во-первых, малоземелье, сильное сокращение посевных площадей, земли истощены, так как годами не вносились удобрения, навоз, поля зарастали лесом, а рабочих рук для расчистки полей не было.

Во-вторых, колхозники привлекаются для лесозаготовок. «С наступлением сезона лесозаготовок вся рабочая, главная сила идет на лесные работы в обязательном порядке, независимо от желания (здесь и далее курсив в цитатах наш.— Авт.), на основе доведенного плана лесозаготовок»,— пишет депутат сельсовета.

В-третьих, он сравнивает положение рабочих и колхозников и приходит к выводу, что положение колхозников намного хуже. Рабочий знает, что на его карточку он получит 700 г хлеба, члены его семьи получают хлеб как иждивенцы; колхозники же на трудодни получают несравнимо меньше. Отсюда результат: все, кто может, бегут из колхозов. «Для примера можно показать: в колхозе "Боевик" Скопинского сельсовета нашего же района вернулись по демобилизации из Красной Армии 18 человек, из коих осталось на работе 2 человека, причем один инвалид 2-й группы. Все остальные ушли на побочные заработки — то в лесники, то продавцами, с тем чтобы прокормить себя и своих иждивенцев- детей, а в колхозе не хватает рабочих рук, а в 1945 году запало снегом более 1 га овса и картофеля около 2 га».

Выводы депутата сельсовета в полной мере отражали общие тенденции обезлюдения деревни: трудоспособное население под любым предлогом пыталось уйти из нее.

Голод обрушился на Новгородскую, Ульяновскую, Костромскую, Свердловскую, Архангельскую, Горьковскую, Кировскую области, на области и республики Северного Кавказа, на Украину, Бурятию.

Из колхозов выгребли даже запасы семенного хлеба. Из 89 колхозов Устьян- ского оайона Аохангельской области семенное зеоно было только в 19 хозяйствах. Колхозники получали на трудодень по 100-150 г хлеба, а в некоторых колхозах не имели и того.

Не выдавался хлеб на трудодни во многих колхозах Виноградовского, Шенкурского, Котласского, Вилегодского, Няндомского и ряда других районов. Совсем без хлеба остались жители северных районов Архангельской области, где хлеб вообще не сеяли. В области начался голод.

Даже по официальным сведениям ЦСУ СССР, уровень душевого потребления колхозников в типичной для Центральной России Пензенской области составлял не более 5 пудов хлеба на человека" Сюда входил хлеб, не только полученный по трудодням (69 кг), но и купленный за счет сторонних приработков, и даже «иные незаконные поступления, как-то: сбор колосьев, перевеивание мякины и т. д., вплоть до случаев прямого хищения колхозного хлеба в период уборки». Отметим, что русская земская статистика конца XIX в. нормой душевого потребления хлеба на одного работника считала около 25 пудов хлеба.

Из очевидного кризиса сельского хозяйства СССР, развивавшегося по социалистическим рельсам, власть пыталась выходить прежними методами. Уже летом — 27 июля — 1946 г. было принято постановление Совета Министров и ЦК ВКП(б) «О мерах по обеспечению сохранности хлеба, недопущению его разбазаривания, хищения и порчи». Осенью — 25 октября — 1946 г. новое постановление на ту же тему: «Об обеспечении сохранности государственного хлеба». В нем отмечалось, что «руководители партийных и советских организаций, работники Прокуратуры и Министерства внутренних дел... склонны мириться с фактами хищений и разбазаривания государственного хлеба и не принимают необходимых мер по обеспечению его сохранности». Не производство, а контроль и учет должны были служить средством решения продовольственной проблемы.

Прямым следствием этих решений стали массовые репрессии против председателей колхозов, которых объявляли ответственными за все проблемы этих хозяйств. В 1945 г. было осуждено 5 757 председателей, в 1946 г.— уже 9 51112. Судили бригадиров, заведующих фермами. В некоторых районах осуждено было от четверти до половины всех председателей13

Колхозная деревня и неизвестная инициатива Н. С. Хрущева

В разгар продовольственного кризиса — в феврале 1947 г.— состоялся Пленум ЦК ВКП(б). Как отмечалось в информационном сообщении, он обсудил вопрос о мерах подъема сельского хозяйства. В постановлении пленума давалась оценка состбяния сельского хозяйства как «результата победы колхозного строя», превратившего сельское хозяйство в «передовое, оснащенное современной техникой». Отсюда следовал вывод: «Подъем сельского хозяйства обеспечил рост общественного богатства колхозов и благосостояния колхозников. Государство заготовляло зерно, мясо, жиры и другие сельскохозяйственные продукты в размерах, обеспечивающих продовольственные и сырьевые нужды страны и создание серьезных резервов».

Глубина анализа реальной ситуации в сельском хозяйстве предопределила и те меры по его подъему, которые наметила партия как руководство к действию: прежде всего, улучшение партийно-советского руководства сельским хозяйством, требование «ликвидировать до конца вскрытые ЦК ВКП(б) и Советом Министров СССР нарушения Устава сельскохозяйственных артелей, выражающиеся в неправильном расходовании трудодней, расхищении общественных земель колхозов, растаскивании колхозной собственности, нарушении демократических основ управления делами сельскохозяйственной артели».

Постановление отмечало наличие в колхозах «устаревших, заниженных норм выработки, что ведет к растрате трудодней». Постановление содержало детальные указания, что, где, в какие сроки следует сеять и убирать. Обращает на себя внимание, что в этом документе даже в пропагандистских выражениях отсутствовали любые сведения о том, что же получит сельское хозяйство. Государство, возлагая новые обязанности на деревню, не брало на себя никаких гарантий. Более того, фискальный характер отношения государства к деревне только усилился. Обратим внимание, что за словами «расхищение общественных земель колхозов, растаскивание колхозной собственности» стоит требование ограничить, сократить размеры личных подсобных хозяйств самих колхозников, становившихся в подобных условиях основным условием их выживания. Чего стоит и такая рекомендация, как пересмотр «устаревших, заниженных норм выработки», направленная на сокращение числа трудодней, которые могут заработать колхозники!

Итак, фундаментальные принципы социалистического колхозного строя остались незыблемыми. Но все яснее становилось, что такое сельское хозяйство попросту не в состоянии прокормить страну. Однако в? 1хода из кризисного пол г - жения в колхозном производстве искали на других, уже ставших привычными, репрессивных путях. 2 июня 1948 г. был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «О выселении в отдаленные районы лиц, злостно уклоняющихся от трудовой деятельности в сельском хозяйстве и ведущих антиобщественный, паразитический образ жизни». Инициатором этого решения был первый секретарь ЦК Компартии Украины Н. С. Хрущев14 Он сослался на проблемы сельского хозяйства Украины, сильно пострадавшего от оккупации, на то, что война привела к ослаблению колхозной системы. Поэтому Хрущев обратился к Сталину и Берии с предложениями об ужесточении политики государства по отношению к той части крестьянства, которая не хотела работать в колхозах.

Оценивая этих людей как «преступные и паразитические элементы», Хрущев проявил завидную эрудицию, сославшись на юридический прецедент. «В царской России,— писал украинский лидер,— был закон, по которому крестьянские общества могли выносить приговор об удалении из сел' лиц, "даль