Но Флориан не успокаивался.

– Ты можешь ответить, Анжи, – проворковал Жак, колдуя над непослушной прядкой.

– Подождет, – махнула она рукой.

– Поклонник?

– Хуже, – усмехнулась она.

– Неужели жених? Будь осторожна, дорогая, с твоей фортуной надо быть осторожнее со знакомствами! – выкатил и без того выпуклые глаза Жак. Теперь ее парикмахер напоминал рака, сходство усиливали щелкающие, словно клешни, ножницы.

– Не в этом смысле, но мои деньги его тоже интересуют. Он – председатель крупного фонда, занимающегося исследованиями мозга или чего-то подобного. Может, тебе знаком Флориан Лорис?

– Лорис! – Жак вздрогнул, и его ножницы щелкнули в пустоте.

– Ты его знаешь?

Тем временем Жак пришел в себя и с деланым равнодушием покачал головой:

– Слышал пару раз, но не хочу об этом говорить, все это ерунда. И, кстати, совсем забыл, я хотел тебе предложить попробовать немного другой контраст, мне кажется, что он утончит линию носа и подбородка, а вот здесь я немного уберу, – перевел он разговор на другую тему.

– Я тебе полностью доверяю, – улыбнулась она, не придав никакого значения только что случившемуся.

Лорису она перезвонила, только выйдя из салона.

– Я рад, что вас нашел, мадам Слепцова.

– Что-то срочное?

– И да, и нет. Просто хотел вас пригласить на небольшую презентацию, которая состоится в нашем исследовательском центре рядом с Кольмаром в Альзасе.

– Презентацию?

– Ну, скажем точнее, демонстрацию нашего последнего достижения. Я думаю, вам будет интересно своими глазами увидеть реализацию проекта, в который вы вложили такую солидную сумму? – по телефону приятный баритон Лориса завораживал. – Кроме того, будут присутствовать несколько известных ученых и другая, не менее престижная публика. Наш исследовательский центр располагается в старинном замке, часть которого была переделана в гостевой отель. Местность чрезвычайно живописная, кухня, не побоюсь сказать, замечательная. Так что не пожалеете. Я уже вам скинул на мейл приглашение, посмотрите и дайте мне знать.

– Хорошо, спасибо, я очень польщена вашим предложением, – произнесла она, – только можно мне захватить с собой подругу?

– Конечно.

– В таком случае я дам вам знать завтра…

Марго, услышав о приглашении Лориса, сначала удивилась, потом заявила, что на всех этих научных демонстрациях можно умереть от тоски. И тем более – при скопище такого количества претенциозных ученых мужей, скукотища, одним словом. В этот момент, по всей видимости, она вспомнила о существовании Филиппа Берже. Замолчала, что-то обдумывая. Потом решила рассмотреть повнимательнее сам замок, окрестности, список приглашенных. Потратив несколько минут на изучение всех данных и пристальную проработку меню местного ресторана, сменила гнев на милость.

– Предмет заслуживает самого внимательного изучения, – заявила она, – хотя и придется общаться с этой «постной рожей», извини, дорогуша, с твоим увлечением. Но, впрочем, о вкусах не спорят. Сама должна признаться, что и мой выбор не всегда отличается точностью.

Ангелина только внутренне хмыкнула в ответ на это утверждение. Марго хотела быть великодушной и самокритичной. Такие порывы подружки она могла только поощрять, тем более они были не таким уж частым явлением. Но с ответом решено было погодить, тем более она приходила в себя после только что полученной от сына эсэмэски. Текст ее был краток, и он извещал бабушку, что к ней едет… внучка. Выполнение прародительских обязанностей по отношению к Манон всегда приводило Ангелину в состояние легкого замешательства.

