В типографии Сытина в начале 1913 года Сергей Есенин познакомился с Анной Романовной Изрядновой, которая работала там корректором. Ему было восемнадцать лет, ей — двадцать три, разница вроде бы небольшая, но в юном возрасте довольно существенная. Он еще даже не оперился и не обзавелся в Москве своим углом, она уже стояла на своих ногах. Анна Изряднова была скромной, застенчивой и внешне неприметной женщиной, мужчины не обращали на нее внимания, и она чувствовала себя существом одиноким.

Можно себе представить, какое впечатление произвел на нее этот неправдоподобный юноша. «Он только что приехал из деревни, но по внешнему виду на деревенского парня похож не был, — писала Анна Изряднова в своих воспоминаниях. — На нем был коричневый костюм, высокий накрахмаленный воротник и зеленый галстук. С золотыми кудрями он был кукольно красив, окружающие по первому впечатлению окрестили его херувимом. Был он заносчив, самолюбив, его невзлюбили за это. Настроение у него было угнетенное: он поэт, а никто не хочет этого понять, редакции не принимают в печать. Отец журит, что он занимается не делом, надо работать, а он стишки пишет».

Анна Изряднова влюбилась в Сергея Есенина. Но не приходится сомневаться, что ее чувство к нему в значительной степени походило на материнскую любовь. Очень точную характеристику первой (гражданской жене) Сергея Есенина дала Татьяна Есенина, его дочь от Зинаиды Райх:

«Анна Романовна принадлежала к числу женщин, на чьей самоотверженности держится белый свет. Глядя на нее, простую и скромную, вечно погруженную в житейские заботы, можно было обмануться и не заметить, что она была в высокой степени наделена чувством юмора, обладала литературным вкусом, была начитана. Все, связанное с Есениным, было для нее свято, его поступков она не обсуждала и не осуждала. Долг окружающих по отношению к нему был ей совершенно ясен — оберегать».

Есенину, который был одинок и беззащитен в Москве — «Москва неприветливая», — говорил он Изрядновой, — такая безропотная, заботливая любовница-нянька была подарком судьбы. Они быстро сошлись. В совместной жизни Сергей Есенин оказался очень тяжелым человеком. Как вспоминала Анна Романовна, «требователен был ужасно, не велел даже с женщинами разговаривать — они нехорошие… Все свободное время читал, жалованье тратил на книги, журналы, нисколько не думая, как жить». Повседневные жизненные тяготы, естественно, легли на плечи Анны Романовны.

В этом воспоминании следует подчеркнуть слова о любви Есенина к чтению. Он отличался этой страстью еще в школе. Преподаватель константиновской школы Сергей Соколов вспоминал: «В руках или под рубахой у него всегда была какая-нибудь книга. Это последнее обстоятельство выделяло его среди сверстников».

С малых лет Есенина отличала тяга к знаниям. Вот и теперь, обосновавшись в Москве под теплым боком Изрядновой, он поступает на историко-философское отделение Народного университета имени Шанявского. Анна Романовна ходит туда на лекции вместе с ним.

Посещение лекций в Университете Шанявского принесли Есенину двоякую пользу. Во-первых, он получил более систематическое представление о русской литературе XIX века. Историю русской словесности первой половины ХIX столетия читал известный тогда профессор Сакулин. Между прочим, именно ему Есенин рискнул прочитать несколько своих стихотворений, и маститый знаток одобрил их.

Курс русской литературы второй половины XIX века преподавал знаменитый профессор Айхенвальд. По свидетельству Сардановского, книгу Айхенвальда «Силуэты русских писателей» Есенин буквально не выпускал из рук.

Во-вторых, в Университете Шанявского Есенин познакомился с группой молодых поэтов, своих сверстников — Семеновским, Наседкиным, Колоколовым, Филипченко. Из них всех только Василий Наседкин стал близким другом Сергея, а впоследствии даже женился на его сестре Екатерине.

В период с 1912 по 1914 год Есенин вступил в Суриковский литаратурно-музыкальный кружок, объединявший «писателей из народа», близких к социалистам-революционерам и социал-демократам. Руководители кружка надеялись на то, что Есенин станет активным общественником, но их надеждам не суждено было сбыться — Есенина прежде всего интересовали стихи, хотя он и принимал участие в политической деятельности кружка.

Особенно его привлекали выезды на природу в Кунцево, где он читал собравшимся свои стихи. Один из участников литературно-политического «пикника», состоявшегося предположительно в начале лета 1912 года, Василий Горшков так описал происходившее:

«В тот яркий и жаркий день Сережа был особенно весел… Его все время окружали люди. Девушки соперничали друг с другом, засыпая его вопросами, и они глазели на Есенина, не скрывая от него, что он красив и что он им нравится сам по себе и нравятся его стихи. Сереже явно льстило это первое женское внимание. Его ярко-синие глаза сияли, он непринужденно смеялся, крутился среди них и бегал босиком».

В декабре 1914 года, когда кружковцы приняли решение издавать журнал «Друг народа», Есенин согласился стать секретарем кружка. Однако уже в феврале 1915 года он вышел из редколлегии журнала, ссылаясь на невысокие литературные достоинства публикуемых в нем произведений. Он заявил: «Мы должны создать настоящий литературный журнал. Мы не должны печатать слабые произведения», — взял шляпу и вышел из кабинета главного редактора.

В декабре 1914 года Изряднова родила сына. К тому времени Есенин работал в типографии Чернышева-Кобелькова уже корректором. Как отмечала Анна Романовна, он стал спокойнее. «Работа отнимает очень много времени: с восьми утра до семи часов вечера, некогда стихи писать. В декабре он бросает работу и весь отдается стихам, пишет целыми днями». Забегая немного вперед, следует отметить, что в январе 1914 года в журнале «Мирок» было напечатано первое стихотворение Есенина «Березы».

Итак, у Есенина родился сын. Он внутренне не был готов к такому серьезному событию. Как вспоминала Изряднова, «на ребенка смотрел с любопытством, все твердил: «Вот я и отец».

Из воспоминаний Анны Романовны создается впечатление, что она пыталась как-то приукрасить облик Сергея Есенина. Понимая, что ее слова: «На ребенка смотрел с любопытством» — бросают на Есенина некую тень, намекающую на отсутствие у него естественной отцовской любви, она тут же утверждает: «Потом скоро привык, полюбил его, качал, убаюкивал, пел над ним песни».

В правдивость ее слов трудно поверить, если учесть, что уже в марте Есенин безо всяких угрызений совести оставил и Анну, и первенца и уехал в Петроград искать там счастье и славу. Да и потом Есенин не заботился о них и навещал крайне редко.

Вспоминал Сергей Александрович об Анне Романовне, только когда нуждался в ней. По ее словам, он появился у нее в сентябре 1925 года, рано утром, не здороваясь, спросил, есть ли у нее печка, сказал, что надо кое-что сжечь. Она стала его отговаривать, но все было напрасно. Есенин пришел в раздражение: «Неужели даже ты не сделаешь для меня то, что я хочу?»

Незадолго до последней своей поездки в Ленинград Есенин появился у нее снова — проститься. На ее вопрос: «Что? Почему?» — ответил: «Смываюсь, уезжаю, чувствую себя плохо, наверное, умру». Просил не баловать, беречь сына. Но разве можно было кого-то уберечь в той кровавой мясорубке, в которую превратилась вся страна? Сын Сергея Есенина и Анны Изрядновой Юрий был арестован в 1937 году и сгинул — либо в тюрьме, либо в лагере.