Правда, жителям Мегалополя повезло. Среди них был некий Дамид, воевавший с Александром Великим в Азии. Он пришел к командирам и предложил свою помощь. «Не бойтесь, – сказал Дамид, – спокойно готовьтесь к обороне, а слонов предоставьте мне. Если вы поступите, как скажу я, все будет в порядке». Офицеры согласились выполнять распоряжения Дамида. Тот велел приготовить множество острых железных шипов. Эти шипы прикрепили к концам коротких кольев и воткнули в землю в траншеях и в проломе и замаскировали, присыпав соломой и мусором.

В результате наступавшие через брешь слоны, натыкаясь на колючую преграду, в конце концов оказались выведенными из строя. Некоторые животные оказались раненными столь серьезно, что падали и уже не могли встать. Другие, обезумев от боли, разворачивались и затаптывали собственных погонщиков. Вскоре брешь забилась телами слонов и людей, а уцелевшие были вынуждены отступить. Полисперхон снял осаду и покинул Мегалополь.

Наконец, когда стало ясно, что в Греции Кассандр победил окончательно, Полисперхон решил вернуться в Македонию.

Тем временем, решив наконец поддержать Полисперхона в его войне с Кассандром, приехала в Македонию Олимпиада. Она покинула Эпир с небольшим отрядом, предоставленным ее братом Александром, царем Эпира, и таким образом присоединилась к возвращающемуся в Македонию Полисперхону. Эвридика встревожилась. Она справедливо считала Олимпиаду своей главной политической соперницей и не ждала ничего хорошего для себя и мужа, если та приберет к рукам власть в Македонии. Эвридика призвала своих приближенных вооружаться для ее защиты. Собрался значительный отряд, и Эвридика возглавила его. Одновременно она послала гонцов к Кассандру, убеждая его присоединиться к ней, и посольство к Полисперхону с приказом от имени царя Филиппа передать армию Кассандру. Разумеется, последнее имело чисто символическое значение, ибо Эвридика и не надеялась на выполнение подобного приказа. Итак, возглавив отряд, она направилась навстречу Полисперхону с намерением – в случае неповиновения – дать ему бой.

Однако все ее планы были разрушены самым неожиданным образом. Когда обе армии начали сближаться, воины Эвридики отказались защищать ее. Дело в том, что они увидели Олимпиаду, которой издавна привыкли восхищаться, как женой старого царя Филиппа и матерью Александра. Царица в богатых одеждах на роскошной колеснице неслась им навстречу во главе армии Полисперхона, величественная и ослепительная, и они всем отрядом покинули Эвридику, перейдя на сторону ее врагов.

Разумеется, и Эвридика, и сопровождавший ее муж Филипп стали пленниками Полисперхона, а следовательно, и ликующей Олимпиады. Олимпиада заточила Эвридику с мужем в темницу, столь тесную, что в ней едва можно было повернуться. Их изредка кормили грубой пищей, просовывая ее в отверстие в стене. Обезопасившись таким образом от Эвридики, Олимпиада принялась мстить всем членам семьи Антипатра, оказавшимся под рукой. Кассандр, правда, пока был вне досягаемости; он медленно продвигался через Фессалию в Македонию во главе мощной победоносной армии. Другой сын Антипатра – Никанор – находился рядом, в Македонии. Никанора Олимпиада приказала схватить и предать смерти вместе с еще почти сотней его родственников и друзей. Весь род Антипатра приводил ее в такое дикое бешенство, что она приказала раскопать могилу, в которой покоился еще один из его сыновей, и разбросать останки по улицам. Окружающие протестовали против таких зверств, но все протесты лишь еще больше разжигали ярость Олимпиады. Она послала убийц в темницу, где томились Филипп и Эвридика, приказав заколоть Филиппа. Сразу после злодейского убийства палач подошел к Эвридике с ножом, веревкой и кубком яда, сказав, что это дары Олимпиады и Эвридика сама может выбрать себе смерть.

