– Да что это с ними такое? Если так будет продолжаться, я совсем тут свихнусь!

Чтобы успокоиться, Стелла сделала хороший глоток пива.

– Что же это творится, Миро? Вчера явилась эта чокнутая, устроила мне сцену, как будто я ей что-то должна. А в прошлом месяце – я уж и забыла – приходила эта рыжая курица, возомнившая себя станцией метро «Луиза Мишель».

– Что? Кто? – встрепенулся Миро.

– «Луиза Мишель», ты что, оглох? Это станция на моей ветке, я живу между «Гонкур» и «Пармантье» … Слушай-ка, что это с тобой, ты часом не отрубишься прямо здесь?

– Повтори, что ты сейчас сказала.

– Я живу между станциями «Гонкур» и «Пармантье».

– Нет, до того. Ты говорила о женщине с рыжими волосами и о Луизе Мишель.

– Ну да, есть такая станция метро – как «Шарль де Голль – Площадь Звезды» или «Бобиньи – Пабло Пикассо»… Чего ты распереживался, это что, твоя родственница?

– Нет. Луиза Мишель была революционерка, идеалистка, боролась против социального неравенства. Она жила в девятнадцатом веке. После Парижской коммуны ее сослали в Новую Каледонию. Ее называли Красной девой.

– Неплохо, с такими-то морковными волосами… В девятнадцатом веке, говоришь? Не глупи, Миро, повторяю тебе, она приходила с месяц назад! Совершенно тебя достала с этим своим Жюлем Верном! Эй, да что они там делают? Сейчас всё повалят! Черт вас возьми!

Стелла кинулась собирать рассыпавшиеся по тротуару репродукции «Джоконды».

Подняв воротник куртки, Миро прислонился к парапету. Он тут же все вспомнил. Перед глазами возник четкий образ немолодой рыжеволосой женщины. Она спрашивала «Двадцать тысяч лье под водой» и романы Луизы Мишель. Она настаивала: «Да, да, именно так, Луиза Мишель и “Двадцать тысяч лье под водой”», а затем добавила: «Знаете, почему?»

Он не знал. Тогда она объяснила: «Я – реинкарнация Луизы Мишель, и у меня есть цель. Я должна уничтожить этот роман, который якобы написал Жюль Верн, потому что на самом деле рукопись ему продала Луиза Мишель, обменяла на горбушку хлеба!»

Он записал ее заказ. С сумасшедшими нельзя спорить.

Возникло другое видение: Ролан, капитан Немо. Его вдруг бросило в жар. Есть ли какая-то связь между убийством, видением и безумной рыжеволосой женщиной? Кто-то об этом уже писал… Кто?.. Ах да, Юнг[13]! «Черт, Миро, прекращай, ты и правда не в себе! Хотя это действительно странно».

– Послушай, Стел… Генриетта, эта история меня несколько смутила, надо бы выпить чего-нибудь. Ты не будешь против, если я…

– Нет, конечно, иди, я за всем присмотрю!

И Стелла заняла оборонительную позицию между двумя лотками.

О том, чтобы пить, не могло быть и речи. Миро быстрым шагом прошел вдоль набережной Великих Августинцев, по набережным Сен-Мишель и Монтебелло. Он спрашивал всех букинистов, не подходила ли к ним рыжеволосая женщина, искавшая «Двадцать тысяч лье под водой». Несколько человек ответили утвердительно – хотя никто не записал ни ее адреса, ни телефона.

Он бегом вернулся к своему лотку. Бдительной Стеллы не было на месте – ее окружила толпа японских туристов, увешанных Эйфелевыми башнями. «Если у меня ничего не украли, мне сильно повезло», – подумал он, падая на раскладной стульчик.

– Эй, Миро, решил, что ли, заправиться по-серьезному? Я думала, ты утонул! На вот, я продала твоего гида Мопассана.

На этот раз и правда ничего не пропало – но Миро чувствовал себя подавленным. В течение дня он несколько раз звонил Нелли, втайне надеясь, что она пригласит его к себе. Человек способен держать себя в руках лишь некоторое время, не вечно. Встреча с ней пробудила в нем желание. Он достаточно хорошо знал себя и понимал, что причина его нервного состояния – фрустрация.

Интересно, спала ли она с Ларри до того, как ушла от него?

«Послушай, Миро, мы оба сумели кое-чего достичь. Если мы будем и дальше жить вместе, нам нечего будет дать друг другу. Мне бы хотелось, чтобы мы остались друзьями». Друзьями, еще чего! Он встречался с Ларри – настоящий мачо, смесь Джона Уэйна с Тарзаном. Они друг другу не понравились.

Может быть, случится чудо? Может быть, она ему позвонит? Он пожалел, что у него нет автоответчика.

«Бедняга! Да ты просто идиот! Пора смириться с тем, что никак нельзя изменить!»

Миро медленно побрел по мосту через Сену, уставившись себе под ноги. Лишь теперь он впервые осознал всю трагедию случившегося с Роланом.

Когда он увидел у дверей своего дома широко улыбающегося Башира, а рядом с ним – худющего паренька, его подавленность сменилась растерянностью. Черт возьми! Кузен. Я о нем совершенно забыл.

– Миро, помнишь, о чем я тебя вчера просил?

– Прекрасно помню.

Довольный Башир повернулся к своему кузену:

– Вот видишь, Селим, я же говорил!

Миро решил уточнить:

– Башир, но мы договорились, всего на пару дней…

– Да-да, мой приятель как раз обещал подыскать ему комнатенку.

Миро определил Селима и его чемодан в комнату, обычно игравшую роль чулана. Трехногий диван они установили на пару томов «Избранных писем» монсеньора Дюпанлу[14]. Только после этого Миро вспомнил, что у него нет постельного белья.

– Не беспокойтесь, я обойдусь своей курткой.

Миро взглянул на свитер Селима: тонкий как сигаретная бумага. Он вспомнил, как при встрече пожал его ледяную руку, и решил зайти к Левассёрам.

Коринна Левассёр, крошечная брюнетка, которой и одного ребенка, казалось, было бы слишком много, резко распахнула перед ним дверь и тут же умчалась в глубь квартиры.

– Извините меня, у Ланселота режутся зубы.

Она вернулась через пару минут, держа на руках пухлого, толстощекого орущего младенца.

– Одеяло? Конечно. Можете его подержать?

Миро взял ребенка на руки. Глядя на вопящий сверток, он спрашивал себя, могло бы отцовское чувство пересилить то отвращение, которое он испытывал к маленьким детям.

– Скажи-ка, Ланселот, твой брат похож на инопланетянина так же, как и ты?

– Вот и одеяло, – сообщила Коринна. – Давайте меняться.

Миро отдал ей Ланселота, забрал одеяло и вернулся к себе. Селим шарил в кухонных шкафчиках.

– Зря ищешь, я уже избавился от орудия преступления.

Селим подпрыгнул от неожиданности.