— Не знаю, часто ли ты смотришься в зеркало и заметила ли ты перемены, которые произошли с тобой за это время…

— Что, правда? — удивилась и обрадовалась Кристина. — А я уж думала, что у них здесь зеркала какие-то особенные или освещение другое… Но кожа на самом деле стала какой-то необычно гладкой, как будто я каждый день в салон красоты ходила и делала все процедуры, которые есть в прейскуранте.

— И не только кожа, — улыбнулся Чен. — Главное — глаза. Я тебе не говорил, что здесь целебная вода? И воздух, конечно, тоже. Не зря же Мириам по четыре раза в год сюда приезжает.

— Я думала, она к тебе приезжает…

— Ну и ко мне заодно, — сказал Чен, и в его голосе послышались грустные нотки.

— Она часто говорит о тебе, — сказала Кристина.

Чен кивнул.

— Говорит. Звонит. Приезжает. Но жить со мной не хочет.

— Но она же безумно любит свою работу, — вырвалось у Кристины.

— Да. А я безумно люблю ее.

Они несколько минут молчали. Чен смотрел на дорогу, стиснув руками руль. Кристина наслаждалась открывающимися за окном машины видами, особое очарование которым придавал тот факт, что сегодня она уезжает и вряд ли скоро все это снова увидит. Она вдруг почувствовала, что ей очень хочется когда-нибудь снова здесь оказаться. Ну вот, еще не уехав, она уже начинает скучать по этим сказочным островам!

Как будто прочитав ее мысли, Чен произнес:

— Обязательно приезжай сюда с ним.

— С кем? — не поняла Кристина.

— С ним. Co своим принцем, рыцарем, возлюбленным… Не важно, как его называть. Имени-то я еще не знаю.

— И я не знаю, — вздохнула Кристина.

— Скоро узнаешь. Так вот, обязательно привози его сюда, — серьезно произнес Чен.

— Зачем? Чтобы ты на него посмотрел?

— И за этим, конечно, тоже. Но не только. Здесь совершенно особая атмосфера. Такой нет нигде, — произнес Чен, понизив голос.

— Что-то я не совсем понимаю…

— Здесь открываются сердца. И человек становится таким, какой он есть на самом деле. — Чен подмигнул Кристине. — Сопротивляться бесполезно. Помнишь те искривленные деревья на Арубе?

— Помню. Они называются «диви-диви», кажется.

— Да. На самом деле это не деревья, — продолжал Чен таинственным голосом. — Это те, кто продолжал обманывать и притворяться, не поддаваясь влиянию островов… Видела, во что они превратились?

— Да ты просто сказочник! — рассмеялась Кристина.

— В каждой сказке есть доля истины. Иногда очень большая. Обещай, что обязательно приедешь сюда с ним.

— Обещаю, — легко произнесла Кристина. Почему бы не согласиться с Ченом, если все равно никакого «принца» нет и не предвидится.

Через час она уже смотрела в иллюминатор на ярко-зеленые островки посреди темно-синего моря и думала, что это одна из самых красивых картинок, которые только можно себе представить. Пальмы и маленькие домики постепенно сделались совсем крохотными, и через пару минут скрылись за светлыми облаками. Яркое карибское лето осталось позади.

Реймонд шел по оживленной улице, погруженный в свои мысли. Был вечерний час пик, когда все горожане возвращаются домой с работы, тротуары были заполнены спешащими людьми, по проезжей части в обе стороны тянулись длинные вереницы машин.

Солнце светило по-весеннему ярко, его теплые лучи соперничали с прохладным ветерком, дувшим со стороны Темзы. Первые листочки на деревьях еще только собирались распускаться, а кое-где уже появились маленькие белые цветы с пьянящим сладким ароматом.

Но главными признаками начинающейся весны были вовсе не набухшие почки и робко начинающие щебетать птицы, а… девушки. Под первыми весенними лучами они сбросили с себя унылые зимние одеяния, как гусеница сбрасывает свои коконы, и превратились в обворожительных ярких бабочек. Они порхали по улицам, стайками и поодиночке, украшая город ничуть не меньше, чем первые весенние цветы.

Реймонд не замечал ни вечерней суеты, ни прелестей весенней природы, ни симпатичных девушек в ярких плащах, весело стучащих каблучками. Перед его глазами были совсем другие картины.

Трубят рога, развеваются знамена, отважные рыцари, закованные в стальные доспехи, несутся на своих быстрых конях навстречу врагу… Рыцари бьются не на жизнь, а на смерть, над полем боя стоят лязг и грохот, но враги окружают со всех сторон, их становится все больше и больше, как будто на месте одного убитого врага появляются два новых. Похоже, здесь не обошлось без колдовства.

И действительно, храбрый Сеграмур замечает всадника в черном плаще с капюшоном, расписанном магическими знаками… Сеграмур скачет на своем коне к черному всаднику, прокладывая себе путь мечом, и вот он перед лицом своего давнего врага…

Сеграмур поднял свой зачарованный меч со звучным именем «Дюрандаль», и перед ним расступились скалы, открывая вход в волшебную страну, где его ждала возлюбленная…

Так, возлюбленная… Вот на этом месте воображение Реймонда почему-то спотыкалось и не хотело двигаться дальше. Он совершенно не мог представить себе возлюбленную отважного рыцаря. Понятно, что она должна быть красивой и обладать всеми мыслимыми и немыслимыми добродетелями. Но этого мало. Как Реймонд ни пытался, образ прекрасной дамы не становился живым. Он был мутным, расплывчатым и каким-то ненастоящим. Представлялось нечто легкое и воздушное, закутанное в легкие струящиеся ткани и машущее платочком с балкона замка… Ерунда какая-то.

Она должна быть необыкновенной. От одного только взгляда на нее сердца отважных рыцарей тают, как воск, а ради того, чтобы увидеть ее благосклонную улыбку, каждый из них готов сражаться с полчищами огнедышащих драконов, невзирая на то что в те времена еще не были придуманы огнетушители…

Она не из тех барышень, что сидят целыми месяцами в замке, окруженные толпой слуг, шутов и компаньонок, вздыхая и изнывая от скуки в ожидании своего доблестного рыцаря. Она легко может вскочить на коня и отправиться на помощь своему возлюбленному, если он ранен, лежит без сознания и ни один из лекарей не может исцелить его. Ей поможет ее безграничная любовь и магические знания, которые она получила от своей прабабушки…

Сеграмур полюбил ее, встретив однажды в лесу. Он долго скакал вслед за неуловимой всадницей в легких развевающихся одеждах, и его конь, самый быстрый на свете, почему-то не мог догнать ее… Когда ему удалось приблизиться на расстояние нескольких десятков метров, он разглядел длинные волнистые волосы и очаровательную ножку в украшенной драгоценными камнями туфле, выглянувшую из-под платья. В этот миг его сердце, обычно равнодушное к чарам красавиц, дрогнуло, и он полюбил незнакомку со всей силой первого настоящего искреннего чувства…

Она исчезла в чаще леса, а он, удрученный и окрыленный одновременно, посвятил все свое время поискам таинственной гурии. Перед его глазами все время был ее воздушный облик, ее ножка, по которой пылкое воображение романтического влюбленного с легкостью могло воссоздать весь ее силуэт… Эти стройные ноги с тонкими изящными лодыжками, как будто парящие над землей, но в то же время задорно цокающие каблуками по тротуару…