1920 г. отмечалось: «26 октября – время моего вступления в командование войсками Тамбовской губернии… были мне обещаны вполне реальные силы, достаточные для самой скорой ликвидации кулацкого мятежа. С надеждой на присылку этих реальных сил я и вступил в командование войсками, этой же надеждой и жил в течение истекших 1, 5 месяцев. Не имея сколько-нибудь достаточных сил, чтобы и в первое время препятствовать организации и скоплению банд, не получая обещанной помощи из Центра, я пытался личными средствами увеличить несколько свои силы… Все это, однако, не помогает, и некоторые части по-прежнему остаются настолько небоеспособными, что не в силах оказывать хотя бы малейшего сопротивления налетам банд и только снабжают последних патронами, оружием, иногда даже и пулеметами (налет 13 декабря на Инжавино, 19 ноября на Новопокровский сахарный завод), проводимая Антоновым система благожелательного отношения к захваченным красноармейцам еще более ведет к упадку воинского духа частей. Со стороны железнодорожных частей ВНУС доходило дело и до открытой измены (294-й батальон железнодорожной охраны). Нечего и говорить, насколько одно наличие таких войск действует ободряющим образом на бандитов, играя подчас роль масла, подливаемого на огонь. Убеждение в слабости сил Республики, убеждение, выведенное из 4-месячного опыта, убеждение в нестойкости частей, понимаемое бандитами как выражение сочувствия им, сознание вследствие всего этого своей безнаказанности – вот что служит силой, подбивающей на бандитизм крестьянские массы. Антонов широко и умело пользуется этой стороной дела. Во всех своих выступлениях он всегда указывает крестьянам на внутреннюю слабость Республики, недостаточность ее сил, близкое, наконец, ее падение. Он может иллюстрировать это примерами, и речи его действуют на массу. Наносимые Антонову поражения не действуют отрезвляющим образом на крестьян: Антонов ловко умеет их обмануть и всегда собственные потери выдает за потери, понесенные красноармейскими частями. Ему верят. Моя же пропаганда, не имеющая за собой реальной силы, особого влияния не оказывает. Она является только иллюстрацией к постоянным словам Антонова: „Ничего другого, как болтать, им уже не остается“»[24].

В обзоре особого отдела Тамбовского губернского ЧК о действиях повстанцев отмечалось, что с 10 по 20 декабря 1920 г. было взято Инжавино, выпущены арестованные в числе 300 человек, разобрана железнодорожная линия на участке Иноковка – Инжавино, взято 2 пулемета, 167 винтовок, несколько тысяч патронов, произведено ночное нападение на отряд Переведенцева, взято несколько винтовок. При нападении на ст. Иноковка был обстрелян поезд, второй поезд был задержан, в котором взято несколько десятков винтовок, один ящик бомб, 13 больших ящиков патронов, 1900 пудов сахара и др. Поезд был отведен от станции Иноковка к селу Никольское и спущен под мост. При наступлении красных на село В.-Спасское они были отбиты, определялись потери красных: один эскадрон, 2 полка, после чего красные возвратились в Рассказово. Произошло столкновение разведок партизанской с разведкой Переведенцева около села Богословки, в результате красные разбежались, оставив 2-х убитых[25].

17 и 18 декабря антоновцы дважды захватывали узловую станцию Иноковка между Тамбовом и Кирсановым, где в их руки попали вагон с патронами, 2 вагона с сахаром, спичками и пр. 17 декабря в селе Алешки Борисоглебского уезда отряд из 500 повстанцев захватил весь состав местного райревкома, 22 ревкомовца были зарублены. 18 декабря в деревне Чикаревка Борисоглебского уезда антоновцы застигли врасплох и полностью уничтожили отряд из 20 милиционеров. В этот же день они произвели налет на сахарный завод в Большой Грибановке. 20 декабря антоновцы захватили село Анастасьевское (45 км северо-восточнее Тамбова) и разграбили находившуюся здесь большую фабрику по изготовлению шинельного сукна для Красной Армии[26]. О случившемся доложили В. И. Ленину, который немедленно отреагировал гневной запиской в адрес председателя ВЧК Ф. Э. Дзержинского: «…Верх безобразия. Предлагаю прозевавшим это чекистов (и губисполкомщиков) Тамбовской губернии: 1) отдать под военный суд, 2) строгий выговор объявить Корневу, 3) послать архиэнергичных людей тотчас, 4) дать по телеграфу нагоняй и инструкции»[27]. Этой записке В.И Ленина было суждено сыграть исключительную роль в активизации борьбы с повстанцами. 26 декабря 1920 г. В. С. Корнев с большой группой «архиэнергичных людей» был уже в Тамбове. Здесь он давал «нагоняй и инструкции», а днем раньше уже начала свою работу специальная комиссия по выяснению «причин затяжного характера повстанческого движения в Тамбовской губернии». Прибывшую из Москвы комиссию возглавлял заместитель председателя Военного трибунала внутренних войск П. А. Камерон.

