Прибыв вечером в пятницу домой, я застала обеспокоенного сына, сообщившего, что дядя Костя так и не появился.

Мне хотелось высказать вслух все, что я думаю о братце, но при сыне я сдержалась, хотя он меня понял и без слов.

– Я поеду с тобой, – заявил Сашка, заметив в моих глазах намерение тут же развернуться. – Только перекуси вначале, а то, наверное, весь день голодная.

– Заботливый ты мой, – потрепала я сына по вихрам.

– Это у меня наследственное, – сообщил Сашка.

Поймав мой вопросительный взгляд, добавил:

– Я же унаследовал все лучшее от всех родственников. Заботу о твоем желудке – от дяди Кости. Не будешь питаться нормально, заработаешь язву, – повторил он с интонацией братца.

Мы рассмеялись, перекусили оставшимися со вчерашнего дня голубцами, выпили чаю, съели по мороженому, я переоделась в джинсовые длинные шорты, футболку и легкие кроссовки, и мы спустились вниз к машине. Животные остались дома вдвоем, кот сидел под люстрой и с вожделением смотрел на клетку. Интересно, а у попугаев инфаркты бывают от такого соседства? А у котов спазмы желудка от несовершенного греха чревоугодия?

Притормозив перед Маринкиным домом, я поняла, что ключей-то от ее квартиры у меня больше нет. А если Костя с Витей опять напились? Хотя в сумочке имеется набор для современной русской бизнес-леди…

Но для начала я нажала на звонок. Никто не открыл. Я позвонила еще раз – и с тем же успехом.

– Прикрой меня на всякий случай, – шепнула я сыну.

– Да никого тут нет, – ответил он, сразу же поняв, что я намерена делать.

С двумя хлипкими замками (почему Маринка не установит нормальные? Или не хочет привлекать внимание бронированной дверью?) я справилась меньше чем за минуту, и мы с Сашкой проскользнули в квартиру.

Первым, что я увидела на тумбочке у входной двери, были указания по поливу цветов, которые я вчера вручила Косте вместе с ключами. Связка лежала под компьютерной распечаткой. Я положила ключи в сумочку, распечатку прихватила и начала с цветов, по ходу дела осматривая урон, нанесенный квартире со времени моего последнего появления тут.

Витя явно праздновал свое освобождение из плена, причем, по всей вероятности, приглашал всех собутыльников с «пьяного» угла. Кругом валялись пустые бутылки, грязные тарелки, осколки, объедки и огрызки. Но – удивительно – Маринкин палисадник оставался нетронутым. И как только ватаге пьяных мужиков удавалось его обходить, не свалив ни один горшок? Или Витя был так напуган женой, что даже в пьяном ступоре думал о последствиях разрушения палисадника? А ведь думал же…

При помощи Сашки я быстро полила все, что требовалось, и мы квартиру покинули, чтобы отправиться на «пьяный» угол, где следовало искать Костю.

На мою «БМВ», притормозившую напротив «Пива в розлив», вылупилось несколько осоловевших пар глаз жаждущих. Правда, хочу отметить, что ни мои ноги, привлекающие внимание любого нормального мужчины, ни высокая грудь, обтянутая тоненькой футболкой, у этого контингента не вызвали никакого интереса.

На меня смотрели настороженно.

Но мне повезло: один из собравшихся меня узнал, что я не могла сказать про себя.

– Лана, ты? – послышался робкий голос. – А ты совсем не изменилась.

По нескольким следующим фразам я с большим удивлением для себя поняла, что мы с говорящим (на вид – за пятьдесят, испитое лицо, обрюзгшая фигура, лысина внушительных размеров) учились в одном классе. Если бы не представился – никогда не опознала бы.

После воспоминаний о чудесных годах юности одноклассник поинтересовался, что же меня привело на эту точку. Задавая вопрос, он косил на «БМВ».

Я спросила о Косте, но его здесь сегодня никто не видел. Правда, мне подтвердили, что вчера Витя пригласил весь «народ» к себе и «народ» предавался возлияниям, а потом по большей части там так и остался ночевать. Был ли там мой брат, никто точно ответить не смог: мнения разделились ровно пополам.

– А Витя сейчас где? – уточнила я.

– От амазонок скрывается, – прошептал одноклассник заговорщическим шепотом. – Они вчера за ним приезжали. Но он от бабушки ушел и от дедушки ушел! – процитировал одноклассник народный эпос о Колобке.

– А поподробнее нельзя? – попросила я.

Но лучше бы этого не делала. Все собравшиеся у «Пива в розлив» стали наперебой рассказывать про приезд амазонок. Описания средства передвижения дам варьировались так, как отличается телега от «шестисотого» «Мерседеса», описания внешности – как киборг от мисс Вселенной. Мужики еще и не могли сойтись в количестве. Я, конечно, предполагала, что у большей части наблюдателей в глазах двоилось, а то и троилось, но мне от этого было не легче.

Правда, все сошлись в одном.

Среди амазонок была «цветная». Правда, в остальном мнения расходились. Эта самая амазонка могла, по мнению собравшихся, быть негритянкой, индианкой, индуской, арабкой, китаянкой, узбечкой и казашкой. Я поняла, что при таком разбросе мне эту девушку не отыскать никогда.

– И что делали амазонки? – устало спросила я. Сашка все это время стоял рядом молча.

– Приехали вот так, как вы, – ответили мне и признались, что меня вначале тоже приняли за амазонку, но меня опознал одноклассник.

– А мама похожа на амазонку? – впервые встрял Сашок.

Меня стали рассматривать.

– Они тоже все были ничего, – наконец заявили собравшиеся алкоголики. – Но вы – лучше.

– Спасибо, – поблагодарила я – комплимент всегда приятен, но меня все-таки интересовали вчерашние события и в особенности сегодняшнее местонахождение братца.

По версии собравшихся, амазонки оставили транспортное средство не в Витином дворе, а в соседнем, потом рыскали по окрестностям (раздвоившись, растроившись и так далее – тут мнения расходились) и в конце концов уехали. Меня так и подмывало спросить, не садилась ли в соседнем дворе летающая тарелка, но я сдержала этот благородный порыв и поинтересовалась:

– Одни уехали? Никого не взяли?

– Из наших – точно никого. Все здесь.

– Но нет моего брата и Вити, – напомнила я.

– Они партизанят, – ответили мне.

– Где?! – взвыли мы хором с сыном.

Мужики стали переглядываться. Они явно не решались показать мне это укрытие, где они сами, наверное, иногда пережидают бури.

– Мне нужен только мой брат! Передайте ему, пожалуйста, что я волнуюсь. Я не собираюсь ему мылить шею и даже сама, лично, куплю пива. Только пусть домой идет!

– Эх, такую бы жену, как ты, девка! – вздохнул один из алкоголиков. Другой заметил, что я беспокоюсь о брате, а это родная кровь, сестра – не жена.

Я встряла в поток рассуждений, опять попросив проводить меня к укрытию.