— А я не знаю, какой мой язык родной, — засмеялся Иннокентий. — Я единственный в мире человек, который не имеет родного языка. Я начинал говорить по-французски. Потом родители перевезли меня в Америку. Пришлось осваивать английский. А дома они требовали, чтобы я говорил только по-русски. Потом мы недолго жили в Латинской Америке, я стал обучаться испанскому. Кроме того, русским я много занимался в университете, когда там учился. Я — искусствовед, специализируюсь на живописи, преимущественно русской. Впрочем, моя специальность — самая во мне несущественная вещь. Если пожелаешь, я тебе как-нибудь расскажу о себе подробней. И ты мне расскажешь о себе. Если мы родственники, то должны знать друг о друге как можно больше.

Лобанов кивнул головой. Скорей всего он пожелает. Он чувствовал, что Иннокентий ему нравится все больше. Все, что он говорил, жесты, которыми сопровождал свои слова, были наполнены каким-то трудно уловимым шармом. Это, наверное, и есть тот самый настоящий врожденный аристократизм, подумал Лобанов.

Иннокентий замолчал, он явно выискивал кого-то глазами. Вдруг лицо его изменилось, приняло какое-то странное выражение. Он наклонился к Лобанову.

— Сейчас я тебя кое с кем познакомлю, и тебе сразу станет здесь интересно. Извини, я тебя на минутку оставлю.

Иннокентий быстрыми шагами направился в центр зала. Он подошел к одетой в черное строгое платье молодой женщине, что-то ей сказал и при этом взглянул на Лобанова. Та тоже посмотрела в его сторону и кивнула своей с тщательно уложенной прической головой.

Лобанов почувствовал волнение, так как уже приметил эту женщину, она чем-то неуловимо выделялась среди остальных дам.

Он внимательно смотрел на приближающуюся к нему женщину. На вид ей было не больше двадцати пяти, она была высокого роста, стройная, хотя на его вкус чуть-чуть худощава. Тонкое лицо назвать очень красивым — значит, было допустить некоторое преувеличение, но оно было очень приятным и запоминающим с первого взгляда. Но самым впечатляющим было то, что это было типичное лицо аристократки — такого удивительного выражения, которое не поддавалась описанию словами, он не встречал на лицах других мужчин и женщин.

— Разреши тебе представить моего родственника и я, надеюсь с этого дня и друга, его сиятельство князя Лобанова-Тверскому Александра Сергеевича, — торжественно произнес Иннокентий. При этом он весьма уверенно держал молодую женщину за локоть. — Это баронесса Наталия фон Мекк, хотя мы все ее называем просто Натали. Может быть, со временем она так разрешит называть ее и тебе. А это большая честь.

— Никогда не относитесь к его словам всерьез. Буду только рада, если вы станете меня так называть, — улыбнулась баронесса.

— Кстати, ты, наверное, помнишь, она наша соседка, — произнес Иннокентий.

— Какая соседка? — не понял Лобанов.

— Их имение располагалось недалеко от нашего, всего в каких-то десяти километрах. А наш род дружил с их родом. Мы даже приходимся друг друга дальними родственниками.

— Насколько я знаю очень дальними, — уточнили Натали.

— Все равно родственниками, — упрямо повторил Иннокентий.

. — Могу я вас спросить: чем вы занимаетесь, князь?

Лобанов почувствовал смущение. На этот вопрос князю не так-то легко ответить. После того, как фактически лопнул его бизнес, трудно сказать, чем он занимается. Но ряд ли стоит посвящать в свои неприятности эту даму.

— Я — бизнесмен, — коротко и неопределенно ответил он.

Он почувствовал, как сразу возрос интерес к нему.

— У вас большая компания?

— Нет, маленькая посредническая фирма. В России трудно вести большой бизнес, — словно оправдываясь, добавил он.

— Я тоже хочу организовать тут бизнес. Вы меня не проконсультируете?

— Буду рад помочь, чем смогу. А каким бизнесом вы хотите заниматься?

Натали немного удивленно, будто не вполне понимая вопроса, посмотрела на Лобанова.

— А разве это имеет большое значение. Главное наладить дело, чтобы оно приносило доход, а торговать ли косметикой или собирать компьютеры не важно. Я правильно мыслю?

— Я с тобой не согласен, — вдруг вмешался в разговор Иннокентий. — Вспомни, судьбу отца, он рассуждал так же, как ты. А чем все это кончилось.

На лицо баронессы легла большая, как при солнечном затмении, тень.

— Папе не повезло. Иначе он бы добился успеха, — сухо отреагировала Натали на выпад Иннокентия.

— Важно то, чем все завершилось. Финал всегда важнее начала. Ну, скажи, разве я не прав? — обратился он к Лобанову.

Лобанов вспомнил о своем финале.

— В данном случае я поддержу своего более близкого родственника, — улыбнулся он.

— Я вижу, вы уже успели сговориться против меня, — вдруг без всякой обиды засмеялась Натали. Князья Лобановы-Тверские всегда выступали против баронов фон Мекк.

Лобанов заметил, что когда она смеялась, ее лицо преображалось, аристократическая маска слетала с него и сквозь нее проглядывала веселая жизнерадостная девушка. Какая же из двух ипостасей истинная? — мысленно спросил он ее.

— Я ужасно рада, что мы с вами познакомились, — на мгновение дотронулась до его руки Натали. — Надеюсь, мы теперь станем часто видеться, тем более вы обещали стать моим консультантом по занятию бизнесом. А я умею требовать обещанное. Иннокентий вам подтвердит.

— Ты не знаешь ее, она выжмет из тебя все соки, а ты еще скажешь ей за это большое спасибо, — искусственным мрачным тоном подтвердил Иннокентий.

В этот момент какой-то мужчина подошел к Натали, по-свойски взял ее за руку и повел в другой угол. Она посмотрела на Лобанова и прощально помахала ему одетой в длинную до локтя прозрачную перчатку рукой. Он проводил ее взглядом.

— Кто это увел ее от нас? — спросил Лобанов у Иннокентия.

— Этот Джордж, — как показалось Лобанову не очень охотно ответил Иннокентий.

— Он тоже чей-то потомок.

— Да, он потомок царской фамилии.

— Царской фамилии? — изумился Лобанов.

— А что тут особенного. Я встречал их немало. Видел бы ты, в каком ужасном состоянии находятся некоторые из них. Джордж же побег ее боковой ветви. Его прапрапрапрадед был двоюродным братом царя. А его жена из рода Лобановых-Тверских. Но ему плевать на царское родство, — вдруг со странной интонацией добавил Иннокентий.

По залу поплыла мелодия вальса. С десяток пар заскользили, словно фигуристы по льду, по натертому лаком катку-паркету. Лобанов с восхищением смотрел на танцующих. Никогда он еще не видел, чтобы люди так бы красиво танцевали.

Его глаза отыскали Наталию и Джорджа. Из всех красивых пар это была самая красивая. Стройная изящная партнерша и могучий почти двухметровый партнер скользили по полу столь легко, словно музыка позволяла на время танца обрести невесомость. Лобанов почувствовал, что восхищен согласованностью всех их движений и что завидуют этому их умению. И особенно завидует Джорджу.

Выражения лиц партнеров говорило об огромном блаженстве, которое дарил