Подорвавшись с кровати, с рычанием кинулся на нее и, слегка сдавив ей горло, припечатал дрожащее тело к стене. Так и хотелось придушить эту тварь, которая напоминала мою бывшую! Такие же каштановые волосы средней длины, серые миндалевидные глаза. Даже ямочки на щеках! Черт! Если бы не брат, который как всегда вовремя подоспел, точно бы убил! Не понимаю одного — почему Лиам притащил ее в наш дом. Неужели влюбился? Ему бы следовало учиться на моих ошибках, но нет, братец всегда был хорошим малым. Защитником слабых и любителем человеческих девушек. Мдя… Не завидую я ему. Когда эта Дана пошлет его ко всем чертям, он поймет, что лучше наших самочек никого нет.

С тех пор, как моя пара, Алиса, променяла меня на какого-то толстосума, желание жить испарилось. Я стал затворником, отказался от места Альфы, которое по праву перешло ко мне после смерти отца, редко покидал стаю. Даже охотиться перестал. Возненавидел людей, вернее человеческих девушек. Казалось, что все они одинаковые. Их интересует только одно — деньги! Сто раз проклял себя за то, что связал жизнь с человеком. Пообещал себе больше не быть таким идиотом. Однако разрыв сильно на меня повлиял, и прежде всего на моего внутреннего зверя. Он день ото дня предавался тоске по утерянной паре: выл, скулил, царапал кожу, желая вырваться и броситься за неверной. Он был готов простить все, лизать ей ноги, лишь бы она вернулась, но я не разделял его желания. И вообще, я не имел права отпускать Алису со знаниями об оборотнях. Я должен был убить девчонку, чтобы ее маленький ротик не сболтнул лишнего…

— Ты не можешь просто так уйти, — сказал ей Лиам, когда она соизволила вернуться за вещами. — Ты знаешь, кто мы.

— И? — хмыкнула она. — Зачем мне кому-то рассказывать? Да и все равно никто не поверит, даже если скажу. Только у виска покрутят.

— Давай убьем ее, брат! — взревел я.

На руках уже выступили когти. Я едва сдержал своего зверя, который желал разделаться с предательницей, растоптавшей его чувства, порвавшей ту нить, что связывала волка с ней, делала единым целым.

— Мы никого убивать не будем! Пусть Алиса идет.

— Ты так просто готов ее отпустить? Кто предал раз, тот может предать второй. Ты готов доверить жизни членов стаи какой-то человеческой девчонке? Я не позволю! — вместе со словами из горла вырвалось рычание.

— Вот когда займешь место вожака, после церемонии на новолуние, тогда будешь делать, что хочется. А пока мы вместе принимаем решения. И я не согласен с твоим мнением. А раз наши точки зрения расходятся, то мы поступим так, как поступил бы отец: оставим Алису в живых.

Я недовольно рыкнул, но согласился с братом. Отец воспитывал в нас сдержанность и умение выходить из ситуаций, не причиняя вреда окружающим. Пусть так и будет. Хоть я и был не согласен.

— Ладно, пусть валит! — я метнул в бывшую прожигающий взгляд. — Но если ты хоть кому-нибудь расскажешь о нас, — вдогонку бросил тогда, — клянусь, я сам лично найду тебя и вырву твое поганое черствое сердце!

Я плюнул в ее сторону и зарычал.

На глазах Алисы выступили слезы, но мне было пофиг. Пошла она, дрянь!.. Пусть проваливает, пока я не передумал!

Однако мой волк никак не мог позабыть эту мерзавку. И то, с какой тоской в глазах она говорила о том, что уходит к другому. Я чувствовал какую-то недоговоренность и решил еще раз поговорить с ней. Гнев как раз поутих, и я отправился к Алисе. Но то, что увидел возле ее дома, раз и навсегда заставило меня возненавидеть эту стерву. Рядом с ней стоял какой-то деловой мужик восточной внешности в дорогом костюме и по-хозяйски прижимал к себе за талию. Волк зарычал, требуя мести, но я шикнул на него и просто ушел, похоронив последнюю надежду вернуть пару.

