И она не должна унижать родителей Райана, даже в мысли, добавила она печально. Они ей нравились, хотя теплота, шарм и безграничная энергия мисс Лэсситер заставляли ее чувствовать себя временами неадекватно.

Что делать, если она не привыкла к открытой семейной привязанности, искренности в личных отношениях, к случайному, но чистосердечному гостеприимству?

Кейт остановилась перед дверью в кабинет. Ничто в мире не могло помешать ей открыть ее, войти в комнату и спросить, как долго еще Райан задержится. Она и раньше заходила к нему, обвивала его шею руками, и он отвечал ей, правда, в его ответном движении не было страсти, никакой интимности в прикосновениях.

Но еще никогда она не была отвергнута.

Ну, это все-таки не совсем отказ, поправила она себя. Он сказал: «Позднее». Но Кейт знала, что второй попытки она не сделает.

Она прошла в спальню, в бельевом ящике нашла ночную рубашку, которую купила в прошлом месяце случайно, разгладила складки: сатин цвета слоновой кости, корсаж с глубоким вырезом, юбка с разрезом до бедра.

Соблазнительно. И самый подходящий момент, чтобы проверить ее действие.

Кейт переоделась, распустила волосы по плечам и надушилась духами «Пато Джой». Затем, оставив гореть только одну затененную лампу, легла на кровать прямо поверх покрывала.

Посмотрим, как он сумеет выехать в Уитмид пораньше. Она улыбнулась про себя. И как потом будет звонить родителям и сокрушаться, что не сможет приехать. Ах, какой стыд!

Раньше такая ситуация ее повеселила бы, но сейчас Кейт чувствовала полную невозможность расслабиться. А она-то собиралась привести в восторг собственного мужа! Чтобы он нашел ее теплой, желанной, а не зажатой, как факир на гвоздях.

Кейт лежала, повернув голову к двери, напряженно прислушиваясь к звукам на лестнице. Время казалось бесконечным.

Она вспомнила глубокое дыхание йогов, которое изучала в колледже, и начала медленно вдыхать и выдыхать. Она сама не заметила, как ушло внутреннее напряжение, и веки стали наливаться тяжестью.

Спать, подумала она сонно, я не должна уснуть, я жду Райана.

Кейт проснулась от холода. Она повернула голову и поняла, что на кровати одна. Цифры на часах-радиоприемнике сказали ей, что уже раннее утро.

Кейт выскользнула из кровати, накинула халат и спустилась вниз.

Райан спал на одном из диванов, рядом тихонько гудел не выключенный телевизор.

Кейт выключила телевизор и осторожно потрясла мужа за плечо.

– Райан, – прошептала она, – дорогой, идем в постель, пожалуйста.

Он что-то пробормотал, но даже не пошевелился. Кейт снова потрясла его, уже сильнее, немного подождала, а затем медленно пошла назад к галерее.

Кровать королевских размеров показалась ей холодной и неприветливой.

«Итак, он заснул перед телевизором, – подумала она. – Что ж, не самое большое горе». Кейт прикусила дрожащую губу, чтобы не заплакать, потому что большего горя в своей жизни она не помнила.

Кейт нехотя открыла глаза. За окном было совсем светло. Она приподнялась на локте и отбросила с лица волосы.

Подушка рядом с ней была смята, а плед отброшен. Значит, Райан, по крайней мере, часть ночи провел с ней.

Уже что-то.

Она встала и направилась в ванную. Влажное полотенце Райана висело на крючке, а приятный аромат одеколона, зубной пасты и мыла наполнял воздух. Но Райана не было.

Кейт вернулась в комнату и тут уловила тонкий, но отчетливый запах кофе. Она быстро сбежала вниз на кухню.

Райан стоял у кухонного стола, намазывая маслом ломтик хлеба для тоста. На нем были блеклые хлопчатобумажные брюки, белая гладкая рубашка и старый вязаный пуловер. Волосы у него были еще влажными после душа.

Кейт прислонилась к косяку двери и легким движением плеча позволила съехать одной бретельке ночной рубашки.

– Эй, там, привет! – проговорила она мягко.

– Привет! – Его улыбка становилась все шире, пока, он смотрел на нее. – Вы выглядите положительно прелестно, миссис Лэсситер. По-моему, эту ночную рубашку я вижу впервые.

– У тебя была возможность увидеть ее прошлой ночью. – Кейт улыбнулась ему в ответ, с удовольствием чувствуя, как соски напряглись под его острым взглядом и отчетливо вырисовывались под гладким сатином.

– Прошу прощения.

Она не услышала раскаяния у него в голосе, и он не подошел к ней.

– Я работал дольше, чем предполагал. А потом увлекся телевизором. Ну, знаешь, как это бывает.

– Ты мог разбудить меня, когда поднялся наверх. – Упрек был совсем мягким.

– Ты спала как ребенок, у меня же есть сердце. – Он достал кувшин свежего апельсинового сока из холодильника и налил ей. – Ваш утренний бодрящий напиток, мадам.

– Я бы предпочла взбодриться более интересным способом, – сухо проговорила Кейт и поправила бретельку на плече. – А почему мы завтракаем не в постели?

– Я уже сказал, почему. Еще вчера. Сейчас я допью кофе и уеду в Уитмид.

– Ты же был приглашен на ланч. – Она не смогла сдержать раздражение. – Ты собираешься все утро ехать туда на машине?

– Папа просил помочь починить изгородь.

– О! – Кейт выпрямилась. – Это, разумеется, важнее, чем побыть с женой.

– На сегодня – да. – Он поставил стакан с соком на стол. – Ты, кажется, забыла, что даже не собиралась быть сегодня здесь. – Он помолчал. – Скажи, Кейт, если бы свадьба состоялась, а я попросил тебя поехать со мной к родителям, ты приехала бы домой?

– Это несправедливо, – запротестовала она, – это моя работа.

Он пожал плечами.

– Как ты понимаешь, здесь всего лишь вопрос выбора. На сегодняшний день он решается для меня так.

Райан отодвинул в сторону тост, не дотронувшись до него, и пошел к двери. Вдруг он резко повернулся, схватил ее за запястья и прижал к стене.

Кейт с трудом перевела дыхание и начала судорожно вырываться.

Карие глаза Райана не улыбались, когда он глядел в ее сузившиеся зрачки. Он наклонился и медленно поцеловал ее, очень откровенно, касаясь зубами губ. Его язык скользил по ее небу как горячий шелк.

Кейт ответила немедленно. Она взяла его руки и положила ладонями себе на грудь. «Он мой», – торжествующе пронеслось в голове. Райан раздвинул ей ногой бедра и медленно и сильно нажал, прижимая сатин рубашки к влажной коже. Мучительный стон вырвался из груди Кейт. Она хотела его до боли. Ей надо было почувствовать его в себе – здесь, у стены, или на полу, все равно. Даже когда он отступил, тяжело и часто дыша, она подумала, что выиграла.