Пока Борик утверждался мазутных дел мастером в маленьком арендованном гараже института и мечтал построить хоть небольшой, но современный завод по ремонту двигателей внутреннего сгорания, ярким пламенем сгорели его мечты и любимое дело, которому он хотел посвятить весь остаток своей жизни. Лора с девочками преуспели в своём бизнесе, заработали кучу денег, купили шикарный грузовой бус и приказали Борику закрыть своё, хоть и любимое, но вонючее мазутом дело и сесть за руль новенького буса и ездить в стольный город соседней дружественной нам страны, где женщины семейства уже открыли пункт оптовой торговли и пару небольших магазинчиков для розницы. Борик не хотел бросил свои мазутные дела, сопротивлялся как мог, но три женщины таки уговорили его. Уговорили и глубоко пожалели потом.

Первая поездка на недалёкую страну получилась успешной и у Борика на щеках появились ожоги первой степени и огромный волдыри от горячих поцелуев своих дам за успех их бизнеса на новом уровне, где уже и любимый папик подключился, что придавало совсем другой вес семейному мероприятию. На второй поездке тоже ничто не предвещало беды, но только вот малость расслабился Борик, уменьшилась высота эмоционального полёта и заснул Борик за рулём буса от тихого монотонного шума новенького двигателя, и врезался в задницу стоявшего на обочине большущего пассажирского автобуса международного значения. Особенный шарм к событию придавал тот факт, что случилось это ночью и за полтыщу километров от семейного гнезда Борика.

Стоит ли тут рассказывать о последствиях аварии, я даже не знаю, потому как вы, читатель, зная бешенный темперамент Борика, его совершенное неумение ездить на разумных или хотя бы на указанных дорожными знаками скоростях, сами обо всём уже догадываетесь. Но всё же я коротко упомяну об основных моментах. В общем, Борика вытащить из бывшей кабины буса удалось только вырезав половину искореженных деталей кабины с помощью больших ножниц в руках доблестных работников службы спасения. Доставили его в больницу буквально за полчаса до смерти от потери крови, порезали, вырезали, зашили, законопатили в гипс и стали ждать: выживет – не выживет…

На четвёртый день Борик открыл глаза и сразу увидел Лору и девочек своих. На вопрос Лоры: «Как ты?» он только улыбнулся, потому что он не знал, если ли в его организме хоть одна целая кость. Лора уже не улыбалась. Она не могла улыбаться. Продав оставшиеся лохмотья от нового буса, она частично заплатила за понесённый ущерб туристическому автобусу, за задержку рейса на целые сутки, за вынужденную аренду номеров в гостинице для туристов, и ещё осталась должна кучу денег. По этой простой причине ей совсем не моглось радоваться даже тому, что Борик всё же остался живой и вот он, лежит неподвижно и даже улыбается. Только младшенькая дочурка села на край кровати и вытирала слёзы, тихо проговаривая: «Папа…Папа…» Папа хотел сказать что-то, чтобы успокоить её, но ни челюсть, ни язык не слушались хозяина и оставалось ему только слегка улыбнуться.

Забрать искалеченные мощи своего папика девчонки не могли, врачи запретил его даже трогать, не то, чтобы возить, носить. И только через месяц больница дружественной нам страны выписала его и предъявила совсем не дружественный счёт за лечение из-за отсутствия медицинской страховки пациента. Домой Борик явился почти в полном здравии. Ключевое слово тут, – почти. Потому что он довольно неловко хромал на правую ногу, а в левой руке ему приходилось держать трость опорную с анатомическим мягким захватом, что свидетельствовало о не совсем сросшихся переломах костей. И довольно забавно было смотреть на Борика с его бешенным темпераментом, когда он медленно наступал на правую ногу и без привычки неумело опирался на трость. Над этой картиной, похожей на танец инвалида, больше всех смеялся сам Борик, не оставляя уже выбора нам.

И что вы думаете, друг мой, на этом Борик успокоился? Остыл? Утихомирился?

Правильно думаете! Утихомирился, но только до того, как утихомириться, он успел ещё раз попасть в аварию, переломать и несколько ранее уцелевших костей, получить сильнейшее сотрясение мозга и на целых шесть месяцев числиться нестроевым. К тому времени дочери уже успели обзавестись своими семьями и что и как себя чувствует их любимый папаня, интересовало их не более последних новостей о международной политике, к которой девочки были совершенно равнодушны. Тем не менее, на семейном совете большинством голосов объявили папику самые суровые санкции, вынесли последнее предупреждение, запретили сесть за руль до тех пор, пока свой темперамент не обуздает! О том, что эти требования глубоко утопические, они и сами знали, но тут уже у девочек появился серьёзный аргумент. Звали аргумента Шуриком, Сашей и приходился этот аргумент младшим братом девочек. Ему успело стукнуть необходимые для получения прав лета и ему было наказано срочно обучиться и научиться ездить, исключительно соблюдая правила дорожного движения, а не так, как некоторые, на которых девочки исключительно из соображения тактичности не стали указывать пальцем.

Этот ралли Борик проиграл с треском и даже на несколько минут у него выключился револьверный пулемёт, потеряв дар речи. Немного придя в сознание, Борик тут же разработал и принял запасной план действий: построить дачу и готовиться к выходу на пенсию. Собственными руками! По собственному проекту! И за неслыханно рекордный срок! Немного сварив в извилинах головного мозга стратегические и тактические нюансы этой, казалось бы, утопической идеи, критически оценив свои физические возможности, Борик с обычным для себя сумасшедшим энтузиазмом принялся за дето. Тем более, что идея понравилась всем членам семьи и была одобрена продолжительными аплодисментами. Вся зима ушла на изучение нового для себя дела, проектирование и обсуждение бесконечных вариантов планировки. К весне, наконец, в бодром настроении и добрыми намерениями Борик принял присягу на верность идее и торжественно обещал, что к осени будет выстреляна пробка от бутылки шампанского в честь новоселья в пахучем свежими красками дачном домике в живописном месте, где для Борика, как рыбака, просто рай, а не жизнь даче.

Сказано, – сделано. Построил Борик свою дачу к осени. Да, конечно, ездил я к нему на стройку несколько раз, делился опытом, подсказывал, но контролировать всю его работу подряд я не решился, чтобы не задеть в нём самолюбие Давида IV Строителя. И что случилось в результате, вы уже знаете, читатель, – снесло крышу на первом же порыве осеннего ветра. И как раз первыми холодами с мокрым снегом.

Почему Лора звонила именно моей? Да потому что у меня есть своя строительная контора и дюжина опытных пап Карло, чтобы любую крышу поставить на место, –