– Прости, не нужно было тебе говорить. Метро. – Машина плавно остановилась у станции – Честно, довёз бы домой, но нужно возвращаться на работу, уладить пару вопросов.

 – Ничего, бывает, – сказала Мила, а что ещё ответишь на нечаянное, никому не нужное откровение? – Спасибо, Руслан. За то, что с тортами помог и сейчас подвез. Спасибо.

 – А за поцелуй? – Руслан посмотрел на румяные с мороза щёки и пряди волос из-под шапки, – За поцелуй спасибо не полагается?

 – Спасибо и за поцелуй…

 Мила посмотрела слишком настороженно, что сильно удивило Руслана. Складывалось впечатление, что когда Мила не бежала, хотя бы перебирала нервно ногами, она смотрела на людей с огромной долей подозрительности. Будто ожидала в любой момент подвоха. Предпочитала быть готовой ко всему.

 Руслан ещё раз внимательно посмотрел на Милу  Если бы Руслан не знал о том, что у неё есть дочь-школьница, он бы дал Миле Владимировне лет двадцать пять, никак не больше. Мягкий овал лица, прямой нос, чувственный рот без следов инъекций. На губах поблёскивал блеск. Руслан вдруг вспомнил, как было хорошо целовать её. Позволить повиснуть на себе. Придерживать, прижимать к себе, контролируя силу и собственное, ярко вспыхнувшее желание.

 – Хочу поцеловать тебя, можно? – внезапно даже для себя выдал Руслан.

 – Нет, – Мила посмотрело еще более настороженно. – Нет,  твёрдо повторила она. Не надо решать за мой счёт свои личные проблемы.

 Она быстро открыла дверь, аккуратно закрыла и, ёжась, побежала к вестибюлю метро.

Глава 5

Руслан пришёл в ночной клуб с компанией подвыпивших приятелей. Он и сам был навеселе и намеревался догнаться. Со сцены лилась динамичная живая музыка. Басы били по мозгам, отдавались в животе, гитара переливалась звуками. Здоровенный, мощный солист в кожаной жилетке, поверх обнажённого торса в татуировках, зажигал зал.

– Смотри, – Андрюха – один из компаньонов Руслана на вечер, махнул в стороны сцены, – Во лупит, ты посмотри на неё! Красавица!

За ударной установкой сидела хрупкая девушка, издали совсем девчонка, и лихо рубила карданный ритм, никак не меньше двести на метрономе, с шикарными качественными сбивками. Покачивала головой в такт музыке, размахивала палочками, смотрела в зал с задорной улыбкой.

Когда песня закончилась, солист что-то прокричал в микрофон. Сидевшие за первыми столами, явно знакомые исполнителей, одобрительно зааплодировали, раздалось несколько громких выкриков. Здоровяк махнул рукой в сторону девушки за ударной установкой, та помахала рукой, отправила несколько воздушных поцелуев. Выбравшись из-за установки, она спрыгнула со сцены в зал, уступив место патлатому, тощему парню.

Руслан не выпускал из вида Милу, – а спрыгнувшая со сцены была именно она – в простом тёмном платье в мелкий то ли горох, то ли цветочек с рядом мелких пуговиц от горловины до низа. Длина платьица едва доходила до середины бедра, демонстрировала офигенно стройные ноги. Несколько пуговиц сверху были расстёгнуты.

Мила покачивалась в танце, иногда откидывала волосы с лица, выгибалась. Простой покрой и мягкая ткань платья оставляли мало простора для фантазии, смотрелось бесподобно.

Пожалуй, раздражала Руслана только обувь на Миле. Сапоги с немыслимыми заклёпками, шипами, на высокой, тракторной платформе. И тёмные браслеты из грубой, чёрной кожи, которые вились вокруг запястья, поднимаясь выше локтя.

На настолько изящной руке должен красоваться браслет тонкой работы, подумалось Руслану. Поднятая вверх рука Милы всё поставила на свои места: вряд ли обладательница подобной татуировки пришла бы в восторг от ювелирных изысков.

– Вау, – промурлыкала Мила, глядя на Руслана осоловевшими глазами, когда он подошёл к ней.

Руслан всё ещё пытался сложить в уме дважды два. Поверить, что рок-н-рольная нимфа, которая лихо отбила ритм за ударной установкой, а сейчас выгибалась и соблазнительно покачивала бёдрами, грациозно прохаживалась от барной стойки к своему столу девушка и Мила Владимировна – одно лицо.

– Да уж, вау, – ответил он.

Руслан прижал Милу, с лёгкостью подстроился под её ритм. Ладонями, а потом и телом, оценил прелести стройного, извивающегося тела. Под тонкой мягкой тканью ощущались лишь резинка колготок, да кружево трусиков. Пушапом, хотя бы номинальным бюстгальтером Мила себя утруждать не стала.

Она откровенно тёрлась в танце об Руслана, гладила его по плечам. Ритмично, попадала в такт ударным. Руслан легко прижил Милу к себе, подстроился под ритм музыки и движений танцующей. В итоге они танцевали на удивление слаженно, двигались, как любовники с огромным стажем.

– Хорошо играешь, – нагнулся к порозовевшему лицу Милы… Владимировны. С ума сойти, какие перемены!

– Балуюсь, раньше играла…– промурлыкала та в ответ.

– Всё равно хорошо.

– Спасибо, я польщена, – растеклась в улыбке Мила.

– Что ты здесь делаешь? Часто бываешь? – улыбаясь, продолжил Руслан нехитрый диалог, при этом смотрел на Милу, как блудливый котяра на новенькую кошечку в округе.

– Мужика хочу снять, – прошептала Мила Руслану.

Продолжала поглаживать его по шее. В это время её губы легко касались губ Руслана.

– Вот он я, снимай, – развёл руками Руслан.

Провёл пальцами по спине Милы, обхватил талию, прижал к себе сильнее, с вызовом, ощутил ладную худобу тела, которая заводила вполоборота.

– А ты хороший мужик? – Мила посмотрела с наигранным недоверием на Руслана, явно подначивая его.

– Не жаловались, – самодовольно ухмыльнулся тот в ответ.

– Тогда наливай, и поехали, – моментально согласилась она.

Руслан кивнул, повёл довольную Милу к бару. Она заглотила алкогольный коктейль с маршмеллоу, игнорируя осуждающие взгляды здоровяка на сцене. Перешла на ром с колой, точно так же проигнорировав недовольный взгляд бармена.

После она отчаянно целовалась с Русланом, икала в такси, а икоту запивала шампанским, которое захватила из клуба – бармен вынес из подсобки, сунув в руки Руслана.

Потом воспоминания её стали пропадать, выныривая лишь яркими всполохами: вот она стонет и двигается так, что кажется, у неё отнимутся ноги. Вот она сверху, снизу, сбоку, сидя, лёжа, стоя…

– Чёрт, чёрт, чёрт, – Мила с трудом разлепила глаза, посмотрела по сторонам.

Комната была ей незнакома, но она была жива, почти дееспособна, что внушало осторожный оптимизм. Поискала глазами свои вещи – не нашла. Остановилась на мужской рубашке, висевшей на спинке стула.

Надев,