Двадцать минут спустя герольдмейстер громогласно объявил, что король Шотландии приглашает всех отведать вместе с ним праздничное угощение в парке внизу. Гарт собирался уговорить девушку ненадолго отойти с ним в сторонку побеседовать. Но когда голодная толпа хлынула к столам, он понял, что она вряд ли сможет оставить принцессу.

Шумная, беспорядочная масса людей все еще напирала на него со всех сторон, когда чей-то голос позади него пробормотал:

— Сам желает поговорить с вами, милорд Уэструдер. Вы должны пойти к нему тотчас же.

Гарт повернулся, взглянул на говорившего с ним человека и понял, что это слуга. Что ж, со всем остальным явно придется подождать.

Он уже собрался повернуть, когда среди спускающихся с вершины холма заметил правителя королевства, шагающего к нему. Файф снял свою мантию, но выглядел таким же внушительным в расшитом золотом черном бархатном дублете и черных шелковых гетрах. Даже его башмаки и шляпа были черными. Отметив решительный взгляд приближающегося Файфа, Гарт склонился и стал ждать, когда он заговорит.

— Вы можете выпрямиться, Уэструдер, — сказал Файф на удивление приветливо.

— Спасибо, милорд, — отозвался Гарт. — Чем могу вам служить?

— Такое предложение меня радует, — проговорил Файф. — Мы еще не имели удовольствия видеть вас в Стерлинге после безвременной кончины вашего батюшки. Поэтому, пользуясь возможностью, выражаю свои соболезнования вам, вашей матушке и другим членам вашей семьи. Однако я не могу не задаться вопросом, стал бы покойный лорд Уэструдер так поспешно клясться в верности новому королю. Насколько я помню, он держался в стороне от двора.

Обуздав поднимающееся раздражение, Гарт сказал:

— Мой отец всегда был предан короне, милорд.

Зная, что покойный лорд Уэструдер держался в стороне скорее от Файфа, чем от покойного короля, Гарт добавил:

— Заверяю вас, что его действия, доживи он до сегодняшнего дня, были бы точным отражением моих.

— Возможно, вы правы, — согласился Файф. — В любом случае, как только позволят ваши многочисленные обязанности в Уэструдере и других местах, мы желаем видеть вас в Стерлинге.

— Я еще раз благодарю вас, сэр, — осторожно отозвался Гарт, стараясь не связать себя словом.

С легким кивком Файф прошел мимо него и продолжил спускаться, оставив Гарта гадать, не получил ли он только что приказ, равносильный королевскому.

Амалия старалась держаться поближе к Изабелле, выполняя свои обязанности фрейлины, пока они дожидались начала пиршества, но и не упускала возможности окинуть взглядом толпу, надеясь увидеть родителей или братьев прежде, чем кто-то из них подойдет к ней.

Она заметила сэра Гарта, разговаривающего с Файфом на склоне холма.

Поморщившись, она задалась вопросом, что он делает среди баронов и других вельмож, приносящих вассальную клятву. Но еще больше ей хотелось бы знать, не является ли он человеком Файфа и может ли рассказать графу, что она подслушала разговор в королевских покоях в доме настоятеля. От этой последней мысли ее пробрал озноб.

Отвернувшись, она увидела своих родителей, тринадцатилетнюю сестру Розали и брата Саймона, которые были еще довольно далеко, но направлялись к ней. Поборов порыв убежать как можно быстрее и как можно дальше, она заставила себя дожидаться их, твердо решив не позволить им себя запугать.

— Ты помнишь, что я сказала? — спросила Изабелла, шагнув ближе.

— Видит Бог, мадам, я прилагаю все усилия, чтобы быть начеку.

— Вот и хорошо. И не забывай, что они не могут заставить тебя выйти за кого бы то ни было, — напомнила Изабелла. — Держись твердо, если именно этого они хотят, и, возможно, я сумею тебе помочь.

Испытывая благодарность, но сомневаясь, что тот, кто уже признался в страхе перед леди Мюррей, может помочь в грозящей ей ситуации, Амалия наблюдала с улыбкой скорее циничной, чем признательной, как Изабелла растворилась в ожидающей короля толпе, оставив ее одну предстать перед своей семьей.

Не желая, чтобы кто-то еще из свиты принцессы слышал ее разговор с семейством, она пошла им навстречу.

Розали выбежала вперед, чтобы обнять ее, но леди Мюррей, Полная дама с пронзительным взглядом, модно выщипанными бровями и в элегантном платье темно-желтого шелка, заговорила первой:

— Где ты пряталась, Амалия? Наверняка ты знала, что мы будем тебя искать.

— Я служу принцессе, мадам, — ответила Амалия, выпрямляясь, но оставив ладонь на плече Розали. Порадовавшись тому, что владеет своим голосом, она добавила: — Я знала, что увижу вас здесь после коронации, и поскольку предположила, что вы и милорд отец должны были остановиться в Перте…

— Ну разумеется, там, и мы полагали и тебя там встретить. Но когда вчера вечером мы прибыли в Перт, то лишь тогда узнали, что королевская семья и вся их свита имеют покои здесь, в Сконе. И все равно я считала, что только старшие по положению дамы принцессы будут присутствовать здесь сегодня.

— Она попросила нас всех оставаться с ней рядом, — объяснила Амалия.

Повернувшись к отцу, коренастому мужчине среднего роста с седеющими волосами и подстриженной бородой, который по такому торжественному случаю был элегантно одет, она сказала:

— Вы прекрасно выглядите сегодня, сэр.

— Да, девочка, — согласился он. — На тебя тоже любо-дорого посмотреть. Это зеленое с розовым платье здорово тебе идет, и я вижу, ты носишь на лифе ту маленькую золотую брошку, которую я тебе подарил.

— Это мое любимое украшение, — сказала она ему, теребя камень в золотой оправе.

Ей бы хотелось не замечать Саймона, стоящего рядом с отцом. Но при всей ее нелюбви к брату, обычно она старалась не сердить его.

— Ты тоже хорошо выглядишь, Саймон. — Бросив взгляд в сторону королевского стола, она добавила: — Я не могу долго задерживаться, скоро начнут подавать на почетный стол.

— У нас еще будет достаточно времени поговорить, дорогая, — сказала леди Мюррей, — потому что ты поедешь с нами домой.

При этих словах Розали заискивающе посмотрела на Амалию, но та оставила ее без внимания, подавив чувство вины, и воскликнула:

— Домой? Но почему?

— Потому что твой отец так желает. Он устраивает для тебя прекрасный брак.

— Но я не хочу замуж! — возразила Амалия. Услышав визгливые нотки в собственном голосе, она сделала успокаивающий вдох. — Я не собираюсь никогда выходить замуж, мадам, — проговорила она уже спокойнее. — Я думала, что ясно выразилась на этот счет.

— Ты сделаешь так, как велит тебе твой отец и господин, — подал голос Саймон. — Как сделала Мег.

— Я не Мег, — огрызнулась Амалия, подумав, что он начинает выглядеть таким же злым и раздражительным, как граф Файф. — И я не обязана выходить замуж, если не хочу. Шотландский закон…