ваш жених, — последние слова архиепископ произнес с издевкой, — называет вас именно так?

Девушка улыбнулась:

— Считайте это ласковым прозвищем.

— Простите?

— Супруги часто используют уменьшительные имена или прозвища, когда обращаются друг к другу: Сесси, Джек, мой ангел… чем это обращение хуже?

— Но это же фамилия! — возразил церковник. — Причем не самая благозвучная!

Эйлин пожала плечами.

— Она ничуть не хуже обращения “мой ангел”, не правда ли?

Архиепископ поджал губы.

— Ладно, но как вы называете своего жениха?

— Ваше сиятельство, конечно же. Ведь именно так следует обращаться к графу?

— И никакого прозвища?

— Я его еще не придумала.

Она смело выдержала тяжелый взгляд архиепископа. Он обреченно вздохнул и почти незаметно дотронулся до кольца на безымянном пальце. Камень-печатка вспыхнул алым светом. Эйлин вздрогнула. камень правды — артефакт, который давал его обладателю возможность понять, лжет собеседник или нет. Как правило, подобные артефакты духовенство использовало только на исповедях… или допросах. И девушка не помнила, чтобы изъявляла желания покаяться в своих грехах.

— Хорошо, как давно вы знаете графа Уорвика?

— Я его почти не знаю, — спокойно призналась она.

— Простите?

— Как вы недавно изволили заметить, его сиятельство любит действовать стремительно.

— И тем не менее вы собираетесь выйти за него замуж?

— И что в этом такого? Многие помолвки заключаются после первого бала.

— Помолвки, но не свадьбы. Или вы хотите сказать, что влюбились в его сиятельство с первого взгляда?

Эйлин покачала головой:

— Не хочу.

— Тогда почему вы так стремитесь стать графиней Уорвик?

— Простите? — Эйлин с трудом подавила смешок. — Ваше преподобие, вынуждена разочаровать вас, но именно граф Уорвик настаивает на нашей свадьбе.

Архиепископ нахмурился и бросил взгляд на перстень. камень еле мерцал, подтверждая слова девушки.

— Хотите сказать, что вы против венчания? — решил уточнить он.

Эйлин стрательно разгладила едва заметные складки на подоле платья, пытаясь выиграть время.

— Хочу ли я сказать, что готова отказаться от положения в обществе и богатства? — она покачала головой. — Согласитесь, это прозвучало бы глупо…

— Да, но слова брачных обетов подразумевают и бедность.

— Как и болезнь, — Эйлин легко выдержала пристальный взгляд собеседника. — Будем честны друг с другом: я прекрасно понимаю, что мой жених вряд ли станет писаным красавцем.

— И вы готовы, — архиепископ закашлялся. — Принять его таким, какой он есть?

Эйлин вздохнула.

— Я даже не знаю какой он, — призналась она. — Но из того, что слышала, полагаю, что граф — достойный человек и станет заботливым мужем.

— Вот как…

Архиепископ побарабанил пальцами по столу.

— И вы можете поклясться, что нет никаких, — он многозначительно покосился на талию девушки, — никаких иных причин спешки, кроме желания графа?

— Разумеется.

Он кивнул, внимательно наблюдая за камнем в перстне, все еще горевший ровным светом и открыл ящик стола. Достав документ, архиепископ вписал имена, поставил размашистую подпись, после чего коснулся перстнем. Бумага задымилась, рядом с подписью проступил крест, заключенный в круг — магическая печать, подтверджавшая подлинность документа.

— Пойдемте! — архиепископ встал и направился к дверям.

Когда они вернулись в гостиную, граф Уорвик стоял, задумчиво рассматривая вид из окна. От Эйлин не укрылось, что он стал так, чтобы его не могли заметить снаружи. Услышав, что дверь открылась, он обернулся.

— Ваше преподобие?

— Вот, держите, — архиепископ протянул документ.

— Спасибо, — граф пробежался по строчкам и нахмурился. — Что за… вы ошиблись с датой.

Он протянул лист бумаги обратно. Архиепископ покачал головой:

— Ничуть. Приезжайте ко мне ровно через семь дней, и я лично обвенчаю вас.

— Семь дней? — переспросила Эйлин. — Но почему именно семь?

— Потому что ровно столько бы заняла поездка в Дамфрис, — процедил граф, не сводя пристального взгляда с архиепископа.

— Верно. Так к чему испытывать неудобства, если можно спокойно подождать то же время и обвенчаться здесь, в краю роз и благоуханных лилий? — широко улыбнулся тот, напоминая мальчишку, который радуется удачной шутке.

Граф сжал кулаки. Эйлин вдруг заметила, что стекла в окнах звякнули, а люстра внезапно зашаталась. Девушка поспешила встать между мужчинами.

— Мне кажется, спорить бессмысленно, — обратилась она к графу.

Он нехотя кивнул.

— Вы правы, мисс.

— Джонсон- Доббс, — подсказал священнослужитель.

— Простите?

— Именно так вы ласково называете свою невесту.

— Возможно, — Джаспер покосился на девушку, которая опустила голову. Показалась или на её губах мелькнула улыбка. — В любом случае, как называть друг друга это уже наше личное дело, и оно никоим образом вас не касается, не так ли?

— Конечно, — покладисто согласился архиепископ. — А теперь, когда мы уладили все формальности, не желаете ли чаю?

Судя по глазам графа уорвика он с большим удовольствием выпил бы кровь хозяина дома. Опасаясь очередного взрыва, Эйлин поспешила вмешаться.

— Благодарю, ваше преподобие, но думаю, нам не стоит злоупотреблять вашим гостеприимством.

— Думаю, мисс Эйлин вам все же придется это сделать. Как духовное лицо не могу же я допустить, чтобы вы семь дней находились под одной крышей с мужчиной.

— Но… — Эйлин почувствовала, как её загоняют в ловушку. — Я не…

— Подумайте о своей репутации, мисс. Для всех будет лучше, если вы останетесь тут…

— Ни за что! — взвился граф. — И если вас так беспокоит репутация мисс Эйлин, то почему бы вам не обвенчать нас немедленно?

— Скажем так, я хочу убедиться, что ваше желание не сиюминутный порыв и не желание отомстить.

Граф зло прищурился.

— Только не надо читать мне морали, — отрывисто предупредил он.

— Я и не собирался.

— В таком случае, нам пора.

— Встретимся через неделю, ваша светлость! — архиепископ дернул за шнурок колокольчика, вызывая лакея, который должен был проводить гостей.

Глава 5

Всю дорогу обратно граф не сказал ни слова. Эйлин видела, как он сжимает в руке злосчастную бумагу, точно это было горло архиепископа.

Сама Эйлин не знала, злиться ли ей на преподобного отца, лишившего её выгодного брака или же благодарить за то, что он остановил этот фарс. Что она делала бы, оказавшись после венчания полностью во власти графа? И что делал бы сам граф?

Карета остановилась. Так и не проронив ни слова, граф помог девушке выйти. — Ваше сиятельство, я… — лакею хватило одного взгляда на хозяина, чтобы моментально скрыться в доме, оставив входную дверь открытой. Послышался возбужденный гул голосов, топот ног, и все стихло.

Граф подхватил девушку под руку и направился к крыльцу. Судя по плотно сжатым губам и странной медлительности движений, каждый шаг давался с большим трудом.

У лестницы он остановился, словно переведя дыхание, а потом проковылял в кабинет, оставив Эйлин стоять у ступеней.

Дверь хлопнула, девушка выдохнула и поспешила скрыться в знакомой спальне. ворох лент, кружева и цветов все