в толпу «юзги» и «поюзги» с чудовищными звуками или звуко-метафорами:

Зуботычины созвучий…

О черный яд, грызущий Матабр н!..

…после 19 пунктов

Мельхиора мира.:.

и чувствуя свою силу, издевается:

Вы знаете, что мой смех – боль вам, хотя кричите, не надо нам подлого, а сами плачете, как разбитые каблуки!..

В самом деле, фактурные стихи Крученых порою теоретичны, но сделаны так, что обилие достоинств вызывает столбняк у читателя.

И вот, обведя мир

«Могильно-вялыми глазами»,

поэт заканчивает каждую строчку рахитичными ассонансами:

Клохтали цыплята в пуху

Звенели их медные клювы

С медною силой в паху

Кричали и пели – увы

. . . . . . . . . .

По темному шествуй и впредь

Пусть сияет довольный сосед!..

Эмбрионы аллитераций и внутренних рифм, перебои ритма, шум, свист и самоосвистыванье.

Полнозвучность финала может убить всякую дисгармонию, поэтому не надо благозвучия – до конца!..

Еще греческий поэт Гипполикт пользовался перебоями ритма, что подчеркивало неожиданную остроту насмешки.

У Крученых ритм исчез. Остался сплошной перебой.

Тот-же Гипполакт оскорблял вульгаризмами напыщенное благородство поэтической речи, что дало повод называть его представителем босяцкой поэзии. (Зелинский).

Мы знали в русской литературе «босяка» плоти М. Горького, теперь видим «босяка» духа – Крученых.

III

Босяк бродит по городу, где

Утробы черного асфальта заливают улицы,

Увял последний клочок земли.

И заглядывая в провалы

еще неисследованные,

он почесывается.

Однако, зудит не только тело, но и душа, потому что

Муху в душу запустили тушаны Вл. Соловьев создал «слонов раздумья» Крученых – «муху томления», которая царапается в черепной коробке:

Звук бы

Зук бы

Злукон

Злубон

Фуус

Ф-азу-зу-зу-зу

Фу-зуз!..

И вызывает чесотку мозга, стянутого буквенными корчами:

егоза

язва

азва – настежь…

– еу-ы-фонетическое зияние.

«Его зиятельство Крученых» (Терентьев).

Поэт раздражен на весь мир.

Ему хочется:

«Звубоном летучим спутать все рожи», чтобы выместить свою чесотку на окружающих – это его «зудовольствие» Жалом утончившимся, как язык муравьеда, он с неподражаемой легкостью и ловкостью вылавливает жалящие сдвиги и находит зудящие как шрапнель созвучия.

Прорезать жирное брюхо банкира – его гимнастика. Пыряю Фоссом братьям-банкирам в бок!..

Кто знает, насколько автор зависит от человека? Быстрота стиля от быстроты ног? Вот запись его приятеля:

Выпрыгнув в окошко с 9 этажа

Алексей Крученых

Перебежал через трамвай к Петровским

И еще не здороваясь

В перчатках

Торопясь, что опоздал

Он уже не давал кому-то курить

Сообщая о мировом перевороте

И что к нам едет Эдгар По

За пайком Корморана.

(Д. Петровский).

А иногда Крученых развлекается иначе –

Принимаю ванну грязь грызали 40 лошадиных градусов!

Может быть, это героическое удовольствие и вызвало страшную реакцию – начинается истечение слюны чилистейшей, солливация, болезнь нервного характера, когда слюнные железы, благодаря неврастении или воспалению десен, ослабели.

Уюни

Уюник

Лужа

уюна

слен течь сырьга…

На бумажные горы благонамеренных библиотек

сочится дождящийся плевок

и, протекая в чернильницу, кристаллизуется в темный яд, грызущий Корморан.

Я поставщик слюны «аппетит» на 30 стран

Успеваю подвозить повсюду

Обилен ею, как дредноут-ресторан

Цистерны экзотический соус подают к каждому блюду.

Берегитесь! Слюна начала подаваться цистернами! Но скоро и цистерн не хватило. Наводнение! Слюни Крученыха растекаются по всей России.

А он, приплясывая, паясничает,

«Победой упоен твой шаг»

Идет чумазая чума…

Но если выдержат черного гения

Навеки будут прочны…

Перегнившее, съеденное червями дерево – светится странным заревом.

На кокетливой раме

вишу до земли

Персидским коксовым солнцем.

И вот, в повседневной фантастике всплывает гримасная радуга –

И все одевается в трико чемпионов мира –

Чепушь,

чушь,

легкую и красивую!..

Тут можно спеть самую беззаботную

ВЕСЕЛЬ ЗАУ

Алебос

Тайнобос

Безве

бу-бу

баоба

убав!!!

гле-гле

глейч.

Фанф

Нанифар

 Хос!

Харамус!

Калталехау!

Хахр…

(Крученых, «Любвериг»)

И гибнет в гримасной вьюге все окружающее:

Мизиз-з-з

 З-З-З-З!..

Шыга…

Цуав…

 Ицив –

ВСЕ СОБАКИ –

  СДОХЛИ!..

И только после того, как все собаки сдохли, как все первородное расшатано «до основания» можно построить желанное.

Не конец мира, а мирсконца. Тот же мир, но человеком построенный. Искусственный сплав – камень карборунд сильнее всякого природного камня – точила. Ему гимн:

ПЛЯСОВАЯ.

Карборунд – алмазный клац

Солью брызжет на точиле

Крепче кремня жаркий сплав

В магнетическом горниле!..

В чем беснуяся бессилен Крупповский снаряд –

Ты танцуя проскользнешь!

Айро-молний бело-космых точный взгляд

Стало-грудь пылишь щепоткой!..

Перед гибелью металлы

Как пророки

В лихорадке

На ребре прочтут насечку

  S i C – (эс и цэ)

Твой родословный

  Гордый знак!..

Это – черное, зудящее алмазное сверло, стремящееся в бесконечность. В стихах Крученых уживаются вместе чепушь – и химические формулы, личное – и общезначимое, заумь и логос, какофония и величайший вкус инструментовки. Пока еще нет точной формулы для синтеза науки и искусства – это пока заумь на правах логоса.

Т. Толстая-Вечорка.

1920-22 г.

С. Рафалович. Крученых и двенадцать[3]

Если историки в своих исследованиях могут обходиться без искусства, ссылки на которое только дополняют общую картину эпохи, то исторические изыскания в области, например, литературы должны основываться на изучении общественности и государственности, социальных и экономических условий соответствующего периода потому, что реальная бытовая действительность всегда является осязательным воплощением всякого творческого процесса.

Это краткое вступление было мне необходимо, как