Где-то в глубине раздалось звяканье, затем шаркающие шаги и надтреснутый старушечий голосок, послышавшийся в образовавшейся у двери щели: «Что вам угодно, господа?»

– Нам нужен мистер Холмс, мэм. – Андрей старался быть максимально вежливым.

Дверь открылась шире, и в щелку высунулся остренький носик, обрамленный желтоватыми седыми кудряшками волос под белым чепцом.

– Боюсь, джентльмены, что мистер Холмс отдыхает, – вздохнули кудряшки. – Вероятно, он будет рад вас увидеть завтра утром.

Старушка попыталась закрыть дверь, но Ларин уже успел выставить вперед ногу: «Полиция, миссис… извините, запамятовал ваше имя… о, миссис Хадсон! Да, я виноват! Но у нас, правда, срочное дело к мистеру Холмсу».

Дукалис утвердительно закивал головой.

Слово «полиция» возымело действие, и путешественники удостоились чести войти в помещение. Воспользовавшись потерей бдительности гостей, Роберт Дьерк сначала осторожно отступил на пару шагов назад, а потом попросту задал стрекача. Дукалис хотел рвануться следом за беглецом, но был остановлен товарищем («Мы его сейчас все равно не поймаем, а свое дело он уже сделал»).

Откуда-то сверху, из глубины дома донеслась довольно странная мелодия. Казалось, кто-то водит металлической пилой по стеклу. Андрей, которого мама в детстве около года безуспешно пыталась учить музыке, непроизвольно поморщился, словно у него разболелись зубы.

– Я же предупреждала вас, господа, что мистера Холмса лучше было побеспокоить завтра…

Но друзья уже устремились наверх.

* * *

– Чем могу быть полезен, джентльмены? – Высокий худощавый мужчина в шелковом халате, отложил скрипку. – Вам известно, что мои гонорары достаточно высоки, да и заказов я сейчас не беру?..

– А вы знаете, – Ларин решительно пошел в наступление, – что общего между деньгами и наркотиками? Если начинаешь их получать – дозу приходится постоянно увеличивать, а «соскочить» практически невозможно…

Холмс глубокомысленно поднял бровь, словно анализируя столь глубокую мысль.

– … А что общего между деньгами и пищей? – продолжил оперативник. – Без них жить невозможно, но переизбыток никогда не доведет до добра…

– Да-а-а? – задумчиво протянул хозяин дома.

– А между деньгами и женщинами? Плохо, когда их нет, но проблемы, когда их много. Поэтому давайте уйдем от меркантильных вопросов. Вы же сыщик, а мы из полиции…

В этот момент из соседней комнаты послышалось непонятное утробное рычание.

– При чем здесь полиция? – удивился хозяин. – У меня все в порядке, а там (он махнул рукой в сторону закрытой двери, из-за которой снова послышался рык)… – Там отдыхает мой друг и коллега, доктор Уотсон. Правда, он мучается похмельем и мешает мне играть… А вы ведь не из Скотленд-Ярда! Хотя, физиономии у вас, точно, полицейские…

Друзья попытались объяснить, что им необходимо срочно разыскать господина, имеющего имя или кличку Мориарти. Но сыщик лишь замахал руками, заявив, что и не подумает взяться за такое дело.

– Во-первых, джентльмены, всё же это будет очень дорого стоить, а денег, как я понимаю, у вас мало. Во-вторых, вы, кажется, не представляете, в какую авантюру пытаетесь меня втянуть. Люди вы приезжие, так что можете не знать наших реалий, а лондонцам они, к сожалению, хорошо известны. Впрочем, послушайте…

По словам Холмса выходило, что столицу крепко держит в руках некая девонширская преступная группировка, получившая свое название потому, что ее основатели родились не далее, чем в паре сотен миль от этого города. Лидером этих братков считается именно господин Мориарти. Шайка славится своей жестокостью и полным пренебрежением ко всем правилам, включая законы преступного мира. Так, некоторое время назад девонширцы решили взять под контроль один из «блошиных» рынков, который прежде опекали «шотландские». Как было принято между злоумышленниками, сначала решили собраться на ланч за городом и там обсудить проблему. Но «девонширские» приехали не согласно установленным нормам поведения – не в трех кебах, а в десяти. Кроме того, они вопреки традициям, оказались вооружены. Когда же «шотландские» попытались объяснить, что рыночная торговля – их бизнес, шайка Мориарти просто перестреляла всех конкурентов, получив за это прозвище: «фриизеры»…

– Я бы перевел это как отморозки, – подсказал более образованный Ларин перевод иностранного слова Дукалису, который едва говорил по-английски.

– Точно, отморозки, Андрюха. – Дукалис нахмурился. – Быкуют не по понятиям. Мочат друг друга без разбора…

– …Поэтому, господа, помочь вам ничем не смогу. – Холмс поднялся, демонстрируя, что разговор окончен. – Желаю удачи!

В этот момент внизу послышался настойчивый звонок, зашаркали шаги миссис Хадсон («Иду-иду! Перестаньте же трезвонить на весть дом!»). Потом раздался грохот, будто в дверь со всей силы пнули ногой, испуганный писк старушки, топот сапог по лестнице и вот уже в комнату ворвался посетитель, внешним видом напоминающий разъяренного орангутанга.

– Кто здесь Холмс?! – прямо с порога заорал он и, угадав в сыщике искомого субъекта, ткнул в его сторону толстым волосатым пальцем, более напоминающим баварскую сардельку. – Ты!.. Если ты будешь совать свой длинный нос в мои дела… Я… я тебе отверну голову!..

– Простите, сэр. – Холмс на всякий случай отступил от вошедшего за кресло с высокой спинкой. – Мы, кажется, незнакомы… С кем имею честь?..

– Ни хрена ты не имеешь, придурок! – взревел гость. – А я тебя иметь буду, чтобы ты не переходил дорогу дядюшке Ройлотту!.. Ты, педофил драный! Попробуй-ка, еще раз пристань к моей племяннице! Я тебя тогда…

Страшно вращая глазами, Ройлотт подскочил к камину и, схватив оттуда кочергу, начал связывать ее в узел: «… Вот так!.. Я тебя, паршивый мент, точно так же узлом завяжу!..»

Холмс испуганно начал приседать за кресло.

Слово «мент», а точнее «бобби», понял даже туго соображающий по-английски Дукалис. Переводить же эпитеты он не счел нужным: интонация и действия непрошеного гостя говорили сами за себя.

– Эй, комрад, – оперативник шагнул к Ройлотту, – положи-ка железку, пока из тебя «ласточку»[16] не сделали…

Громила из сказанного, кроме фамильярного «комрад», ничего не понял, но, почувствовав угрозу, грузно повернулся всей тушей к Дукалису.

– Это что еще за придурок?! – рыкнул Ройлотт, замахиваясь кочергой на оперативника…

Наверное, в Великобритании в конце позапрошлого века лишь избранные имели хотя бы отдаленное представление о термине «рессора от „тойоты“». Во всяком случае, когда дебошир очнулся на полу, то мог лишь тупо косить глазами по сторонам, вопрошая «What’s mattered with me?..» Что со мной произошло?