В последней четверти XIX века медленно развивалось марксистское крыло социалистов, прозванное оппонентами «los autoritarios». После падения Парижской коммуны, в конце 1871 года, в страну приехал зять Карла Маркса Поль Лафарг: уже на следующий год в Мадриде были заложены основы испанского марксизма.

Относительный неуспех марксистов был отчасти вызван их ставкой на централизованное государство. Социалисты под руководством Пабло Иглесиаса, наборщика, превратившегося в ведущего испанского марксиста, действовали осторожно, сосредоточившись на создании организации. В 1879 году они основали Испанскую социалистическую рабочую партию (ИСРП), в 1888 году – собственный Всеобщий союз трудящихся (ВСТ). Иглесиас продолжал настаивать на умеренности и эволюционном характере классовой борьбы (ИСРП официально отказалась признавать монархию только в 1914 году). Своих соперников-анархистов социалисты обвиняли в «безответственности», сами же все чаще навлекали на себя обвинения в бюрократизме и даже получили прозвище «испанские пруссаки».

Другая причина медленного развития социалистического движения в преимущественно крестьянском обществе вытекала из презрения Маркса к крестьянству и к тому, что он называл «идиотизмом деревенской жизни». По его убеждению, капитализм суждено было свергнуть созданному самим капитализмом промышленному пролетариату. Однако в Испании большая часть промышленности была сосредоточена в Каталонии, ставшей оплотом анархизма – в результате «кастильским» социалистам приходилось искать поддержки у промышленных рабочих Бильбао. Основной сферой их влияния становился центр Испании и северное побережье, тогда как сторонников анархизма было больше всего на Средиземноморском побережье, особенно в Каталонии и в Андалусии.

Между 1890-ми и началом 1920-х годов в Испании было много тревожных лет, особенно во время русской и германской революций в конце Первой мировой войны. Наибольшей напряженностью отличалась обстановка в крупных земельных владениях – латифундиях – Андалусии и Эстремадуры, в шахтерских долинах Астурии и Бискайи, в промышленной Каталонии. В Барселоне конца XIX века у фабрикантов-нуворишей принято было хвастаться своим богатством посредством архитектурных излишеств и светского блеска.

Порой цикл насилия – заводской бунт и его подавление – принимал хаотический характер. Тайная полиция, Brigada Social, преувеличивая свою роль хранительницы общественного порядка, часто нанимала бандитов для устранения анархистов-pistoleros и лидеров забастовщиков. Однако первый всплеск городских бунтов, «трагическая неделя» в конце июля 1909 года в Барселоне, была вызвана не трениями на заводах. Это был побочный продукт колониальной войны в Марокко: там бунтари одного из племен Рифских гор[16] расстреляли колонну солдат, направленную для усмирения недовольства работников горной концессии, приобретенной графом Романьонесом, советником Альфонсо XIII. Правительство объявило дополнительный призыв; бедняки не могли откупиться от воинской службы, хуже всего пришлось женатым рабочим[17]. За годы, прошедшие после неудачи на Кубе, в стране окрепли антимилитаристские настроения, отсюда внезапная и дружная стихийная реакция в Барселоне на марокканский кризис.

«Молодые варвары», поддерживавшие лидера радикальной партии Алехандро Лерруса, вышли из-под контроля, их примеру последовали другие. Волнения начались с поджогов церквей, буйство сопровождалось кощунственными выходками, вроде знаменитого инцидента с рабочим, танцевавшим с выкопанным из могилы трупом монахини. Эта волна символического насилия стала реакцией народа, болезненно уязвленного суевериями. Учение испанской католической церкви было неразрывно связано с темными годами Средневековья, духовный авторитаризм наряду с политическими амбициями церковных властей поставили Церковь на одну доску с гражданской гвардией – и превратили ее в самую крупную мишень для стрел народного негодования.

Беспорядки стоили жизни полудюжине людей, но, когда за наведение порядка взялась армия, дело закончилось бойней. Были схвачены сотни людей, в том числе Франсиско Феррер, основатель либертарной «Свободной школы». Было очевидно, что Феррер не мог иметь отношение к бунту – и тем не менее католическая иерархия оказала давление на власти, заставив их предать своего главного конкурента на образовательной ниве суду. На основании заведомо сфабрикованных улик Ферреру вынесли смертный приговор: его казнь вызвала волну протестов не только в Испании, но и за границей.

После волнений в Барселоне в 1909 году большая часть оппозиции избрала новую стратегию. Это произошло под влиянием французского профсоюзного движения, конечной целью которого была всеобщая стачка и следом за ней – перестройка общества на основе мелкой промышленности и сельского хозяйства. Возникла анархо-синдикалистская Национальная конфедерация труда (НКТ) с отраслевой, а не профессиональной внутренней структурой. Таким образом, испанское движение за свободу изначально состояло из чистых анархистов и анархо-синдикалистов.

Во время Первой мировой войны, приносившей огромные прибыли хозяевам предприятий, рабочие страдали от галопирующей инфляции: с 1913 по 1918 год цены выросли вдвое, тогда как рост заработной платы не превысил 25 процентов[18].

В результате резко выросла численность профсоюзов. К примеру, ряды ВСТ выросли до 160 тысяч человек, в анархо-синдикалистской НКТ к концу 1919 года состояло 700 тысяч человек. Социалистическая партия, ИСРП, быстро выросла до 42 тысяч активистов. Ее руководителям – Франсиско Ларго Кабальеро, Индалесио Прието[19], Фернандо де Лос Риосу и Хулиану Бестерио – предстояло сыграть важную роль в недалеком будущем. Весьма умеренная католическая Национальная аграрная конфедерация (CONCA) росла главным образом в сельской глубинке Кастилии и Леона. В промышленных центрах она могла надеяться только на набожную Страну басков[20].