Знать бы ещё, о чём именно они спорят. И касается ли предмет их разногласий её, Арнетти?

Или она и есть оный предмет?

И где, кстати, ожидавшийся брат, Бентон вроде?

Поужинали втроём, за столом в гостиной — если, разумеется, эту общую комнату можно было назвать гостиной. По окончанию трапезы Ринда убрала со стола и приготовила для гостьи спальное место на диване. На втором этаже, как поняла Арнетти со слов девушки, располагались три спальни: её, отсутствующего брата и отца. Комнаты маленькие, лишних кроватей нет и пускать постороннего в спальню брата не дело. Гостевых апартаментов, как в большом замке, у них отродясь не водилось, а может, госпожа Арнетти расскажет немного об Агатовой чайке? Она, Ринда, всю свою жизнь провела на острове и мир по ту сторону озерной глади видала только во время недолгих визитов на большую землю, да и те не простирались дальше леса на том берегу и ближайшего городка. И о замке князя она совсем чуть-чуть слыхала, но хочется же разузнать поподробнее, особенно если из первых уст.

Арнетти рассказала. Вести устный сказ ей всегда было тяжелее, чем описывать на бумаге, даже условной, однако Ринда слушала несколько сбивчивую, неуверенную речь с каким-то полудетским предвкушением чуда, восторгом в карих глазах и приоткрытым ртом. И наверняка слушала бы ещё полночи, если бы поднявшийся в спальню Бернар не спустился и не напомнил дочери, что не следует утомлять гостью.

Длина дивана была достаточной, чтобы Арнетти со своим не столь уж и маленьким ростом на нём уместилась, но сам он представлял собой скорее деревянную скамейку с тонкими подушками на сиденье и резной спинкой, нежели сколько-нибудь привычный мягкий диван. Положенный на сиденье узкий тюфяк ситуацию спасал не сильно. Нормально на диване категорически не лежалось, постоянно ворочаться с бока на бок не позволяла ширина, и беспокойные мысли бродили по кругу в голове, словно арестанты на прогулке в тюремном дворе.

Благодаря невесть откуда взявшимся медведю и порталу она оказалась на другом конце княжества. Попадание, конечно же, случайное, Бернар ожидал возвращения сына, а не какой-то корпулентной дамочки, которую, ко всему прочему, ещё пришлось тащить в свой дом и давать приют. Потом выяснилось, что Бернар и его дочь — оборотни-медведи, а место попадания зовётся Медвежьим углом. Не многовато ли мишек за раз на одну неудачливую блондинку?

Медведи, медведи… интересно, какова вероятность, что загнавший её в портал медведь был оборотнем с острова Медвежий угол?

Сто процентов.

Хотя бы потому, что в простое совпадение в данном случае не верилось от слова «совсем».

А сколько шансов, что злополучный медведь и есть отсутствующий братец Бентон?

Восемь из десяти точно.

Или даже девять.

По крайней мере, невостребованный детективщик в Арнетти уверял, что так оно и есть и думать иначе глупо. Непонятно, правда, почему Бернар не озвучил очевидную версию попадания гостьи в овраг, да и вообще за весь вечер не упоминал о сыне, во всяком случае, при Арнетти. И Ринда редко про брата говорила, а когда говорила, то на отца косилась настороженно.

Что ж, на вопрос «кто виноват?» ответ найден. Теперь разобраться бы со «что делать?»

Покрутив различные варианты так и этак, Арнетти пришла к неутешительному выводу, что по любому оставалось лишь ждать. Можно поискать альтернативные способы вернуться в цивилизацию, но, насколько Арнетти помнила карту княжества, озеро Туманов окружало широкое кольцо лесного массива, и мало было просто перебраться с острова на большую землю. По этой земле до Агатовой чайки ещё топать, и топать, и топать… долго идти, короче.

Рефлекторно попытавшись перевернуться с одного бока на другой, Арнетти едва не сверзилась с дивана. В последний момент с некоторым трудом удержалась-таки на краю, села, оглядела тонущее в потёмках помещение. Огонь в очаге слабо теплился, за окнами с задёрнутыми занавесками в цветочек царила тишина. Откинув одеяло, Арнетти осторожно спустила ноги с дивана на холодный пол, встала и отправилась на поиски… санузла.

Удобства в медвежьей берлоге, вопреки ожиданиям, были не во дворе и не за кустиками в лесу, а в доме, в крошечном закутке рядом с кухней. Арнетти туда уже водили и, несмотря на определённую допотопность размещавшейся там деревянной конструкции, туалет внутри куда лучше туалета снаружи.

Одна проблема — нет света.

То есть источники света были, но ведь их ещё зажечь надо! А как зажечь ту же свечу, если под рукой нет спичек? Понятно, что местные жители чем-то зажигают и свечи, и лампы, но вот чем? И Арнетти не Юлисса, огонёк щелчком пальцев не создаст.

Гостиную Арнетти преодолела без труда. На кухне оказалось похуже, но если держаться стола, то пройти вполне можно. Всего-то раз зацепилась за стул… главное, что никто не упал, ни стул, ни она. Только стул громыхнул, а у Арнетти вырвалось одно непечатное слово. И дверца искомая нашлась даже в потёмках. Арнетти распахнула тонкую дощатую створку и помедлила на пороге, вглядываясь в черноту.

Может, оставить дверь приоткрытой? В конце концов, обитатели дома наверху, спят себе крепко, сон десятый видят…

Кое-как управившись и чуть не прищемив себе пальцы крышкой, Арнетти поковыляла обратно. Дошла до выхода с кухни и замерла, увидев, как по ступеням лестницы спускается Бернар, похожий на привидение в длинной белой ночной рубашке. Мужчина неспешно, крадучись пересёк гостиную, присмотрелся к подушке и мятому одеялу на диване, с шумом втянул воздух — всё же общение с оборотнем приучат замечать мелочи, свойственные их виду, — и резко обернулся к Арнетти.

— Арнетти? — в имени прозвучал невысказанный вопрос.

— Я тут… того… в дамскую комнату ходила, — сообщила и похромала к дивану.

— Куда?

— В дам… эм, в туалет.

— Понятно, — Бернар отступил, пропуская её к спальному месту и не сводя цепкого изучающего взгляда, хорошо ощущающегося даже в полумраке. — Вам следует быть осторожнее.

— Я осторожна.

— Мне не хотелось бы, чтобы вы покалечились ещё больше.

— Я не настолько неаккуратна, — Арнетти улеглась, накрылась одеялом, и Бернар неожиданно потянулся его поправить. Хорошо хоть, не подоткнуть. — Спасибо.

— Не за что. Доброй ночи.

— Доброй ночи.

Бернар ушёл — а ходит-то тихо, человеческим слухом не всегда звуки его шагов улавливались, — и Арнетти закрыла глаза и попыталась всё-таки заснуть.

Как говорилось в известной сказке, утро вечера мудренее.

Разбудило поутру пронзительное петушиное кукареканье, сработавшее почище звонка будильника на телефоне. Открыв глаза, Арнетти несколько минут ошалело таращилась на незнакомую обстановку и силилась сообразить, где она, какого лешего происходит и откуда взялось это громогласное ку-ка-ре-ку.