рекомендовалось. На середине моста Игнат остановился, развернул Лию к себе и крепко прижал, обнимая за нижнюю часть спины.

— И что дальше? — с улыбкой спросила она.

Игнат смотрел ей в глаза, и Лия отвечала ему тем же.

— Смотрю на тебя!

— Вижу, что смотришь.

— И я вижу. Всю свою прежнюю жизнь вижу.

— И что?

— Хочу увидеть будущее.

— Попробуй! — сказала девушка, настороженно глядя на него.

Игнат кивнул и поцеловал ее в губы. Под ногами шумела река, и ему вдруг захотелось оказаться в настоящей горной реке, чтобы несло, кружило, тянуло на дно, а ему нужно было бороться, барахтаться, чтобы не утонуть.

Он отстранился от Лии и снова посмотрел ей в глаза.

— Увидел? — спросила она.

— Увидел… Мы с тобой у реки. На одном берегу.

— На одном?

— А рядом лодка. Мы можем сесть и уплыть. Вместе.

— А кто на веслах?

— Я, разумеется.

— Тогда поплыли! — Она засмеялась и взяла Игната под руку.

Ресторан «Морячок» размещался на втором этаже универмага, к нему примыкала открытая веранда, куда вела отдельная, не связанная с магазином лестница. Внутри ресторана жарко, а на веранде прохлада и вид на море, поэтому столики здесь высоко ценились. Три уже заняты, а четвертый под заказ.

Смазливая официантка убрала табличку и лукаво улыбнулась Лие. Думала, что Игнат не заметит.

— Подруга? — спросил Игнат, когда девушка исчезла в ресторане.

— Подруга. Рита. — Лия выразительно посмотрела на него.

«Еще о друзьях-любовниках спроси!» — говорил ее взгляд.

А дружки могли находиться рядом. За одним столиком сидела компания: два парня развязного вида и симпатичная, глуповатого вида девушка с кулоном поверх водолазки. Одного парня Игнат узнал, но виду не подал. За другими столиками отдыхали курортники, за первым одна пара, за другим сразу две. Эти вели себя скромно, по сторонам не глазели, в то время как Бондарь сразу же стрельнул глазами в сторону Лии. И даже подмигнул ей, как показалось Игнату.

Заметил Бондарь и его самого, какое-то время разглядывал, развалившись на кресле, затем поднялся и развязной походкой, с сигаретой в руке приблизился к ним.

Бондарь дружил с Кенарем, главным заводилой Морячка. Игнат, помнится, как-то крепко