— Люблю эти места, — призналась Бронте. — Они для меня что-то вроде святилища.

Стивен взглянул на нее, читая нечто знакомое в ее задумчивых глазах.

— Всем нам бывает необходимо святилище. Иногда приходится бежать туда от этого мира.

Настроение Бронте тотчас же упало.

— Вы намекаете на то, что Гилли убежала от мира?

— Я больше думал о вас.

— Не улавливаю вашу мысль.

— Не надо разговаривать со мной так сердито, — отозвался Стивен. — Просто меня поразило, что у вас появились мысли об убежище.

— Я смотрю на это скорее как на обитель чистоты и простоты — в духе дзэн-буддизма[17].

Бронте резко отвернулась.

— Для этого вы еще слишком молоды, — сказал ей Стивен. — Одиночество — это иногда замечательно, но уединенная жизнь связана с известными трудностями.

— Я буду иметь в виду.

Машина выехала по подъездной дороге к трехструйному фонтану, стоящему на опорах, выполненных в виде четырех лебедей. Фонтан не работал уже много лет, но сейчас он забил вновь.

— Это вас мы должны благодарить за генеральную уборку?

В голосе Бронте не чувствовалось благодарности; скорее ей было совестно. Но она намеревалась держаться на высоте положения.

— Я лучше себя чувствую, когда время от времени имею возможность сделать что-нибудь хорошее, — отозвался Стивен. — Я вам уже сказал, я в дружбе с Гилли. Она очень энергична, но ведь ей семьдесят шесть лет.

Он расставляет ей ловушку?

— Нет нужды мне об этом напоминать. Она вам заплатила?

Он буквально пронзил ее взглядом.

— Я же сказал вам: это было доброй услугой.

— То есть частью большого проекта.

Ремонт должен был занять не одну неделю, а то и не один месяц.

— Думаете? Что ж, я с этим справлюсь. Ну что, выбираться будем? Вы идете вперед, я за вами.

Он уже командует. Открывая дверцу, Бронте резко обернулась.

— Вы войдете в дом?

— Да не бойтесь вы, — поддразнил ее Стивен. — Я ненадолго. У меня в багажнике кое-какие продукты для Гилли. Замороженные продукты нужно убрать в холодильник. Разве я вам об этом не говорил?

— Боюсь, я как-то не обратила внимания, — высокомерно бросила Бронте.

Она уже стояла возле машины, стараясь справиться с очередным приступом боли, вызванным новым соприкосновением с гравием. Она подняла глаза, осматривая дом. Окрашенный в белые и зеленые цвета деревянный дом. Оно и понятно: он строился для большой и влиятельной семьи, в которой не чурались развлечений. В последние годы содержание владения стало чудовищным бременем для Гилли, хотя она скорее согласилась бы умереть, чем признать этот факт. Дом был размещен на глубоко врытых в землю стойках высотой в несколько футов, что спасало его от нашествия муравьев. Со времени своего детства Бронте помнила, что нелегко было разобраться, где заканчиваются джунгли и начинается собственно территория плантации. А сейчас старый колониальный дом предстал перед ней во всем своем романтическом очаровании.

По обе стороны главного входа фасад украшали низко посаженые окна, расположенные симметрично относительно коньков рифленой железной крыши. Веранды были окружены тонкими белыми резными железными решетками, которые в течение многих лет до самого верха были покрыты буйно разросшимися вьюнами. Было очевидно, что дом недавно перекрасили и восстановили его первоначальный ярко-белый цвет. Зеленая окраска железной крыши гармонировала с окраской жалюзи, прикрывающих стеклянные двери на веранды.

— Это, конечно, ваша работа?

Бронте посмотрела через плечо на Человека Действия, который уже разгружал машину.

— Вам нравится?

— Это потрясающе, — прошептала она. — Вы или величайший филантроп, или вами движут какие-то тайные соображения.

— Думайте, Бронте, что хотите.

Стивен пожал плечами так, как если бы ее мнение его совершенно не интересовало.

Владение само по себе было живописным, но его местоположение делало его воистину уникальным. На дальнем краю земли Макалистеров открывался роскошный вид на изумрудную вершину вулкана; на ее конической поверхности выделялся причудливой формы бугор. Вулкан стоял над домом, словно страж. Пик был невысок, не выше четырехсот футов, но на фоне ослепительно голубого неба смотрелся изумительно.

— Если вы закончили любоваться вашим наследством, то сделайте милость, возьмите пару коробок, — предложил Стивен. — Там есть нетяжелые.

— Дайте я сначала сниму босоножки, — огрызнулась Бронте. — Когда я выходила, они казались шикарными. Теперь они меня убивают.

Стивен внес в дом несколько коробок со снедью и вышел, даже не запыхавшись. Иногда неплохо быть мужчиной. Картонных коробок он привез множество. Очевидно, Гилли делала запасы по случаю приезда молодой родственницы. Она всегда забывает, что Бронте сейчас ест далеко не столько, сколько в детстве, когда она отличалась волчьим аппетитом, но никогда не набирала ни унции лишнего веса. Конечно, в детстве она немало бегала. Современные дети ездят в автомобилях и часами просиживают перед телевизором. А они с Гилли рыскали по лесам. Каждое утро, если только не было дождя, Бронте проделывала долгий путь, торопясь к школьному автобусу. И каждый день водитель высаживал ее на том же месте.

О, она была идеально приспособлена к спартанскому образу жизни.

— Может быть, вам стоит освежиться, пока я буду перетаскивать все это? — предложил ей Стивен.

Вот это самоуверенность! Бронте отбросила густые вьющиеся волосы со лба.

— Идите вы к черту!

Стивен насмешливо поднял брови.

— Выпускаете коготки, маленькая девочка? Так вы не похожи на нашу Гилли?

Бронте вспыхнула.

— Вовсе я не маленькая! А Гилли вовсе не ваша! Просто рядом с вами я кажусь маленькой. Какой у вас рост? Шесть футов шесть дюймов?

— И притом я не на высоких каблуках. Это хорошо, Бронте, что вы не ищете другого мужа.

Очередная наглость.

— А вы считаете, что мне никого не найти?

Странно видеть мужчину в кухне дома Гилли. А этот человек здесь как дома.

— Легко найдете, ведь смотреть на вас — удовольствие. Но...

Бронте разозлилась на него за слова, которых он не произнес.

— Как бы то ни было, вам не нужно беспокоиться. Или вы женаты?

— Женат? Нет. Но шафером на свадьбе был. — Его глаза изучали ее. Аристократическое лицо, так трогательно гордое, грива длинных, вьющихся на жаре шелковистых волос. — На сегодняшний день я — убежденный холостяк. Мне нужно кое-чего достичь, прежде чем я буду готов сделать предложение женщине.