В ответ Эвридика произнесла: «Я молю небеса о том, чтобы и Олимпиаде когда-нибудь предоставили такой выбор». Затем Эвридика разорвала свое платье и перевязала раны на трупе мужа. Совершив эти жуткие и бессмысленные действия, Эвридика отвергла все три способа самоубийства, предложенные ей Олимпиадой, и задушила себя, затянув на шее полосу ткани, оторванную от собственной одежды.

Эвридика в темнице

Разумеется, вести о бесчинствах Олимпиады вскоре достигли Кассандра, все еще не торопившегося в Македонию. Дорога из Греции в Фессалию пролегала через знаменитое Фермопильское ущелье, где Кассандр обнаружил большой отряд, оставленный, чтобы преградить ему путь. Кассандр, не мешкая, погрузил всю армию на корабли и, проплыв мимо Фермопил, высадился в Фессалии. Оттуда уже напрямую он направился в Македонию.

Полисперхон и Олимпиада энергично готовились отразить наступление. Олимпиада с Роксаной и юным Александром, которому уже было около пяти лет, металась между городами Македонии, призывая народ вооружаться, вербуя армию и собирая деньги и военное снаряжение. Она также послала гонцов к Эакиду, царю Эпира, отцу Пирра, умоляя его помочь ей всем, чем он только сможет. Полисперхон со своей стороны также делал все возможное для усиления армии. Именно таким образом обстояли дела, когда Кассандр вошел в Македонию.

Кассандр разделил свою армию на две части. Один отряд он отправил атаковать Полисперхона, а сам начал преследовать Олимпиаду. Олимпиада отступала, пока не достигла Пидны – города, расположенного в юго-восточной части Македонии, на берегу Эгейского моря. Олимпиада понимала, что ее отряд слишком мал, чтобы дать врагу бой, а потому укрылась за городскими стенами. Кассандр почти сразу же подошел к Пидне и, увидев, что город прекрасно укреплен и может выдержать штурм, окружил его с суши и с моря.

Город не был готов к осаде, и жители вскоре начали страдать от голода. Олимпиада убеждала их держаться, говорила, что послала в Эпир за помощью, что Эакид, царь Эпира, уже идет на выручку. Это было близко к истине, но, к несчастью для Олимпиады, Кассандр был осведомлен не хуже ее и, не дожидаясь Эакида у стен Пидны, послал большой отряд в горные ущелья между Эпиром и Македонией. Его тактика принесла плоды. Дойдя до границы с Македонией, Эакид обнаружил, что все ущелья, ведущие туда, блокированы вражескими войсками. Эпироты пытались несколько раз прорваться, после чего командиры, вовсе не заинтересованные в войне, взбунтовались против Эакида и вернулись домой. Поскольку во времена крутых переломов самое безопасное – не оставлять дела незаконченными, они свергли Эакида и возвели на престол представителя другой ветви царского рода. Верные свергнутому царю слуги успели скрыться, унеся с собой маленького Пирра, спасая тем самым ему жизнь. Об этом мы уже упоминали в начале нашей истории. Более подробно о дворцовом перевороте и спасении Пирра мы расскажем в следующей главе, а здесь отметим, что попытка Эакида помочь Олимпиаде полностью провалилась, и лишь городские стены Пидны теперь защищали ее от смертельного врага.

Тем временем горожане изнемогали от голода. Сама Олимпиада, Роксана, ее сын и все находившиеся при дворе питались кониной. Воины поедали тела своих погибших товарищей, слонов кормили опилками. Солдаты и горожане, будучи не в состоянии терпеть лишения, под покровом ночи бежали из города к Кассандру. И даже в таких условиях Олимпиада не собиралась сдаваться. У нее оставалась последняя надежда. Она умудрилась отправить гонца к Полисперхону и в своем письме просила союзника как-нибудь ночью прислать в городскую гавань галеру, на которой она смогла бы бежать. Кассандр перехватил гонца, прочитал письмо и вернул его посланнику, приказав выполнить поручение Олимпиады и вручить письмо Полисперхону. Гонец доставил письмо, Полисперхон прислал галеру, а Кассандр, разумеется, был начеку и перехватил ее. Несчастная Олимпиада, потеряв последнюю надежду на спасение, сама открыла городские ворота и сдалась Кассандру, после чего в его руках была уже вся страна.