Депутатский корпус стал зеркальным отражением того соотношения политических сил, которое господствовало в то время в советском обществе. Водораздел борьбы между стремлением обновить социалистические устои жизни страны, проводить реформы применительно к возможностям народа, с одной стороны, и попытками внедрить иные, по сути своей капиталистические начала, путем сознательной ломки всего и вся, с другой стороны, проходил буквально по рядам парламента. Но даже в этих условиях в Верховном Совете СССР делалось все возможное, чтобы противостоять таким тенденциям, сохранять стабильность и законность в стране, ее государственное единство (некоторые документы, принятые в этом направлении Верховным Советом, приводятся в Приложении к данной книге).

При этом я, конечно очень далек от какой бы то ни было идеализации работы высших органов власти Союза ССР на последнем этапе их существования. Время было невероятно трудное. Не оправдались многие и многие наши надежды. Масса огрехов было в подготовке законов, в контроле за управленческими структурами, в самой организации работы парламента. Парламент бросало из стороны в сторону. Немало сил ушло на то, чтобы умерить азарт многоговорения, пустых дебатов, усадить в общую лодку и радикалов, и консерваторов, заставить их грести в одном направлении или хотя бы не мешать своими распрями решению острейших вопросов жизни общества.

Все это, конечно же, было. Но можно ли за деревьями не видеть леса, можно ли, как писал однажды Даниил Гранин, «до бесконечности заниматься самоистязанием»? Попытаемся все же взглянуть на происходившее тогда по возможности спокойно и без предвзятости.

* * *

Здесь необходимо будет прежде всего сказать, что большинство депутатов, составлявших Съезд народных депутатов и входивших в Верховный Совет СССР, с самого начала достаточно твердо были настроены в пользу решительного реформирования, но ни в коем случае не разрушения того общественного строя, который сложился в нашей стране. Именно под этим углом зрения депутаты подходили к решению сложнейших вопросов, которые стояли в то время перед советским обществом. И можно с уверенностью сказать, что ни один их этих трудных вопросов внешней и внутренней политики не миновал Съезда народных депутатов и Верховного Совета СССР.

Если обратиться к проблемам международного характера, то это было время, когда почти одновременно рухнули социалистические режимы в странах Восточной Европы, когда остро встали задачи концентрации усилий всех народов на преодолении опасности ядерной войны, экологических и других катастроф.

Тут на счету у союзного Съезда и Верховного Совета СССР было немало принципиальных решений. Вывод советских войск из Афганистана, кардинальные меры в области разоружения, преодоление кризиса в Персидском заливе, договоры о Германском урегулировании, ратификация более шестидесяти международных документов, все эти внешнеполитические шаги нашей страны оставили серьезный след в Европе и на плане в целом.

Каждый такой шаг был плодом довольно острых дискуссий и на союзном съезде, и в Верховном Совете СССР. Достаточно вспомнить, как жестко шло обсуждение вопросов оценки пакта «Молотов — Риббентроп» или скажем, ратификации соглашений о выводе советских войск с территории Германии. Прошли времена единодушных голосований. Критика и слева, и справа сгущалась над головами ранее неприкасаемых внешнеполитических ведомств. Депутаты требовали объяснений Президента СССР о целях его поездок на Мальту и в Рейкьявик, во Францию, Японию, на совещание «семерки», добивались ежедневной информации о ходе военных действий в Кувейте и Ираке, все придирчивее спрашивали, как используются бюджетные средства, идущие на помощь иностранным государствам.

Дело, как известно, дошло до того, что Верховный Совет не утвердил назначение главы министерства внешнеэкономических связей и принял вызов Шеварднадзе, демонстративно заявившего о своей отставке. Правда, последний не удержался и попытался объяснить свой демарш происками Председателя Верховного Совета СССР. Я и депутатская группа «Союз» были обвинены бывшим главой МИДа, в частности, в умышленной затяжке обсуждения вопроса о денонсации Договора с ГДР, хотя в действительности этот вопрос был рассмотрен Верховным Советом немедленно после получения соответствующих документов из президентского аппарата. Здесь была «чья-то режиссура — крепкая, стальная, политармейская», — сетовал Шеварднадзе, так и не понявший до конца сути борьбы, которая шла в парламенте (см. Э. Шеварднадзе. Мой выбор. В защиту демократии и свободы. М., «Новости», 1991). К тому же он никак не смог осмыслить, почему парламент довольно прохладно отнесся к сообщению о присуждении Горбачеву Нобелевской премии мира. Ведь Президент вроде бы даже сказал, что эту премию он разделяет с Шеварднадзе. Этот жрец «морали во внешней политике» не удержался и от того, чтобы не возмутиться поведением самого Президента, якобы не защитившего его от нападок Съезда народных депутатов СССР и определившего заявление своего давнего единомышленника как «политический спектакль».

* * *

Но внешняя политика была лишь одной, скажем прямо не самой главной, частью той работы, которую вел Верховный Совет СССР в последние два года. Главным полем сосредоточения сил союзного парламента оставалось, несомненно, решение вопросов проведения экономической реформы, перехода к регулируемым государством рыночным отношениям, создания обновленного хозяйственного механизма. Это потребовало в сравнительно короткий срок принятия целого блока новых законов: основ законодательства о земле, об аренде, законов о собственности, о предприятиях, о кооперации, об общих началах предпринимательской деятельности, об основных началах разгосударствления, об основах антимонопольного законодательства, об инвестициях и валютном регулировании, о таможенном деле и другие. Среди этих актов следует отдельно отметить принятые в середине 1991 года Основы гражданского законодательства, которые депутаты не без гордости называли «Хартией рыночной экономики».

На глазах у своей страны, в горячих схватках радикалов и консерваторов шло обсуждение не только важнейших законопроектов, но и долгосрочных программ стабилизации экономики и реформирования народного хозяйства.

И надо отдать должное политическому чутью союзных депутатов. Связанные со своими избирателями, остро ощущающие нарастание кризиса и разрушение хозяйственных связей, они делали все возможное для того, чтобы перестройка не ударила по простому человеку, не сказалась столь губительно на каждой трудовой семье. В подавляющем своем большинстве депутаты хорошо понимали необходимость изменений, утверждения разнообразных форм собственности, преодоления уравниловки и голого администрирования. Но не менее твердо они стояли за то, чтобы программы построения обновленной экономики не обернулись массовым обнищанием народа и обогащением кучки новоявленных бизнесменов. Достаточно взять парламентские стенограммы того времени, чтобы увидеть насколько пророческими оказались выступления многих депутатов, довольно далеких от каких бы то ни было политических пристрастий.

Верховный Совет СССР, по сути дела, оставался последним редутом, отстаивавшим реализм в экономической политике, недопустимость крутой ломки общественного организма в угоду политическим амбициям и схемам, навязываемым социалистической экономике. Это буквально бесило сторонников быстрой капитализации страны. И, скажу прямо, быть арбитром на этом политическом ринге иногда было просто невыносимо.