на Сашу и не могу поверить, что этот глупый мальчик из его рассказа – это он.

– А… дальше? Ты с ним сейчас общаешься?

Саша смотрит куда-то в стену и раз двадцать отрицательно мотает головой.

– Я его с того раза не видел. Они с бабушкой продали квартиру и уехали из Подмосковья куда-то в Краснодар, где теплее. Искал его в соцсетях, когда только появились, – тщетно.

– Может быть, вместе поищем? Сейчас столько возможностей, только…

– Нет, Ви, не. Не-а. – Саша поджимает губы и запивает свой рассказ уже остывшим американо. – Умер Лешка. В одиннадцатом году. Подрался с кем-то, такой он вырос, неуправляемый. Представляешь, бабушка его еще жива. Созванивался с ней, она и рассказала. – Я смотрю на смеющихся людей за столиками вокруг, и к горлу начинает подкатывать тошнота. Я отказываюсь верить в эту жуткую историю, в это киношное стечение обстоятельств, в это… – Поэтому я и стал онкологом. Врачом я еще с детства хотел стать, не могу объяснить, почему. А вот специальность выбрал, чтобы судьба таких вот Лешек была не трагичной, а… нормальной. Этого же никому не пожелаешь, особенно в десять лет!

– Да, да… – соглашаюсь я.

– Ну, ты понимаешь.

Я снова соглашаюсь, не совсем уяснив себе значение этой ремарки.

Немного расстраиваюсь, оттого что до сих пор не знаю, кем хочу быть, ведь у меня нет ни истории, способной вдохновить на выбор профессии, ни таланта. Чувствую себя мерзкой, липкой и грязной, но не от жары, а от чувства зависти к человеку, с детства знающему свое призвание.

– Спасибо, что поделился. Правда.

– Да, ничего. – Саша улыбается, снова надев маску весельчака. – Как там твое решение? Ты все еще хочешь претворить в жизнь свой идиотский план?

– Саша! Он гениальный! Обидно. И вообще, ты помнишь, что за тобой должок?

Глаза парня округляются, он заподозрил неладное.

– Нет, нет, нет, и еще раз – нет!

– Хочешь сказать, твои обещания гроша поломанного не стоят?

– Ломаного. Ломаного гроша.

Я хмурю брови и театрально закатываю глаза.

– Ладно. Давай ты мне опишешь весь свой план, а я постараюсь сгладить неровности.

– Я согласна. Итак. – Прокашливаюсь, потому что на самом деле не готова давать какие-то ответы после истории друга. – В своем выпускном классе в школе для одаренных детей, как самая не одаренная, я буду обычной немой студенткой из Англии.

– Ученицей. Студенты учатся в вузах.

Я начинаю закипать, но Саша вовремя сдается.

– Я буду усердно готовиться к экзаменам, к которым никогда не готовилась, буду посещать факультативные занятия, ничего не будет меня отвлекать… От тебя потребуется только несколько заверенных справок, отвозить меня каждый день в школу и… поддержка, конечно.

– Ладно, – бросает друг, пристально меня осмотрев, и возвращается к своему напитку.

– Ну, пожалуйста!.. Подожди, что? Ты согласен?

– Да, согласен.

– В чем подвох? Кто ты и что ты сделал с Александром?

Саша расплывается в улыбке, как Чеширский Кот.

– Вивиан. Ты – единственный человек, который меня понимает. Я не могу стать для тебя еще одним человеком, которому все равно. До тебя я никому не рассказывал историю о Леше, потому что никому нет до этого дела. Никто никогда не спрашивал, почему я решил стать врачом. Я не смогу нормально спать по ночам, зная, что ты ходишь в школу как на пытку. Признаю, что Паша и Ливи не идеальные родители, зачастую они не разбираются в ситуации, как это было год назад, и делают поспешные выводы. Они тебя любят, но твоя успеваемость для них важнее, чем внутреннее состояние. Да и я хорош, ударился в работу и эту Америку, я ж раньше никогда там не был! Про твою учебу я вообще не думал, учишься и учишься, а как тебе это дается… Поэтому сейчас я сделаю все так, как нужно, если ты обещаешь хорошо учиться и все мне рассказывать!

