С того вечера они начали разговаривать. Алекс заговорил об Африке. Он говорил с упоением, произнося вслух все, что отпечаталось в его голове за те молодые годы. И ему казалось, будто он опять проживает давно и безвозвратно ушедшее. Он смаковал каждый острый миг своих воспоминаний, перебирая, будто ботаник гербарий, все травы, запахи и вкусы, все камни, ночи и дни, проведенные на громадном обрывистом плато со скалами, которые ветра тысячелетий продули так, что в некоторых местах поющие пещеры соединились многокилометровыми тоннелями.

Не нужно было уезжать оттуда.

– Однажды, когда после большого дождя река вышла из берегов, дух Номмо, приняв вид прекрасной женщины, выплыл на поверхность, переплыл реку и сел на берегу, – рассказывал вместо сказки на ночь Алекс своему сыну зимними вечерами. – Человек по имени Игибе увидел ее и полюбил. «Приходи искать меня завтра утром», – ответила она, когда он позвал ее в свой дом. Вернувшись назавтра, он увидел, что рядом с рекой течет ручей из нектара цветов, а в нем плавает женщина. Она обернула вокруг своей головы змею апаверу, думая таким образом напугать Игибе…

– Пап, а что это за змея? – обрывал Дэвид.

– Она зеленая, падает с неба вместе с дождем, – пояснял Алекс, – все просто: на языке догонов «апа» значит «дождь», а «веру» – «зеленый». Слушай дальше. Игибе не испугался змеи и решил взять женщину в жены. С помощью гиены, которой он дал в награду барана, Игибе заставил ее выйти из ручья. Он увел ее с собой и предложил ей свою циновку. Змея при этом превратилась в зеленое каменное ожерелье на шее женщины.

– Как у мамы? – вспомнил Дэвид.

– Как у мамы. Но когда снова пошел дождь и река вышла из берегов, женщина сказала: «Я оставила в реке свои каури, я пойду их искать». Она ушла и пробыла там два дня. Игибе взял с собой гиену и пошел за ней… Когда они нашли женщину, она молчала и не шевелилась, будто статуя. Она замолкла навсегда. И когда Игибе сдался, жители деревни обмазали ее глиной так, что получился алтарь в виде столба. Ее зеленый камень – дуге, воплощение змеи, положили сверху. А Игибе стал молчаливым жрецом у этого алтаря…

Дэвид немного подумал и спросил:

– Пап, а ты тоже был молчаливым жрецом?

Алекс улыбнулся и поправил одеяло на кровати сына.

– Спи, завтра я расскажу тебе другую историю про женщину, которая искала в реке свое украшение из раковин каури…

А после того, как все мифы догонов были рассказаны у детской постели, Алекс стал писать свои статьи. Они упали на подготовленную почву: загадки альтернативной археологии входили в моду и пользовались спросом в научно-познавательных журналах. Но чем больше рассказывал, потрясая читательское воображение, Алекс Томпсон, тем больше гнева он вызывал в научной среде. Хуже того, вступая в перепалку с проповедниками традиционного научного подхода, он терял энергию, окончательно отрываясь от того, что пережил когда-то в Мали.

Он просчитался. Совершил огромную ошибку, наверное, даже предательство… Да, предательство. Ведь он практически раскрыл в своих статьях и выступлениях то, что догоны тщательно укрывали от посторонних глаз и ушей несколько столетий. Цели своей не добился. Тайна, поднятая на всеобщее обозрение со дна колодца, умерла в его руках.

Вот и расплата: клиника для душевнобольных.

Начинало светать. И Алекс погрузился в бессильную дрему. В тяжелеющем сознании мелькнула мысль о том, что его сын, Дэвид, еще может что-то исправить…

Во всяком случае, благодаря Алексу Томпсону ему передалась тяга к африканской земле. А это что-то да значит.

Самолет с гуманитарным грузом приземлился на забетонированную поверхность. Люди с военной сдержанностью встретили момент приземления.

– Держись меня, а пока сиди тут до особых распоряжений, – скомандовал Василий Петрович.

Мишка хмуро смотрел в иллюминатор, пока военные, обмениваясь короткими репликами, разгружали борт. Картина открывалась безрадостная: редкие пальмы и глиняная земля в красном мареве рассвета.

– Так. Поднимайся, малец. Пошли знакомиться с новым ПМЖ, – крикнул Василий через несколько минут прямо в ухо мальчишки.

Выглянув из салона наружу, Мишка пожал плечами: дыра дырой. На окраине летного поля валялись обломки самолета, прямо по курсу стояло бедненькое, в восточном стиле, здание аэропорта. По взлетной полосе спокойно ходили люди в белых чалмах, халатах и с оружием. Судя по жестам и быстрой речи, здешние жители отличались крайней эмоциональностью.

– Тут тебе не рай для буржуа, – прокомментировал обстановку Василий Петрович, перехватив унылый Мишкин взгляд. – Тут главное – скорость мышления и выдержка характера. Впрочем, сам поймешь, если не дурак…

Арабы быстро работали у российского самолета, перетаскивая на себе тяжелые коробки через все поле. Чем-то хаос этого аэродрома напоминал движение муравейника. На самом деле смысл и цели были, конечно… Вон готовится к взлету Ил-76, на него только что загрузили большую партию белых мешков, погрузчик как раз отъезжает в сторону железных терминалов… Самолет казался опасно ветхим, видимо, в России его списали в утиль по бумагам, а на самом деле продали «налево»…

– Пошли, что ли, – здоровяк чуть подтолкнул Михаила в спину и бросил ему под ноги рюкзак.

Мальчишка вскинул рюкзак на плечо. И поплелся за офицером к зданию аэропорта.

Солнце быстро поднималось над горизонтом. Ветер сухими шлепками бил по лицу, чувствовалась близость пустыни. Здесь – не средиземноморское побережье, здесь климат иной…

Мальчишка и офицер были уже в двух шагах от входа в аэропорт, как за спиной раздался мощный взрыв. Василий автоматически откинул парня вперед и упал на него, прикрыв собой. Мишка только и успел сделать один вдох.

Через секунду-другую парень услышал множество криков, как будто разом завопила целая толпа. Василий встал и огляделся. Поднялся и Мишка…

То, что он увидел на взлетной полосе, заставило его задрожать всем телом. Изношенный Ил упал, только-только оторвавшись от земли, и полыхал теперь на обочине хартумского аэродрома, пугая редких пассажиров, прибывших сюда чартерными рейсами.

– Стоять тут! Вот, мать твою… – выругался Василий и побежал во всю прыть к обломкам – выяснять, что случилось.

«Ничего себе, – подумал Мишка, – первый день в Судане, и такая штука. Спасибо предкам, позаботились…»

Судан встречал неприветливо…

Переминаясь с ноги на ногу, мальчишка простоял минут десять, ожидая возвращения Василия. К окнам аэропорта прильнули испуганные иностранцы, а вот в местных жителях катастрофа, похоже, не вызвала обычного в таких случаях шока. Разве что добавила еще больше суеты в их передвижения. Мишке мужчины в чалмах сейчас казались все на одно лицо.

– Что там? – спросил паренек запыхавшегося здоровяка, он вернулся тем же галопом, глаза Василия возбужденно горели.