В. С. Корнев, находившийся в Тамбове по 29 декабря включительно, срочно вызвал командующего войсками Орловского военного округа О. А. Скудре и приказал ему временно возглавить руководство военными операциями по подавлению мятежей в Тамбовской и Воронежской губерниях. Выполняя приказ, Скудре попытался лично разобраться в причинах того, что войска Тамбовской губернии до сих пор не смогли разгромить главные военные силы Антонова. Результаты своей проверки состояния и боевой деятельности войск Тамбовской губернии Скудре в ночь на 3 января 1921 г. доложил Главнокомандующему всеми вооруженными силами республики С. С. Каменеву[28]. В конце декабря 1920 г. работа прибывших в Тамбов комиссий и проверяющих шла полным ходом, в ходе проверок деятельность губернских властей, а также тамбовского военного командования предстала далеко не в радужном свете. К тому же оперативная обстановка в губернии в эти дни еще более обострилась. 22 декабря 2-я ударная группа советских войск под командованием П. А. Альтова у села Хитрово натолкнулась на упорное сопротивление повстанцев из отряда И. С. Матюхина. Нанести поражение матюхинцам не удалось, и раздосадованный Альтов сжег соседние села Никольское и Коптево. Всего сгорело 230 домов крестьян и было расстреляно 150 человек.

Утром 27 декабря В. С. Корнев провел в Тамбове совещание с членами Военного совета. Обсудив вопросы борьбы с мятежниками и придя к выводу, что имеющимися в Тамбове силами восстание не подавить, совещание постановило просить Центр о направлении в губернию дополнительных воинских частей регулярной Красной Армии. Если раньше в просьбах Тамбова о военной помощи речь шла о не более чем о батальоне пехоты и двух эскадронах кавалерии, то теперь было затребовано сразу 15 тысяч штыков, 3 тысячи сабель, две артиллерийские батареи и 2 аэроплана. Вечером 27 декабря в присутствии В. С. Корнева состоялось еще одно заседание Военного совета, на котором уполномоченные Главтекстиля Орлов и Будников сообщили o приблизительном ущербе, понесенном суконной фабрике в селе Анастасьевское в результате разграбления ее антоновцами[29]. Через несколько часов после окончания этого заседания в Тамбове Антонов лично повел свои полки на штурм станции Инжавино. Несмотря на то, что после захвата станции повстанцами 13 декабря ее гарнизон был значительно усилен, он опять не оказал достойного сопротивления и частью бежал, а частью сдался в плен. При этом к антоновцам попали одно орудие и несколько пулеметов. В эту же ночь здесь погибла почти вся выездная сессия губчека во главе с А. В. Зегелем.

Днем 28 декабря произошел еще один необычный случай. Кавалерийский полк Переведенцева, с которым антоновцы до этого всячески избегали встреч, впервые подвергся открытой атаке со стороны повстанческого отряда Богуславского у села Верхоценье. Хотя атака повстанцев была отбита, впервые красный полк не вышел из боя явным победителем. Вечером этого же дня командующий войсками Тамбовской губернии К. В. Редзько, уже узнав о позоре и трагедии в Инжавино, а также о нападении повстанцев на кавалерийский полк Переведенцева, написал заявление с просьбой освободить его от занимаемой должности, ссылаясь на переутомление. Однако главной причиной «добровольной» отставки Редзько было то, что члены Военного совета и губернское руководство, давая показания приехавшим комиссиям, всю вину за восстание свалили на него и его предшественников, то есть исключительно на военных. Поэтому в своем заявлении, обосновывая невозможность дальнейшего пребывания на занимаемом посту, бывший гвардейский полковник Редьзко с солдатской прямотой написал: «Не хочу быть козлом отпущения»[30]. В полночь с 29 на 30 декабря 1920 г. Редзько сдал командование войсками Тамбовской губернии прибывшему из Орла О. А. Скудре. К этому времени командующий внутренними войсками В. С. Кopнев и комиссия под председательством П. А. Камерона завершили свою работу в Тамбове и выехали в Москву. Следует отметить, что Корнев, Камерон, а затем и Скудре разобрались в причинах восстания, а также в том, почему до сих пор его не удалось подавить. Так, например, обнаружились серьезные недостатки и ошибки, допущенные партийно-советским руководством Тамбовской губернии, Военным советом, губчека, штабом войск губернии и штабом внутренних войск республики.

В докладе от 31 декабря 1920 г.