Я не верю своему счастью. Вот он – человек, на которого я могу положиться, пособник моей большой толстой лжи, мой брат и опора.

– Спасибо, Саш. Спасибо.

– О нет-нет, только не плачь!

– Я и не плачу, – отвечаю, промокая глаза салфеткой с логотипом кафе. – Хочу сказать, что я всегда выслушаю тебя и дам совет, знай это. Вот.

– Да я знаю. Лучше посмотри, какую я тебе справку соорудил. Это из Англии, от моего знакомого. Он лор и сурдолог. Ни в какую не хотел выписывать, но и за ним один должок водился. Только я имя твое еще не поставил, так бы он обо всем догадался. Сделаем перевод, заверим его, и все – готово, – Саша показывает на экране телефона файл со справкой. Выглядит она убедительно. – Слушай, Ви…

– Да?

– Тебе правда так будет лучше? А что, если ты захочешь завести друзей?

– Так будет лучше. Не захочу. Мне никто не нужен. Я еду туда учиться и, возможно, понять, кто я и кем хочу быть. А еще было бы неплохо наладить свой сон.

– Хорошо. И про сон идея отличная.

Киваю и решаюсь пока не говорить про свой ночной паралич.

– Ну что? Готов увидеть Краков?

– Yes, ma’am! (Да, мэм!)

Встаю с кресла и крепко обнимаю брата. Верю, что это нужно нам обоим.

Глава 3

Королевский запад

—I’m so scared, Vi. What are we going to do?

– It’s going to be alright! Just hold on a little longer. Hold on! You know you are strong, don’t you?

– I’m in so much pain! I can’t take it anymore. Vi! Vi!

( – Мне так страшно, Ви! Что мы будем делать?

– Все будет хорошо. Держись еще немного. Держись! Ты знаешь, что сильная, да?

– Но мне так больно! Я больше не могу! Ви! Ви!)

Просыпаюсь в холодном поту и не могу вспомнить, что только что видела во сне. Пять утра. Через час поезд до Гданьска. Бабушка и дедушка решают не ехать со мной благодаря убедительным речам Саши. Думаю, что в дорогу нам соберут лучшие изыски бабушкиной домашней кухни. Шесть часов в поезде, а потом еще четыре часа в автобусе. Как остановить поток мыслей?

На завтрак – ажурные бабушкины блины, которые я прошу завернуть с собой. Моя жизнь поменяется уже через десять часов, и всего на десять минут, а потом снова потечет как обычно. Я не голодна.

Саша пребывает в состоянии эйфории, за свои тридцать два года он путешествовал намного меньше меня. Конечно, он же спасал жизни. А я за свои семнадцать лет увидела очень много, но никогда никому не помогала.

Дедушка дает в дорогу тысячу напутствий и обещает приехать в сентябре, как только подаст заявку на электронную визу. Я уже предлагала свою помощь, но grandparents любят всегда делать все сами. Как жаль, что в русском языке нет одного слова для бабушки с дедушкой. Верно говорят, что никому не подвластно объять все. А мне бы хотелось объять хоть что-то.

В поезде мы дурачимся и смотрим какие-то глупые видеообзоры на YouTube. Через пару часов Саша отдается во власть своего любимого синтирока. Я не могу сомкнуть глаз, боясь, что сонный паралич настигнет меня вот так – в вагоне скорого поезда. Где-то сзади с хозяевами едут две собаки и периодически лают. Даю себе обещание завести собаку, когда покончу с переездами.

Гданьск встречает нас серостью и мелким дождем – прямо как родной, но такой далекий Лондон. Думаю о том, что было бы интересно соединить все точки мест моих последних путешествий на карте и посмотреть, что за фигура получится. Скорее всего, это будет клубок – такой же запутанный, как и я сама.

– Ой, я так хорошо поспал! Ты вот совсем глаз не сомкнула. Ночью тоже?

– Не, ночью я спала, – отвечаю я и даже совсем не обманываю, ведь я спала, хоть два часа, но спала. До автобуса остается час, но мы все равно спешим на автовокзал.

– Лучше прийти немного раньше, чем опоздать. Видала, какой я тебя тут мудрости учу? Чтобы потом не говорила, что