Следующие дни приносили одну боль. Сердце разрывалось на части от одной только мысли об Алисе. Как же я ненавидел эту тварь! Все сильнее и сильнее. Едва подавил в себе желание все-таки найти и растерзать неверную и ее нового хахаля. Сделать ей также больно, как больно мне и волку внутри меня. Не выдержав разлуки, я постепенно угасал. Чувствовал, как уходит жизнь, пока однажды в глазах не потемнело…

И вот я очнулся. Не знаю, что произошло, и почему вдруг вышел из комы, но меня это радовало. Я совершенно ничего не помнил. Чувствовал, что переродился, подавил в себе чувства к Алисе. Это не могло не радовать. Теперь я свободен.

Однако эта Дана не давала покоя моему волку. Он как-то странно на нее среагировал. Когда я держал ее за глотку, зверь во мне ощетинился, выказывая недовольство. Не знаю, что это было, но не позволю ему вновь совершить ту же ошибку.

Когда мы с Лиамом сидели за столом в кухне, и туда вошла Дана, я не сдержался:

— Хм, я смотрю, ты времени даром не терял, брат, — усмехнулся. — Давно ты спишь с этой?.. Они же все слеплены из одного теста. Не боишься закончить, как я?

Я нарочно говорил громко, чтобы эта девчонка услышала. Отчего-то безумно хотелось позлить ее.

— Тео, заткнись! — рыкнул брат. — Я не позволю тебе оскорблять Дану. Если бы ты знал, через что ей пришлось пройти…

Да ей от силы двадцать лет, как и ему же. Что может пережить такая малявка?

— А мне совершенно пофиг. Веришь — нет? Видимо, заслужила, — огрызнулся я.

Дана швырнула яблоко на стол и убежала. Я усмехнулся. Плевать! Она никто! И если бы не брат, не понятно почему опекающий ее, вышвырнул бы из стаи за шкирку! Зверь внутри замер, притаился. Он не разделял этих суждений. И ему явно не нравился мой настрой по отношению к девчонке.

— Доволен?! — рявкнул Лиам и, соскочив со стула, треснул кулаком по столу, отчего звякнули тарелки. — Да что с тобой происходит? Я тебя не узнаю.

Я пождал губы и, сложив руки на груди, уставился на брата. Тот как-то странно посмотрел на меня, его губы растянулись в усмешке.

— А знаешь, — он наклонился вперед, упираясь ладонями в столешницу, — тебе следует сказать Дане спасибо. Это ведь благодаря ей мы с тобой сейчас разговариваем. А ты с ней так… Как с каким-то ничтожеством. Так что будь любезен, пойди и извинись! — последние слова Лиам угрожающе прорычал.

— Извиниться? Да ты бредишь, брат! — меня настолько возмутил сей факт, что я стиснул кулаки и тяжело задышал. — Никогда этого не будет!

Некоторое время мы с Лиамом молча перекидывались гневными взглядами. Однако я не сдержался и выдал:

— Уверен, твоя Даночка замечательно трахается, раз ты ее так защищаешь. Но я никогда, слышишь, никогда не опущусь до того, чтобы просить прощения у какой-то там… — едва сдержался, чтобы снова не выплюнуть оскорбление в ее адрес.

Лиам начал закипать от ярости. Брови сдвинулись у переносицы, вены на лице вздулись. Я ощутил, как всполошился его волк, желая расставить приоритеты. Ха! А мне плевать! Мой маленький братец хочет помериться силами? Что ж, удачи! Вот только кишка у него тонка.

— Хочешь бросить мне вызов? Давай! Чего же ты ждешь? — Я вскинул руки в стороны. — Я тебя не боюсь, сопляк! И мне плевать на то, что ты Альфа.