Клем Людель силился подняться. В конце концов, ему удалось взгромоздиться на каменный борт колодца. Гервард подумал, что ещё немного — и незадачливый пьяница потеряет равновесие и полетит в воду. Оставалось лишь надеяться, что мастер Грин успеет его поймать. Пьяный Клем представлял собой жалкое зрелище. Светлые волосы его потемнели от воды, лицо обезобразила гримаса ярости.

— Куда катится мир? Не дают ч-человеку сказать, что он думает! — возмущался мастер Людель. — Но он ещё пожалеет… Придёт день, и они все поймут…

— Что поймут, Клем?

— Поймут, кто настоящий король Англии! — выпалил пьянчуга.

Ухмылка сползла с лица мастера Грина.

— Это называется «измена», Клем.

Клем Людель замотал головой, отбросив назад мокрые волосы.

— Любить свою страну — измена? Говорить п-правду — измена? Королю Ричарду на нас плевать! Ты знаешь это не хуже моего, Мэтт.

— Ничего такого я не знаю, — отрезал Мэтт Грин. — И ты, Клем, тоже. Пить надо было меньше.

— Я вовсе и не пьян! — возмутился Клем Людель. — Не столько выпил, чтобы не… не понимать…

— И что ж ты понимаешь?

— Побольше твоего! И больше, чем все эти глупцы… там, в трактире. Я знаю про Худмана!

— Худман? Это ещё кто? — фыркнул Мэтт Грин. — Бука, вроде той, что детишек пугают?

— Ты не понимаешь, что несёшь, Мэтт! Худман — правая рука Генриха из Труро, во как!

Гервард весь напрягся и подкрался поближе, чтобы не пропустить ни единого слова. Сегодня все только и говорили, что о Генрихе из Труро и бежавших из Бристоля узниках, но Клем Людель, похоже, знает об этом деле больше перевозчика Брайана!

— Худман собирает войско, — говорил тем временем Клем. — Войско для Генриха… Он будет сражаться и сбросит Ричарда с трона!

Он рыгнул и продолжил гордо:

— И те, кто будет драться за него, получат земли и золото! Я стану богатым лордом, Мэтт Грин! А ты так и будешь колупать свой камень… Брось! Давай лучше к нам!

Мэтт Грин фыркнул.

— Да ты, парень, совсем разум потерял! На этой дорожке тебя ждёт только одна награда — тюрьма да верёвка на шее! А мне моя шея пока что ещё пригодится.

— Ну и болван!

Клем Людель кое-как поднялся на ноги. Его указательный палец был нацелен в грудь мастеру Грину.

— Худман своих не бросает… Кто, по-твоему, спас тех парней из бристольской тюрьмы?

Мэтт Грин вытаращил глаза от изумления, и Гервард тоже. Пальцы его инстинктивно сжали рукоять меча.

— Что ты об этом знаешь? — спросил каменщик серьёзно.

— Побольше твоего. Это Худман примчался на площадь со своими людьми… И стрелы горящие тоже он придумал пускать, чтобы распугать толпу! А пока все метались, как перепуганные курицы, он освободил пленников!

Клем Людель схватил мастера Грина за плечи:

— Иди к нам, Мэтт! Генрих всех наградит, когда станет королём!

— Иди, проспись, Клем!

Мэтт Грин отшатнулся и размашисто зашагал через двор ко входу в трактир. Хлопнула дверь.

— Глупец! — крикнул ему вслед Клем Людель. — Ты ещё пожалеешь! Когда Генрих станет королём…

Он повернулся и, спотыкаясь, побрёл к воротам.

Гервард перевёл дух.

«Кто же такой этот Худман?»

Как бы то ни было, он достаточно силён, чтобы организовать похищение преступников прямо с виселицы… Более того, если Клем Людель не врёт, Худман собирает армию для Генриха из Труро. И, что самое плохое, он — или его люди — набирают добровольцев здесь, в Гластонбери!

Пальцы Герварда стиснули обёрнутую мешковиной рукоять меча. Ему очень хотелось, чтобы всё, что он сейчас услышал, оказалось просто пьяным бредом. Но мастер Людель был не так уж и пьян… Гервард вырос в трактире и видел немало людей, напившихся до зелёных чёртиков. Они двух слов связать не могли. А Клем Людель говорил вполне связно. Нет, Худман существует на самом деле. И если его не остановить, он развяжет в стране войну и попытается свергнуть короля Ричарда.

— Ш-шш! Гвинет!

Гервард осторожно заглянул в дверь кухни. У стола Гвинет резала лук. Айдони не было. Увидев, что сестра одна, Гервард вошёл и тихонько прикрыл за собой дверь.

— Нам нужно поговорить. Где матушка?

— В судомойне, — ответила Гвинет. — Тебя искала.

Она критически оглядела брата. Точно, не переоделся. Так и пришёл в заляпанной грязью рубахе, даже лицо не умыл после свинарника. Хорошо хоть ржавый меч с собой не притащил!

— Мама тебя прибьёт, если увидит в таком виде в кухне.

— Неважно, — отмахнулся Гервард. — Тут такое случилось!

— Да? — заинтересовалась Гвинет и даже отложила нож.

— Я только знаю, — начала она, — что вернулся слуга госпожи ле Февр — ну тот, с разными глазами — помнишь? А Клем Людель напился, и отец…

— Вот-вот, — кивнул Гервард. — Клем Людель. Я видел, как отец его вышвырнул. А потом пришёл Мэтт Грин, и мастер Людель стал рассказывать ему про какого-то Худмана, который набирает армию для Генриха из Труро. И он, этот Худман, освободил мятежников в Бристоле. Клем Людель и сам к нему пошёл, и мастера Грина уговаривал.

Гервард выжидающе уставился на сестру.

У Гвинет тревожно сжалось сердце. Неужели перевозчик Брайан прав, и в Гластонбери действительно пришла измена?

— Клем Людель был пьян, — возразила она нерешительно.

— То, что он пьян, не означает, что все это неправда, — заметил Гервард. — Эль развязал ему язык, только и всего.

— И что нам теперь делать? — спросила Гвинет, крутя в руках нож. — Как ты-то думаешь? Побежим к мастеру Торсону?

— Так он нам и поверил, после сегодняшнего скандала с поросёнком! — фыркнул Гервард.

Гвинет закатила глаза. Видимо, нет смысла в сотый раз объяснять Герварду, что затея с поросёнком целиком и полностью на их с Айво совести.

— Тогда пойдём к отцу Годфри, — предложила она. — Уж он-то нас выслушает!

Священник из соседнего города Уэллса Годфри де Массар неотлучно находился в Гластонбери вот уже несколько месяцев. Сначала Гвинет и Гервард подозревали, что он приехал шпионить за аббатом Генри. Известно ведь, что декан[3]Александер из Уэллского собора спит и видит, чтобы Гластонбери стало частью его епархии. Но отец Годфри делами аббатства почти не интересовался, а все больше пытался выследить Генриха из Труро. Он изначально не одобрял попыток Гвинет и Герварда расследовать таинственные происшествия в Гластонбери, но в последнее время стал более терпимым, и Гвинет считала его почти что другом.