– Что это с ними? – недовольно спросила Анна.

– Ай-ай, – плакал Санджай над телом своей подруги, не делая, однако, никаких попыток привести ее в чувство.

– Да что же это такое? – возмутилась наконец Анна. – Я чуть не убилась, падая с яблони, и я же еще должна приводить в чувство этих хлюпиков!

Высказавшись, она помчалась обратно на кухню и схватила огромный кувшин с водой, половину которой выплеснула на винные пятна, а остаток вылила на папу с дочкой. Первой пришла в себя Кати.

– Ты жива?! – воскликнула она, увидев Анну.

– Да, – с торжеством подтвердила Анна. – Но только чудом.

– Я увидела кровь на ковре и подумала…

– Это не кровь, а вино твоего отца, – поспешно пояснила ей Анна. – Мы праздновали мое спасение.

– Доченька, ты жива! – раздался в этот момент изумленный голос Вернера. – А я увидел алые пятна на ковре…

– А я вот сегодня чуть не свалилась с дерева и все ветки пересчитала, – перебила его Анна. – Вот полюбуйся. Тут вот и тут, а еще здесь, и выше тоже есть.

И она оголила ногу до бедра. Вернер мигом забыл про испорченные ковры и начал жадно разглядывать ущерб, нанесенный Аниной красоте, и расспрашивать, как это произошло.

– Ничего не понимаю, – сказал он, с трудом оторвавшись от созерцания Аниной ноги. – Это совершенно новая стремянка, я ее в прошлом месяце купил. Безобразие, я пойду выясню в магазин, как они смеют продавать такой некачественный товар. Твоя беда, Аннья, что ты весишь меньше пушинки, вот и добралась до самого верха. Другая бы сразу же рухнула и вреда бы себе никакого не причинила.

Гости уже давно откланялись, а Вернер все не мог успокоиться.

– У меня сердце весь день не на месте, – говорил он Ане за обедом. – Я целое утро звонил тебе, а ты не подходила. Я так тревожился, что даже забыл, что сам попросил тебя убрать яблоки. Прости меня.

После обеда он все еще не мог успокоиться и потащил Анну в сад, чтобы она на месте показала, как все было. Вникнув в картину происшедшего, Вернер принялся внимательно рассматривать стремянку.

– Mein Gott! – воскликнул он неожиданно. – Аннья, взгляни!

Аня послушно посмотрела туда, куда указывал ей Вернер. Сначала она никак не могла понять, в чем там дело, но вдруг ее озарило, и она почувствовала, как спина покрывается холодным потом. Ступенька стремянки была кем-то аккуратно подпилена. Причем спил был еще совсем свежим, это поняла даже несведущая в подобных вопросах Анна.

– Это сделали самое большее несколько дней назад, – заявил Вернер, покачивая головой.

– Может, ты ее кому-нибудь давал попользоваться? – слабым голосом пролепетала Анна.

Вернер недоуменно посмотрел на нее и заверил, что свой инструмент он бы не дал даже лучшему из соседей, которые были у него в жизни. Что же тогда говорить о противных старых перечницах, что живут слева, и наглой шведской семье, что живет справа. Им бы он не одолжил стремянку даже для спасения жизни, правда не уточнил чьей. Анна вспомнила, что она не в России, а здесь и в самом деле не принято одалживать что-либо у кого-либо.

– Тогда, может быть, они тайком стащили ее, – предположила она. – Им было неловко просить ее у тебя, но лестница была позарез нужна, и они могли просто на время ее у тебя позаимствовать. А потом, поскольку они о тебе мнения не лучшего, чем ты о них, испортили ее. Просто из вредности.

– А что?! – воодушевился Вернер. – Версия вполне в духе этих старух. На редкость шкодливая парочка. Вечно ко мне свои опавшие листья перекидывают. А шведская тройка пошла еще дальше: они дожидаются, когда ветер подует в мою сторону, и сдувают ко мне на участок семена сорняков. У этих шведов специально оставлена целая делянка, где они все лето культивируют сорняки. Они думают, что я не догадываюсь об их фокусах. Однако выходка со стремянкой – это уж слишком. Ведь ты могла убиться! Я немедленно пойду и выскажу все, что я о них думаю. И предупрежу, если такое еще повторится, я обращусь за помощью в полицию. Нет, лучше на старух натравить органы социальной помощи, пусть отправят их в дом престарелых. Извращенцами же пусть займется полиция нравов. Да! Так я им и скажу.

И маленький отважный Вернер отправился выяснять отношения с соседями. Стремянку он потащил с собой. Вернувшись, он первым делом побежал к бару и плеснул себе щедрую порцию Анькиной водки.

– Какие свиньи, – наконец смог он выдавить из себя. – Это старухи напакостили. Теперь я точно знаю.

– Почему? – поинтересовалась Анна. Обе соседки казались ей на редкость добродушными и недалекими бабульками, которые если о чем-то и думали, то только о том, что повкуснее приготовить на обед или какие бы симпатичные цветочки высадить в своем садике.

– У них в доме был ремонт, – таким тоном, словно читал обвинительный приговор, сообщил Вернер.

– И что?

– И во всем доме нет стремянки, – с торжеством закончил Вернер. – Как мастера могли красить стены, если нет стремянки? Я специально прошел по всем комнатам, сделал вид, что интересуюсь качеством работ, заглянул даже в кладовки и потайные ниши. Ничего!

– Так мастера ее унесли с собой! – догадалась Аня.

Вернер посмотрел на нее с жалостью.

– Зачем им таскать с собой стремянку, когда она должна быть в каждом уважающем себя доме? К тому же я видел, как рабочие приходили и как они уходили, никакой стремянки у них с собой не было.

– Так они ремонтом по ночам занимались? – удивилась Аня.

– Почему ночью? – не понял Вернер.

– Днем-то стремянка стояла у тебя в сарае, на своем законном месте, – разъяснила ему Анна.

– Откуда я знаю, стояла она там или нет? – сварливо заметил Вернер. – Я в сарай уже больше недели не заглядывал. Сердцем чую, что старухи ее брали. Хочешь, мы чуть позднее сходим к ним, и ты убедишься, что и в сарае стремянки у них нет.

Анна не хотела, но они все равно пошли. Вернер заявил, что не сможет заснуть до тех пор, пока собственными глазами не убедится в том, что у старух есть собственная стремянка, а стало быть, нет резона идти на риск и красть чужую.

– У старух точно такой же замок, как у меня, – шептал он Анне. – Я сам покупал, поэтому знаю. Мне нужен был замок, а два замка стоили дешевле, чем один. Вот я и купил. Им, понятное дело, ничего этого не сказал. Но они на редкость пронырливые особы, одна, по моим подозрениям, служила в гестапо, так что старухи вполне могли пронюхать, что у меня такой же замок.

Добрались до сарая соседок, который был почти точной копией сарая возле дома Вернера, с той лишь разницей, что у старушек он был выкрашен в приятный кремовый цвет, а у Вернера покрыт прозрачным лаком, позволявшим видеть узоры древесины. И крыша сарая соседок была черепичной, а у Вернера – железной. Но замки были одинаковыми, в этом Вернер не ошибся. Они легко справились с запором и вошли внутрь.