– Подумайте над моим предложением, Джорджия. Есть много родителей, готовых на все ради своих больных детей. В конце концов, если вы сможете помочь такому количеству людей, ваша жертва будет не так уж велика, не так ли?

Выдернув руку, Джорджия вытерла ее о брюки, чтобы стереть со своей кожи его прикосновение.

– Всего хорошего, мистер Уинчестер.

– Что он предложил?

Карсон редко терял самообладание в офисе, но по испуганному лицу Джорджии понял, что его негодующий возглас могут услышать даже в бухгалтерии.

– Извини, – произнес он тише. – Пожалуйста, скажи мне, что я ослышался.

Ее поникшие плечи и потухший взгляд были красноречивее любых слов. Карсон всегда знал, что Саттон мерзавец, но на этот раз он перешел все границы.

– Не заставляй меня повторять это еще раз, Карсон, – тихо попросила она.

Он боролся с желанием обнять ее и сказать, что все будет в порядке, но понял, что после ее встречи с Саттоном лучше этого не делать.

Карсон подумал, что для разговора им лучше сменить обстановку.

– Пойдем выпьем, – предложил он.

Джорджия взглянула на часы:

– Почему бы нет. Все равно работа на ум не пойдет.

Они направились в ирландский паб, где Карсон часто бывал с братьями. Народу в баре было немного, они выбрали столик в дальнем углу заведения. Карсон заказал темное пиво, а Джорджия выбрала сидр. Карсон не торопил ее, ему хотелось узнать все подробности встречи. Ведь Грэхему и Бруксу тоже будет интересно, как сегодня обломался Уинчестер.

Сделав большой глоток, Джорджия тяжело вздохнула:

– Землю он нам не уступит. Ему плевать и на больницу, и на детей. Хотя это не совсем верно, – заметила она. – Он сказал, что может передумать, если я приму его щедрое предложение.

Карсон так вцепился в стакан, что он едва не треснул.

– И какое же это было предложение?

– Сначала он предложил мне должность PR-директора и миллион долларов за подписание контракта.

Карсон не удивился. Переманивание специалистов у конкурентов было для Саттона обычной практикой. Но предлагать семизначную цифру в качестве бонуса?

– Не думал, что он настолько щедр, – ровным тоном сказал он.

– Я бы так про него не сказала, – усмехнулась Джорджия. – Вместе с должностью он предложил мне стать его любовницей. И только в этом случае он уступит нам участок.

– Он дал волю рукам? – Карсону неприятно было об этом спрашивать, но если Саттон перешел границу, на него можно подать в суд, и его репутация пострадает.

– Не совсем. Просто задержал мою руку в своей дольше обычного рукопожатия, но могло быть и хуже.

Карсон с облегчением вздохнул. Если бы Саттон начал приставать к Джорджии, он никогда бы себе этого не простил.

– Мне жаль, что все так произошло. Саттон просто чудовище. А где был Рон?

– Ждал меня в приемной, как мы и договаривались. Саттон умен. Он ни за что не допустил бы, чтобы женщина закатила скандал в его кабинете. Это повредило бы бизнесу.

Пожалуй, Джорджия была права. Больше чем женщин Саттон любил только деньги. Но эта мысль не принесла Карсону облегчения. Хотя Джорджия была уверена, что может за себя постоять, он в этом сомневался.

Она была миниатюрной, но с такими формами, которые притягивали мужские взгляды, где бы она ни появилась.

– Джорджия, я должен перед тобой извиниться.

– Ты не виноват, Карсон. Ты меня предупредил, но я и представить себе не могла, что он такой наглый.

Карсон покачал головой:

– Я хотел извиниться не за то, что случилось сегодня, а за свой вчерашний поцелуй.

Джорджия заметно напряглась. Ей явна была неприятна эта тема.

– Карсон, я…

– Нет, позволь мне сказать, – перебил он. – В тот момент мне показалось это правильным, но после сегодняшнего я понимаю, что мое поведение было неподобающим, и если я не признаю это, значит, я не лучше Уинчестера.

Перегнувшись через столик, Джорджия взяла Карсона за руку:

– Ты совсем не такой, даже не смей так думать.

Ее серые глаза с зелеными крапинками проникали в самую душу. От ее рук исходило тепло. Он снова вспомнил их поцелуй, и кровь прилила к его чреслам.

Карсон не понимал, что с ним происходит. Джорджия красива, умна, сексуальна, но у него были такие женщины и до нее. Почему же он не перестает думать о ней? Почему его так неудержимо влечет к ней?

– Я не знаю, почему мне так трудно оставаться в рамках рабочих отношений, когда ты рядом, Джорджия. У меня никогда раньше не было подобной проблемы, – растерянно сказал он.

Она коротко кивнула и сделала еще один глоток, избегая его взгляда.

– Я понимаю. Мы оба живые люди. Мы много работаем вместе, и соблазн велик. Но мы сильные и умные люди и можем с этим бороться.

Посмотрев на Джорджию, Карсон понял, что она и сама не очень верит своим словам. В голове Карсона что-то щелкнуло. Она сказала «мы», значит и он ей не безразличен. Это объясняет ее смущение при встречах в коридорах компании, и энтузиазм, с которым она ответила на поцелуй. Взаимное влечение усложняло все еще больше.

Им необходимо сосредоточиться на работе. Нужно выработать стратегию поведения с Саттоном.

– Каков наш следующий шаг? – спросил он. – Нам необходимо застолбить землю, несмотря на поползновения Саттона.

На лице Джорджии появилась коварная улыбка.

– Наш следующий шаг – хитрая игра.

«Улыбнись. Смотри в камеру. Сосредоточься», – приказала себе Джорджия.

– Разрешите поблагодарить вас за то, что пришли к нам сегодня, – начала Джорджия, стараясь не обращать внимания на вспышки камер и микрофоны у лица. По долгу службы ей приходилось проводить пресс-конференции, но она всегда нервничала перед камерой. Особенно сегодня. Ей предстоит сражение за сделку с землей, и она должна одержать победу.

– «Ньюпорт корпорейшен» – семейная компания. Ее основали трое братьев Ньюпорт. Благодаря их усилиям из небольшого предприятия по торговле недвижимостью фирма превратилась в одного из лидеров в этой сфере. По словам исполнительного директора Карсона Ньюпорта они поняли, что добились успеха, когда смогли купить дом для своей матери Синтии Ньюпорт и обеспечили ей ранний выход на пенсию.

– Я собрала вас здесь сегодня, чтобы рассказать о любви троих сыновей к своей матери. Выйдя на пенсию, Синтия посвятила все свое свободное время работе с больными детьми в местной больнице. Она часами читала им, играла с ними, стараясь отвлечь их от боли и страха, с которыми они жили.

Джорджия заглянула в свои записи и продолжила: