своего нового камердинера за несколько необычным занятием. Рихтер стоял у книжной полки и перелистывал страницы последнего сборника английского писателя Олдоса Хаксли. Эккерт поинтересовался:

— Вы знаете английский?

Рихтер смутился, покраснел.

— Что вы… что вы, господин Эккерт! Я просто хотел посмотреть цветные репродукции.

Вероятно, очередное донесение в коричневый дом на Александерплатц будет содержать точные данные о чтении советником английских авторов. На следующий день Эккерт заменил эту и некоторые другие книги на своей полке точно такими же, но с грифом личной библиотеки рейхсмаршала…

А может быть, зря он грешит на Рихтера? Нет, не может быть. За двадцать лет пребывания в Германии он научился чувствовать фальшь в поступках человека. Это было то, что он про себя называл интуицией постаревшего человека.

…Он глянул на часы. Скоро час дня. Пора к себе в кабинет. Скоро явится неугомонный и надоедливый Беппо, и придется с ним идти в ресторан на четвертом этаже министерства, пить французское вино и закусывать сосисками из голландского мяса и польским хлебом.

Надо идти…

На ветвях старой липы сидела рыжеватая белка и с любопытством разглядывала человека. Он почему-то не бросал ей корм, не пытался погладить. Он медленно встал и, опираясь на палку, двинулся к выходу из парка.

3

Геринга в этот день Гитлер принял не сразу. Камердинер фюрера Генц Линге, рослый, белокурый, голубоглазый, в форме майора СС, вежливо, но настойчиво сообщил рейхсмаршалу, что Гитлер в данный момент беседует с фрейлейн Браун, и велел не тревожить себя до половины двенадцатого. Геринг вспылил, но потом подумал о том, что человек, чистящий сапоги фюрера и проветривающий ночные одеяния фрейлейн Браун, — фигура достаточно опасная даже для рейхсмаршала, если учитывать болезненную подозрительность Гитлера и его опьянение военными успехами. Он вышел в приемную, где одиноко скучал адъютант фюрера Гейнц Гюнше, и попросил его сообщить сразу же, как только фюрер освободится.

— Я буду у Бургдорфа, — сказал рейхсмаршал, направляясь к кабинету генерал-адъютанта Гитлера.

Генерал Бургдорф — старший военный адъютант фюрера — перебирал бумаги, поступившие из Министерства иностранных дел и от командования вермахта. Тучную фигуру рейхсмаршала он увидел еще когда тот поднимался по лестнице и встретил его у дверей. Геринг, отдуваясь, плюхнулся в кожаное кресло, звякнув полусотней орденов на жирной груди.

— Проклятые лестницы! Я никогда не прощу Тодту того, что он не установил в здании лифтов. Что нового, Бургдорф?

Генерал услужливо положил перед рейхсмаршалом кожаную папку.

— Муссолини переслал нам копии своих писем к Черчиллю. Ну и его ответы, естественно. Вы же знаете, что они питают друг к другу явную симпатию. Почитайте. Прелюбопытнейшие вещи, особенно в изложении сэра Уинстона.

Геринг взял пачку бумаг. Зарегистрированные в имперской канцелярии, аккуратно размеченные чиновниками, они уже были снабжены всеми входящими регистрационными номерами и готовились занять место в архивах. На одной из бумажек, приклеенной к первому листку, неразборчивым почерком Гитлера было написано: «Ознакомить рейхсмаршала, рейхсфюрера СС Геббельса и фельдмаршала фон Браухича».

Первое письмо было от лорда Черчилля.

«После того как я вступил в должность премьер-министра, мне хотелось бы обратиться к Вам, как к руководителю итальянской нации, с призывом достигнуть взаимопонимания и ликвидировать пропасть, которая все больше разъединяет нас. Неужели упущено время, чтобы остановить поток крови, проливаемой британским и итальянским народами? Конечно, мы можем уничтожить друг друга и окрасить Средиземное море нашей кровью. Если Вы и в самом деле полагаете, что так должно быть, пусть так и будет. Но я заявляю, что я никогда не был врагом итальянского народа, никогда внутренне не относился к нему враждебно и не намеревался повелевать Италией. Предсказывать исход великих сражений, которые начинаются сейчас в Европе, было бы праздным занятием, но я уверен, что бы ни случилось на континенте, Англия выстоит до конца, даже если она останется в одиночестве, как это не раз бывало раньше. Я твердо уверен, что Соединенные Штаты, весь американский континент будет оказывать нам помощь во все возрастающих масштабах.

Прошу Вас, поверьте мне, что я обращаюсь к Вам с этим торжественным призывом, который войдет в анналы истории, не из чувства слабости или страха. Из всех христианских заповедей значение сейчас имеет лишь одна: чтобы наследники латинской и христианской цивилизации не вступили в смертельную схватку друг с другом. Я заклинаю Вас во имя чести: прислушайтесь к голосу разума, пока не прозвучал сигнал ужаса. Но с нашей стороны он никогда не прозвучит…»

Геринг отложил папку в сторону. Бургдорф почтительно кашлянул. Геринг раздвинул в усмешке жирные щеки.

— Старый британский лис завертел хвостом… У него на Средиземном море маленькая эскадра. Ему туго приходится против итальянцев. А на Атлантике его корабли топят парни Деница. Решил пощекотать великодержавное самолюбие римского актера…

Бургдорф тихо заметил:

— Письмо Черчилля произвело большое впечатление на фюрера.

Геринг перестал смеяться.

— Да, конечно, это стратегия… Фюрер видит горизонты, которые нам пока что недоступны. Мир во многие грядущие века будет чтить великое предназначение на этой земле Адольфа Гитлера.

Они обменялись еще парой цитат из репертуара доктора Геббельса.

В дверь тихо заглянул Гейнц Гюнше.

— Господин рейхсмаршал, фюрер ждет вас!

Бурдорф наклонил голову. Геринг секунду поиграл своим маршальским жезлом, тяжело встал.

— До свидания, Бургдорф…

Гитлер ждал Геринга в своем кабинете. Он стоял в позе Марка Антония у гигантского глобуса и перекалывал флажки с побережья Ла-Манша на берега Южной Франции. Геринг знал, что это любимое занятие фюрера, и благоговейно застыл у двери, наблюдая за тем, как Линге записывал стратегические мысли Гитлера в блокнот.

Фюрер еще с минуту делал вид, что не замечает рейхсмаршала, потом обернулся в его сторону и помахал рукой:

— A-а, Герман… Иди сюда. Ты выглядишь великолепно в этом мундире. Может быть, ты скажешь, кто тебе его изготовил? Боже мой, я все знаю! Мне уже уши прожужжали о том, что ты сам конструируешь себе мундиры. Может быть, мы введем такого же оттенка голубые мундиры для генералитета люфтваффе? Ну хорошо, я согласен, чтобы только один человек в рейхе имел такой мундир. Что нового? Как твой Гладиатор? По-моему, он загнал уже всех зайцев в рейхе… Езжай охотиться в Польшу, Герман. Там есть много зверей в лесах…

Фюрер был явно в хорошем настроении. Он не давал Герингу сказать даже слова.

— Сегодня ночью я принял великое решение, Герман… Я приказал Браухичу отменить операцию «Морской лев». Мы не будем высаживаться в Англии, Герман. В конце концов, зачем нам уничтожать цивилизованные народы? С англичанами мы договоримся рано или поздно. Все дело в колониях, Герман… Черчилль не хочет