Если мандазарская самка в шестилетнем возрасте начинала сосать королеву в соответствующую неделю весны – и если ей позволялось отсасывать яд когда угодно, днем или ночью, большими порциями или маленькими в течение всего года, – к следующей весне она превращалась из детеныша в молодую королеву. Постоянно изменяющаяся смесь химических веществ трансформировала ее тело – например, сегодня умножая число клеток ее мозга, завтра стимулируя рост желез, послезавтра заставляя увеличиваться в размерах мышцы. Вскоре она становилась крупнее, умнее, сильнее и выглядела намного более по-королевски, чем остальные самки ее возраста, – если, конечно, не умирала или не сходила с ума. Подобное иногда происходило, и именно поэтому яд считался и назывался таковым.

И потому, идя вдоль трюма «Ивы», где на полу мог остаться яд, я внимательно смотрел под ноги. Но даже подойдя ближе к трупу королевы, я не увидел ничего – ни капли на ее ракообразном хвосте, на самих ядовитых железах, ни одной струйки на панцире или лужицы на металлопластиковом полу под ней. И тем не менее железы сокращались, очень и очень медленно, но за минуту я вполне мог заметить разницу.

Так куда же девался яд? Всасывался обратно в тело? Наверняка какие-то каналы или сосуды соединяли ядовитые мешки с внутренними органами. Возможно, они были повреждены, когда королева пыталась проломить переборку. Или, возможно, когда Лига Наций пожелала ее смерти, они просто разрушили какой-то клапан, позволив яду сочиться обратно внутрь тела. Возможно, это даже считалось некоей идеальной справедливостью – отравить королеву ее собственным ядом.

Кто знает, как работали мозги у этих… из Лиги.

Я осторожно потянулся к ближайшему мешку, и, прежде чем моя рука коснулась его поверхности, у меня возникло странное ощущение, будто я касаюсь ладонью легкого пуха.

Пух? Никакого пуха быть не могло. Поверхность мешка была гладкой, словно воздушный шар.

А потом я вдруг понял.

– Мозг корабля! – заорал я. – Наносканирование! Здесь, в точке, где находится моя рука!

Две секунды спустя беспорядочным хором взвыли сирены.

* * *

К счастью, я оставил люк открытым и успел выскочить за мгновение до того, как автоматическая система защиты с грохотом захлопнула его у меня за спиной. Это отнюдь не означало, что мне ничего больше не угрожает, но, по крайней мере, я не оказался запертым в трюме, где разразилась полномасштабная война нанотехнологий.

Успею ли я добежать до капитанской рубки? Нет! Ко мне уже мчалось по коридору ревущее черное облако, похожее на смерч в пустыне. Я рухнул на палубу, крепко зажмурившись и прикрывая нос и рот левой рукой, правую же отвел от тела как можно дальше – это была та самая рука, которой я дотрагивался до ядовитого мешка, и теперь она нуждалась в дезинфекции.

Облако пронеслось надо мной, словно торнадо. Каждая из составлявших его крошечных частичек черной пыли была микроскопическим роботом-истребителем, созданным для уничтожения крошечных нанитов, кружившихся вокруг королевы. Да, тот «пух», который я ощущал, являлся на самом деле множеством маленьких машин размером с бактерию или даже вирус, которые окутали ядовитые мешки столь плотным слоем, что я мог ощутить их пальцами.

Пушистый воздух.

Наниты могли делать только одно – проникать сквозь мембрану ядовитого мешка, собирая микроскопические капельки яда, и снова выбираться наружу. Вот почему ядовитые железы сокращались в объеме – крошечные роботы откачивали яд, словно бригада рабочих с ведрами.

А теперь «Ива» выслала облако своих собственных нанитов, чтобы истребить незваных пришельцев.

Я чувствовал, как нанозащитники очищают мою кожу – не только на руке, касавшейся врага, но повсюду – на лице, на голове, под одеждой. Защитники уничтожали все, что им попадалось, даже естественные бактерии, поскольку те, кто создал нанозахватчиков, часто пытались замаскировать крошечных чудовищ под обычных микробов. Когда нечто имеет ту же форму и размеры, что и обычная плесень, намного легче прошмыгнуть мимо антинаносканирования.

Каждый корабль флота постоянно проходил защитное сканирование. Когда члены экипажа поднимались на борт, все они подвергались предварительной проверке, так же как и груз, продовольствие и оборудование. Компьютер корабля, кроме того, периодически анализировал вплоть до атома случайным образом отобранные несколько кубических сантиметров воздуха, проверяя каждое микроскопическое создание – не является ли оно нанитом под маской инфузории. И даже с учетом всех предосторожностей рой захватчиков мог остаться незамеченным, если только не было в точности известно, где именно искать. Зачастую об их присутствии на борту никто не знал, пока они на самом деле не нападали.

Единственной хорошей новостью было то, что Лига Наций убивала «плохих» нанитов точно так же, как она убивала «плохих» людей – мгновенная смерть, как только корабль пересекал границу. Так что на внеземном флоте могли не беспокоиться о том, что они могут повредить нам или нашим системам жизнеобеспечения. Пришельцы-микророботы могли быть запрограммированы на вандализм – например, они могли вторгнуться в систему безопасности корабля или нарушить его снабжение топливом, но никто не мог им позволить в явном виде нас убить.

Однако они могли воровать нечто ценное – например, яд королевы.

* * *

Защитное облако «Ивы» обрабатывало меня секунд двадцать. Потом оно унеслось прочь – в сторону трюма, навстречу куда более серьезной битве. Я остался лежать на палубе, чувствуя себя так, словно с меня начисто содрали слой кожи.

Собственно говоря, сравнение удачное. Моя правая рука вся была покрыта мелкими капельками крови, словно я со всей силы ободрал ее о грубый камень. Что касается моей одежды… что ж, маленькие истребители яростно вгрызались в ткань, раздирая ее в клочья везде, где обнаруживали затаившегося среди нитей микроба – естественного или искусственного. Хорошо, что на корабле больше не осталось никого, кто мог бы меня увидеть.

Я поспешил обратно к себе в каюту за новой одеждой и чтобы отмыть окровавленную руку. Одеваясь, я спросил мозг корабля, что происходит в трюме.

– Наша оборона вступила в сражение с врагом, – последовал ответ. – Сопротивление продолжается.

– То есть наниты пытаются дать отпор?

– Некоторые из них обеспечивают прикрытие, пока остальные отступают. Наша оборона имеет численное превосходство, но наталкивается на трудности.

– Покажи.

Экран в моей каюте был не столь большим, как у капитана, но все же давал вполне отчетливое изображение трюма. Впрочем, увидеть я мог лишь немногое – черное облако защитников «Ивы» висело возле двери, пытаясь пробиться дальше в помещение, нечто невидимое отталкивало его назад.

– Можешь увеличить картинку? – попросил я. – Хочу видеть, что там на самом деле происходит.

Изображение переключилось на микроскопическое разрешение: четыре черных истребителя, каждый с шарообразным телом, длинным хвостом и зазубренной черной клешней, окружили врага, который был намного меньше их размером. Враг походил на вырванное из глазницы глазное яблоко – наполненный жидкостью шар с небольшой выпуклостью впереди и тонким хвостиком сзади. С помощью этого хвоста маленькая тварь могла плыть по воздуху, словно головастик по поверхности пруда; выпуклость спереди, вероятно, содержала в себе крошечный мозг нанита. Что касается самого шарообразного тела, то оно было заполнено зеленой жидкостью – мандазарским ядом, похищенным у мертвой королевы.