Нужно сказать, что сыном Анжи обзавелась рано. Со Слепцовым они познакомились в университете. Он учился на экономическом, она – на матфаке. Роман был скоротечным. Оба были молодыми и горячими, и через девять с небольшим хвостиком месяцев, 14 февраля, появился на свет сын. Откуда-то в советском прошлом они услышали про праздник влюбленных и притянутый к нему за уши день то ли съеденного львами, то ли замученного каким-то другим, не менее неприятным способом святого Валентина. Так и стал младенец Валентином. Ангелина была девушкой любознательной и добросовестно изучила проблему. Так она узнала и про то, что святых на самом деле было двое, и по странному стечению обстоятельств их замучили в день, в который в языческом Риме традиционно отмечали Луперкалии. И языческий праздник в честь бога плодородия, когда молодые жрицы Луперка хлестали всех встречных женщин ремнями, сделанными из кожи жертвенной козы, стал Днем святого Валентина. Правда, Ангелина не знала, русское слово «лупить» происходило от названия этого весьма забавного праздника или нет. Вглубь копать она не стала, да и не до этого было.

Сначала они жили в общежитии. Сына приходилось купать в умывальнике, благо подружки помогали. Пока к сессиям готовилась, то одна, то другая сидели с чадом Слепцовых. Юрий, воспитанный по старинке, считал, что соски и пеленки – не мужское дело. Правда, тот же старинный способ воспитания внушил ему, что мужчина должен обеспечивать семью. Поэтому и обеспечивал, благо образование экономическое. Сначала по мелочи приторговывал, потом заинтересовался только зарождающимся рынком акций. Первый миллион заработал на бирже, но по глупости тратить не стал, а открыл собственный бизнес. Ангелина новые веяния тоже не упустила и с матфака плавно перетекла сначала на бухгалтерский учет, потом изучила работу с ценными бумагами. Стала спецом, каких поискать. Да и Слепцову одна выгода: он ей доверял на все сто. Супружеская пара успешно превратилась в бизнес-партнерство. Но любовь как-то незаметно улетучилась. То ли не выдержала этого самого бизнес-партнерства, то ли слишком много общались.

Так что любовная лодка Юрия и Ангелины Слепцовых разбилась не о быт, а о совместный бизнес. Даже названный в честь покровителя всех влюбленных сынуля не помог. Правда, общие интересы до поры до времени удерживали от развода.

Но, как это часто бывает, успех изрядно изменил Слепцова. Хотя, может быть, Ангелина просто в течение многих лет выдавала желаемое за действительное. Придумывала несуществующую любовь там, где, скорее всего, было оформление интимных отношений, вернее – их последствий. Попросту говоря, поженились «по залету». Поэтому и Слепцов со временем уже не стеснялся заводить любовниц, одну моложе другой. Ангелина сначала не замечала или усиленно делала вид, что не замечает. Но с годами, когда красота ушла, а мудрость надежно устроилась на ее месте, она раз и навсегда поняла, что на их браке можно поставить жирный крест. Правда, совместный бизнес, успешно разрушивший остатки любви и взаимопонимания, продолжал держать семейный корабль Слепцовых на плаву. Такой вот парадокс.

Валечка последовал примеру родителей и уже в девятнадцать лет обзавелся избранницей, правда, на восемь лет старше. Ангелина пыталась протестовать. Но ее обвинили в препятствии любви и прочих грехах. Слепцову в этот момент было уже все до фени. И в один не очень прекрасный день на пороге их шикарной квартиры в самом лучшем районе Женевы появилась кругленькая швейцарка с вымученной улыбкой на заурядном личике. Звали ее Даниэла, и Ангелине она напомнила веселую хрюшку из Маппет-шоу. Муж сразу же прозвал ее Дусей, и это имя гораздо лучше подходило незатейливой девице, нежели Даниэла. Она расстраивалась, а Слепцов с присущим цинизмом заявил: «Нашему тюфяку хоть кто-то дал!» Что ее сынуля нашел в этом существе, она так до конца и не поняла. Но уже через неделю Валентин потребовал устроить званый обед в честь своей возлюбленной. Ангелина спорить не стала, решила проявить традиционное российское гостеприимство. Она заказала рулетики из свинины и пару паштетов, которыми славился местный мясник, три вида разных салатов, пару блюд из сои – Валечка предупредил, что его возлюбленная не ест мяса, и шоколадный торт. Но Даниэла на присутствие мяса на столе отреагировала как на личное оскорбление.