— Я — Гарт Нейпир.

Это было не все, но она сама догадалась о его рыцарском титуле, и он не стал представляться полностью.

— Надеюсь, сэр Гарт Нейпир, вы не собираетесь сопровождать меня в кирку и к месту Изабеллы в передних рядах на глазах у всех?

— Нет, девушка, — ответил он, подавив улыбку при мысли о реакции, которую бы это вызвало. — Вам придется пройти этот путь одной.

Нельзя сказать, что ей это понравилось, но у нее не было выбора.

Амалия с сэром Гартом спустились вниз, вышли на улицу и дошли до церкви без происшествий. Когда они прокладывали путь сквозь толпу, она увидела, что прелаты, государственные чиновники и другие высокопоставленные лорды, все в праздничном облачении, собрались перед церковью, готовые принять участие в процессии. Букклей находился где-то среди них и скорее всего увидит их, а потом будет задавать вопросы. Но сейчас ей было не до этого.

Зрители толпились вокруг них, заставляя ее необычайно остро сознавать присутствие рядом с собой высокого, широкоплечего, атлетически сложенного рыцаря. Ладонь, обхватывавшая его руку, отчетливо ощущала твердость мышц, и она с благоговейным трепетом вспомнила силу и легкость, с которой он ее нес. Никто не носил ее с тех пор, как она была ребенком, а сэр Гарт Нейпир делал это так, словно она все еще им оставалась.

Хотя в доме настоятеля она видела его достаточно хорошо, чтобы узнать, свет там был неярким. В Данфермлине у нее не было времени, чтобы разглядеть его черты, и она увидела лишь крепкого, рослого мужчину горячего нрава. Теперь же, понимая, что у нее может не быть другой возможности, она хотела хорошенько его разглядеть.

Она успела увидеть его загорелое овальное лицо с резко очерченной линией лба и скул. Теперь же отметила, что голубые глаза, опушенные густыми ресницами, глубоко посажены. Окаймлявшие их брови были темнее выгоревших на солнце каштановых волос. Нос орлиный, прямая линия рта с плотно сжатыми губами. Подбородок его был твердым, с ямочкой посредине, и возникло чувство, что он, по-видимому, так же упрям, как и она.

Мальчишеский локон упал ему на лоб, и, несмотря на то что он был на голову выше ее и сейчас она осмеливалась бросать на него из-под ресниц лишь быстрые взгляды украдкой, Амалия увидела, какой поразительной голубизны его глаза. Она отвела взгляд, надеясь, что он не заметил ее любопытства. Она пока еще не знала, что о нем думать, но была уверена, что никогда раньше не встречала такого мужчину.

На нем был дублет из темно-синего бархата, отделанный горностаем, и модные шелковые гетры, у которых одна нога была в бело-голубую полоску, а вторая просто синяя — одеяние состоятельного вельможи. Широкий рыцарский пояс из серебряных и медных медальонов опоясывал бедра. К нему крепились прекрасные кожаные ножны, в которые был вложен длинный шотландский нож — дирк — с украшенной драгоценными камнями рукояткой. Меча при нем не было, ибо на коронацию не приходят полностью вооруженными.

Несмотря на нескончаемый рокот неуклонно увеличивающейся толпы людей, прокладывающих себе путь, она слышала, как ножны поскрипывали, словно терлись о серебряный пояс, и снова подивилась, как бесшумно он подкрался к ней там, в доме.

Его взгляд настороженно перемещался то влево, то вправо, пока они приближались к ступенькам, потом, прежде чем она успела отвести глаза, встретился с ее взглядом и легко удержал его.

Он улыбнулся, и она заметила, как сверкнули белые зубы и промелькнула ямочка возле левого уголка рта. Жар затопил щеки и растекся внутри ее.

По-прежнему шагая настолько быстро, насколько позволяла толпа, он наклонился к ней и подмигнул.

— Что такое, девушка? — спросил он. — Этим людям интересно посмотреть только на знатных вельмож и короля, когда он выйдет. Они не обращают на нас внимания.

— Вы знаете что, — пробормотала она, радуясь, что он смягчился, но и не желая, чтобы он обращался с ней легкомысленно. Что, если потом он будет шутить с друзьями, бахвалиться, как легко ее поймал? — Я не могу забыть, где мы только что были. Как вам удается вести себя как ни в чем не бывало? Букклей где-то здесь, да и другие, кто меня знает. А вдруг они…

— Забудьте пока об этом, — посоветовал он, продолжая улыбаться, словно заигрывал с ней. — Никто не задает вопросы людям, которые ведут себя так, словно имеют полное право делать то, что делают. Уверенность часто одерживает победу там, где нет иного оружия. А теперь, девушка, улыбайтесь и держите голову высоко, мы пришли.

Потом, удивив ее, он накрыл правой ладонью ее руку, лежащую на его руке, и сжал, пробормотав:

— Представьте, что вы ее милость, новая королева.

С этим он отпустил ее, взялся за дверь и распахнул, отвесив при этом учтивый поклон.

Песнопение монахов на хорах, сопровождающееся гулом голосов конгрегации, наполняло церковь.

Церемония только-только началась. Тем не менее церковь была переполнена, и Амалия понятия не имела, где свита Изабеллы. Первым ее побуждением было развернуться и убежать, чтобы не привлечь к себе еще больше внимания.

— Ваша милость, — пробормотал ее спутник, отступив назад и низко склонив голову.

Его поведение рассмешило ее, и она сверкнула улыбкой, которую он не мог видеть, так как все еще стоял склонив голову. Амалия вздернула подбородок и переступила порог. После этого уже было легче, потому что сэр Дункан Форрест, один из рыцарей Изабеллы, сразу же подошел к ней.

— Сюда, пожалуйста, леди Амалия, — сказал он, — я проведу вас вперед.

— Спасибо, — улыбнулась она с облегчением.

Устланный зеленым ковром проход протянулся по центру нефа между рядами людей, стоящих либо опустившихся на колени на молитвенные скамеечки, но сэр Дункан провел Амалию через колоннаду на южной стороне во второй ряд.

Она намеревалась занять последнюю скамеечку в этом ряду, предназначенную для нее как для самой младшей дамы в свите принцессы, но Изабелла похлопала по месту рядом с собой.

Благодарно кивнув сэру Дункану и очень стараясь не споткнуться и не наступить кому-нибудь на ноги, она протиснулась мимо улыбнувшейся леди Сибиллы, леди Сьюзен и двух других дам, Нэнси и Аверил, к месту рядом с Изабеллой.

— Ну, удалось тебе от них ускользнуть? — насмешливо спросила принцесса, не удосужившись понизить голос.

Впрочем, не важно. Монахи все еще пели, а стоявший в церкви гул свидетельствовал, что почти все были вовлечены в частные разговоры.

Амалии потребовалась пара мгновений, чтобы вспомнить, что она скрывалась от родителей.

— О да, благодарение небесам! Я лишь молюсь, чтобы мама не видела, как я ускользнула.

— Нет, она не видела, по крайней мере ничего не сказала, когда я проходила мимо, — заметила Изабелла с лукавой улыбкой. — Твоя мать не питает большого уважения к королевской крови… Нет, нет, — добавила она, когда Амалия собралась возразить. — Я прекрасно знаю, что это не оскорбление, а только гордость за свой собственный древний род, и она едва ли одинока в этом. Многие смотрят на нас, Стюартов, как на выскочек. Сегодня она не получила от меня никакого удовлетворения, хотя, должна признаться, я боюсь ее до дрожи в коленках. Неужели кто-нибудь когда-нибудь идет наперекор ее желаниям?