В реальность – правда, не в ту, в которую стремилась, – вернулась даже раньше, чем рассчитывала. Мабли разбудила меня пусть и не с первыми петухами, но уж точно с первыми лучами медленно, будто нехотя, выползавшего из-за горизонта солнца. Не спорю, здесь светает поздно, и мне бы молчать в тряпочку и не жаловаться, усни я вчера рано и всю ночь проспи сном праведника. Тогда бы сейчас была бодренькой как огурчик. Свежесорванный, с грядки. А так ощущение, будто меня долго мариновали в бочке.

Я вся была вялой, словно завалявшийся в холодильнике пучок прошлогодней петрушки. Голова, полная сумбурных мыслей, тяжелая, точно гранитное надгробие, никак не желала расстаться с подушкой.

Вот ведь странные ассоциации. То о погосте думаю, то о несвежих продуктах. Здесь явно требовалось вмешательство специалиста. Жаль, в Адальфиве психологи не водятся.

Служанка вырвала меня из беспокойного сна, в котором Крейн нападал снова и снова. А Герхильд просто стоял в сторонке (как всегда, бессовестно отмороженный) и наблюдал за моими отчаянными попытками вырваться из железной хватки насильника. Далива тоже крутилась рядом, награждая меня победоносными взглядами. И Блодейна бестелесным духом парила под сводами каменного зала, укоризненно качая головой. Будто это я собиралась надругаться над Крейном, а не он надо мной. Никто из свидетелей этого абсурдного кошмара не пытался спасти и защитить бедную алиану.

С трудом разлепила припухшие от слез веки. Полагаю, в ближайшие часы лучше нам с зеркалом не встречаться. Оно моему лицу категорически противопоказано. Мало того что скула подсвечена, так теперь еще и глаза – что два красных шарика в ореоле сплющенных век.

– Почему так рано?

– Старейшины решили провести незапланированное испытание, – скорбно возвестила Мабли.

Миссия придать телу вертикальное положение с треском провалилась, когда на кровать запрыгнул Снежок. Кьерд по-хозяйски обеими лапами придавил мою грудную клетку к матрасу. Мол, лежи давай, куда собралась. Вольготно на мне устроился, зевнул во весь рот, после чего зажмурился и заурчал довольно, всем своим видом показывая, что собирается спать вот так, поперек хозяйки, и никак иначе.

– Сегодня же первое января. – Я устало прикрыла глаза-щелочки, горячо мечтая, чтобы Мабли куда-нибудь провалилась и оставила меня наедине с моим воспитанником. Под его успокаивающее урчание я моментально усну, и мне наверняка приснится что-нибудь хорошее. Пусть и ненадолго, но убегу из Ледяного Лога. От чувств, которыми, будто зерно формалином, было протравлено мое сердце. – То есть первое марта. Или как там у вас этот месяц называется… Короче, какие еще, к таграм, испытания? Праздник же.

– Зарьяный, – просветила меня девушка. – Первый месяц весны называют зарьяным. – Поправляя сбившееся одеяло, добавила: – Вообще-то ничего такого проводить не собирались. Но вчера на пиру один из старейшин, эррол Корсен, предложил устроить невестам дополнительную проверку, и всем идея понравилась.

Тоже мне, массовик-затейник.

Наверное, что-то такое отобразилось у меня на лице. Мабли принялась фальшиво улыбаться и наигранно бодрым голосом частить:

– Не переживайте, ваша утонченность, никого из невест сегодня не исключат. Это так, промежуточный этап. Ничего серьезного.

А лучше бы исключили. Меня.

– И как будут проверять? – поглаживая кьерда по холке, хмуро поинтересовалась я. Снежинки, срываясь с мягкой шерстки, осыпались на простыни; таяли, бесследно исчезая на моих ладонях. – Заставят крестиком вышивать? Или, может, пожелают, чтобы ковры им ткали да хлебы праздничные пекли?

– Каждый первый день месяца его великолепие принимает в Ледяном Логе просителей, которые съезжаются в столицу со всех уголков империи. Ее лучезарность императрица Энора всегда помогала своему супругу, императору Гвенегану, разрешать тяжбы подданных. Вместе они выслушивали жалобы и прошения и сообща принимали решения. Вот старейшины и подумали, что хорошо бы посмотреть, как каждая из невест поведет себя на месте покойной правительницы.

Еще совсем недавно я чувствовала себя надломленным коромыслом. От того что тело не слушалось, было как будто одеревеневшим. А теперь пришло осознание, что никакое я не коромысло. Я кролик. Подопытный кролик. Или лягушонок, которого сегодня будут препарировать взглядами все кому не лень.

Не знаю, благодарить за «праздничную программу» старейшин или, быть может, Герхильда. Сам всю ночь с этой шлю… плюшкой в кровати кувыркался, а нам с девочками за него целый день отдуваться. Его работу выполнять, пока этот дракон драконский будет отсыпаться.

Какое же все-таки гадство.

– А нельзя ли как-то увильнуть от чести поиграть в императрицу?

Я с надеждой посмотрела на Мабли. Может, что дельное подскажет. Не до Герхильдовых подданных мне сейчас. Тут бы со своими проблемами разобраться, а они хотят переложить на мои плечи еще и чужие. Да и как я, вся такая разукрашенная, людям на глаза покажусь?

Будто прочитав мои мысли, Мабли с улыбкой сказала:

– Тут эррол Хордис приготовил для вас бальзам целебный. Всю ночь не спал, чтобы к утру поспеть. Говорит, все пройдет, будто не было ничего.

Интересно, а если я им не намажусь, а приму, так сказать, перорально, память получится подлечить? Стереть кровоподтеками отпечатавшиеся на душе воспоминания о тальдене и его постельной грелке.

– Спасибо.

Я грустно улыбнулась, тщетно пытаясь выбраться из-под кьерда. Нет, никакой он уже не котенок, а самый настоящий тигренок. Растет не по дням, а по часам.

– А что я? – Мабли пошарила рукой в кармашке накрахмаленного до хруста передника и извлекла на свет божий миниатюрный пузырек темного стекла. Вытряхнула на ладонь горошину густой, как крем, зеленоватой субстанции с резким травяным запахом и, едва касаясь моего лица, осторожно распределила бальзам по щеке. Не забыла пройтись по синякам на плечах и шее, оставленным жесткими пальцами Крейна. – Это эррол Хордис у нас кудесник. Я всего лишь выполняю его распоряжение.

– Спасибо за то, что выпустила вчера Снежка. И Скаль… его великолепие предупредила. Если бы не ты…

Глаза снова предательски защипало. Я покрепче обняла кьерда – своего главного защитника и утешителя. Лучшего мужчину в моей жизни. Поняв, что сейчас его будут тискать, Снежок воспротивился такой перспективе. Вырвался из рук и с самым независимым видом перебрался к изножью кровати, чтобы улечься в гордом одиночестве в складках одеяла.

Подбросив поленьев и позволив бутонам пламени, как в цветниках, раскрыться в каменных недрах каминов, Мабли отправилась в купальню нагревать воду с помощью артефактов. А я еще немного полежала, чувствуя, как от чудо-мази слегка пощипывает кожу, и надеясь, что вдобавок ко всему прочему не покроюсь пятнами.

Не хочу еще и своим видом поднимать настроение ее чертовому сиятельству.

– Может, принести завтрак в комнату? – часом позже, заплетая мои волосы в толстые косы, предложила Мабли. С ловкостью, достойной фокусника, закрутила их на манер улиточного панциря, спрятав под косами мои уши, а сами «панцири» уложила под усыпанные жемчугом сетки.