– Катрин хотела сказать, – произнесла она тихо, но очень внятно, очертив рукой в воздухе воображаемый круг, – что мне принадлежит весь этот бардак.

Марина осторожно осмотрелась.

«Действительно, бардак», – подумала она, обводя глазами бессистемно заставленное старой мебелью, предметами интерьера, детскими игрушками и музыкальными инструментами пространство.

– Это, как сейчас принято выражаться: «винтажный салон», – в ответ на Маринин удивлённый взгляд пояснила Нина, – проще говоря, магазин старых вещей.

– Мило, – улыбнулась Марина, – я слышала, что это сейчас модно.

– Да, мы в тренде! – вставила Марго и захохотала.

Остальные «ведьмы» тоже засмеялись – видимо, прозвучала шутка для своих.

– Ну, и как торговля? – спросила Марина из вежливости. – Что-нибудь берут?

Нина качнула седой головой:

– Да, в основном перекупщики – скупают всё кучей по дешёвке. Сто раз потом свои вещи в Измайлово видела втридорога. А так, чаще всего забирают одежду и всякие безделушки…

Марина обратила внимание на развешенные кое-где цветастые платья и шали.

– …но самой большой популярностью пользуется почему-то советская школьная форма.

– Ну, это-то как раз понятно, почему! – ухмыльнулась Софи. – Набоковская хворь…

– Я бы сказала, зараза, – поддакнула Марго. – Это всё инфантилизм, долгое прощание с девственностью, страх перед взрослыми женщинами и боязнь ответственности…

– Девочки, не будем о грустном, – ласково оборвала её Катрин, – давайте лучше продолжим.

Она уставилась на Марину серовато-голубоватыми глазами.

– Вообще-то у нас сегодня по плану Кентерберийский вечерок. Бывают у нас такие вечера, знаете, когда кто-нибудь рассказывает истории. Сегодня, если мне не изменяет память, Нинина очередь.

– Не изменяет, – кивнула Нина.

– Собственно, истории как таковой нет, есть подслушанный в универской курилке рассказ, – сказала маленькая седая женщина с умными глазами, – не думаю, что нашей гостье будет это интересно…

– Будет, будет, – ответила за Марину Марго, – валяй, Астрид, рассказывай.

Марине показалось, что от этих слов Нина немного смутилась.

– Не позорь меня перед девушкой, – произнесла она тихо, отведя глаза в сторону. – Пожалуйста.

Над столом заколыхалась нехорошая тишина.

Марине было неясно, в чём именно заключается позор, но по тому, какими долгими взглядами обменялись Нина и Марго, удавалось понять, что для обеих они что-то да значат.

– Прости, больше не буду, – наконец примирительно защебетала Марго, – начинай, скорее уже!

Нина обдала подругу взглядом, наполненным непонятным Марине смыслом, поёрзала на стуле, упёрла локти в стол, сцепила пальцы в замок и начала:

– Итак, некая девица, назовём её Клава К., ездила домой от метро «Университет» на сорок седьмой маршрутке. Она останавливается у того выхода, который из центра зала. Каждый вечер садилась она в дребезжащую «Газель», которая за тридцать целковых везла её до дома на улице Винницкой. Обычно происходило это часов в девять – девять тридцать, но как-то раз Клава припозднилась и вышла из метро сильно за полночь. Маршрутки, ясное дело, уже не ходили, поэтому она решила взять мотор. Подошла к тому месту, где днём обычно стоят бомбилы, и протянула руку в привычном жесте. Стоять ей пришлось довольно долго – как назло, ни одна сволочь не останавливалась. Клава засобиралась идти пешком, но увидела, что к ней из левого ряда перестраивается «Газель» без номера, но с надписью «М. Проспект Вернадского – Востряковское кладбище». Когда Клава сообразила, что Востряковское кладбище, в общем-то, ей по пути, «Газель» уже стояла напротив.

«Девушка, вы едете? – спросило лицо славянской национальности, находящееся за рулём, – как раз одно место есть». «Мне до улицы Винницкой, – сказала Клава, – довезёте?» – «Довезём, – ответило лицо славянской национальности, – садитесь!»

В маршрутке действительно оставалось одно место в самом конце. Клава ловко протиснулась между разномастными коленками и аккуратно воткнула попу в продавленное кресло. Мелочи у неё, как обычно, не нашлось, поэтому она протянула парню в плеере мятый синий полтинник.

«Передайте, пожалуйста», – сказала она, но тот даже не посмотрел в её сторону, взял полтинник и молча передал дальше. Через минуту Клаве вернулась сдача – два «золотых». Клава аккуратно уложила их в кошелёк и стала смотреть в окно, за которым проплывала эффектно подсвеченная высотка МГУ.

На перекрёстке Ломоносовского и Мичуринского проспектов, там, где сейчас всё перерыто, из-за спинки водительского сидения появилась голова водителя, которая с театральным трагизмом заявила: «Кто-то не заплатил». Пассажиры, как по команде, стали перекидываться вопросительно-недоумевающими взглядами, в которых читалось: «Я-то заплатил, а ты?»

Загорелся зелёный, голова исчезла, и все решили, что конфликт не будет иметь продолжения, но на следующем светофоре она вновь появилась между сиденьями.

«Ну что, платить будем?» – заявила голова сурово и требовательно. Все поняли, что теперь разборок не избежать. Первой рванула бабка в платке: «Я через женщину сто рублей передавала!» – крикнула она так громко и так мерзко, как могут только бабки в платках. Крупная дама с «химией», через которую та якобы передала деньги, повернулась к ней и унижающим баском произнесла: «Не орите вы так, без вас голова раскалывается!» В ответ бабка заорала ещё громче. Тут в спор вмешался мужчина в спортивном костюме, который сидел напротив Клавы, но довольно быстро замолк.

Клава подумала, что к ней-то точно вопросов быть не должно, поскольку она зашла последней, и все видели, как она платила. Но не тут-то было. Бабка нашла её взглядом и каркнула: «А вы, женщина, за проезд передали? Передали вы за проезд, или нет? Я вас спрашиваю!» – «Передавала!» – разозлившись на «женщину», громко и нагло ответила Клава. – «Что-то не видала!» – сузив глаза в щёлочки, затрясла головой бабка. Клава хотела что-то сказать в своё оправдание, но та набросилась на кого-то другого. Через минуту орала вся маршрутка. Понять что-то в гвалте было совершенно невозможно. Один парень с плеером оставался в стороне от балагана: молча внимал музыке, чуть покачивая головой.

«Наверное, он не заплатил», – подумала Клава и даже хотела его об этом спросить, но вовремя заметила мелькнувшую за окном яркую вывеску круглосуточной аптеки «Ригла». «На остановке остановите!» – крикнула она водителю и стала пробираться к выходу.

Чем там всё закончилось, Клава так и не узнала. Она вышла на своей остановке и дворами потрусила домой…

Нина сделала небольшую паузу, чтобы закурить и приложиться к чаю. Марина и все остальные не произнесли ни слова, пока она не поставила чашку на блюдце и не пустила в бахрому абажура аккуратную струю дыма. Марина оторвала взгляд от рассказчицы и с удивлением обнаружила у своей чашки целых три обёртки от конфет.