— И мочалок командир, — добавил Грязнов-старший, сделав очередной крупный глоток.

— Но я ведь могу и не подчиниться. Я не хочу закрывать «Глорию»! По всем документам, а значит, и по закону, я являюсь директором и владельцем агентства. А перед законом у нас, кажется, все равны…

— Вот тебе анекдотец про закон. Вернее, не анекдот, а быль, — ухмыляясь, перебил племянника Вячеслав Иванович. — Лет двадцать пять назад один сотрудник ГАИ работал на посту на площади Дзержинского — это мой давний знакомый, сегодня он высокий чин в московском ГИБДД. А тогда он только-только закончил учебу и был полон энтузиазма поддерживать идеальный порядок на вверенном ему участке. И вот раз едет черная «Волга», номера обычные, не номенклатурные, и водитель нарушает правила, пересекает не там, где положено, сплошную осевую линию. Наш инспектор тут же останавливает машину. Выходит пассажир, высокий солидный мужчина с депутатским значком на лацкане пиджака. «Я — Конотоп», — говорит он. А Конотоп в то время был Первым секретарем Московского обкома партии. Но наш гаишник ничуть не смутился: «А у нас, товарищ Конотоп, перед законом все равны», — уверенный в своей правоте, отвечает инспектор. Конотоп тут заулыбался и, похлопывая инспектора по плечу, говорит: «Сынок, у нас все равны только в бане…» И после паузы добавляет: «И то — я в одной, а ты — в другой…»

Денис коротко хохотнул:

— Согласен, насчет равенства всех перед законом — это я загнул, в полемическом, так сказать, задоре. Но мы-то с тобой в одной бане!

— Во, наконец-то дошло. Дошло?

— Не знаю, — неуверенно протянул Денис.

— Ну соображай. Мы с тобой в одной, причем лучшей бане Москвы, ты — племянник начальника МУРа, а занимаешься всякой ху…лиганской деятельностью! — вдруг рявкнул Грязнов-старший, сменив милость на гнев. — Короче, директор — ты, а закрываю «Глорию» — я. Вот так-то. Я уже неделю назад так решил.

— Но это же превышение властных родственных полномочий! — простонал Денис.

— Хм, может быть, очень даже может быть.

— Дядя Слава, ну дай еще шанс, как родственника прошу, — Денис почувствовал, как его уши стали гореть огнем.

— Кстати, какой у тебя там штат на сегодня — три калеки? — не слыша мольбы племянника, язвительно спросил Грязнов-старший.

— Почему, все здоровы: Филя Агеев, Демидыч, Кротов, Макс — он по-прежнему не вылезает из Интернета и отращивает бороду в собственный рост…

— А зарплата у них бывает?

— Конечно.

— Раз в три месяца?

— По-разному, — разглядывая свои босые ноги, буркнул Денис. — Ты, может, и прав, я никудышный директор. А что поделать, если почти все деньги сжирают телефонные счета, свет, аренда офиса, бензин… А толстые клиенты не так уж часто случаются.

— Хитрый ты, племянничек, знаешь, что чистосердечное признание смягчает приговор, — заулыбался Вячеслав Иванович. — Постой, а Крот — кто это такой? — притворно запамятовал дядя.

— Ты же сам пригласил его когда-то в агентство. Алексей Петрович Кротов, суперсыщик!

— А-а, припоминаю. И он у тебя занимается старыми угнанными стиральными машинами?! — снова рявкнул дядя Слава.

— А что мне делать?

— В глаза смотреть!

— Не могу, мне уже действительно стыдно.

— Разжалобить хочешь, не выйдет! Если бы «Глория» занималась чистой охраной, одной «личкой», я бы еще согласился. Опытные телохранители со стажем и хорошими характеристиками всегда нарасхват. Набрал бы отставников-спецназовцев, подучил бы, сам сидел бы в кабинете, бумажки перебирал, не жизнь — красота! Тебе самому я, конечно, не позволил бы заниматься охраной, потому что не хочу увидеть тебя в гробу. Но у вас ведь не тот профиль и не тот уровень. Вы талантливые мужики-сыскари, зубры, можно сказать, и не имеете работы по своим зубам! А я, в отличие от некоторых, чувствую моральную ответственность за то, чтоб были востребованы классные специалисты-следователи. Кротова пристрою в РУБОП, о чем я с начальством предварительно договорился, там собраны очень опытные сыщики, его место там. Думаю, что он не откажется. Демидыча — в СОБР, Филиппа Агеева возьму в МУР, к себе.

— А меня? — криво усмехнулся Денис.

— Тебя оставлю здесь, в бане, швейцаром при дверях.

— Не поймешь тебя, Вячеслав Иванович, то говоришь, что жаль мой талант следователя, то в баню отсылаешь, — буркнул Денис.

— Ладно, не вешай носа, для тебя мы тоже что-нибудь придумаем.

В этот момент за стеной кабинета послышались возбужденные голоса и истошный крик: «Не брал я, хоть зарежь!» — это кричал банщик Тимур.

— Ну вот! — заулыбался Вячеслав Иванович. — Я же говорил, что придумаем. Там у кого-то трусы пропали, детектив требуется. А что ты ухмыляешься? В пятизвездочных московских отелях уже давно есть собственные детективы, так почему в лучшей московской бане не может быть сыщик, для престижу, так сказать? Случайно не хочешь раскрыть преступление века?

За стеной кабинета возбужденные голоса начали затихать, правда, Тимур все еще не унимался, повторяя: «не знаю», «не видел», «не может быть!»

— «Глухаря» вешаешь, начальник? — мрачно протянул Денис.

— Смотрю я, и жалко мне тебя стало, Дениска, совсем ты какой-то убитый. А давай так: если раскроешь сейчас преступление века, тогда я не буду закрывать «Глорию».

— Серьезно? — брови Дениса взлетели вверх.

— Абсолютно. Как шведская водка.

— А то, что раньше говорил, это просто головомойка?

— Допустим. Но последняя. Договорились? Не находишь пропавшие трусы — мы агентство закрываем, найдешь — в последний раз помилую, что делать, я же добрый.

— Да ты не дядя, а золото брильянтовое! Там наверняка какая-нибудь бытовуха, а это мне как два пальца об асфальт. Договорились?

— Коне-ечно, что-то большее ты уже и не потянешь, квалификацию потерял, — ехидно протянул Грязнов-старший.

Но Денис уже его не слушал, схватив телефонную трубку, он почти прокричал:

— Пожалуйста, Тимура в шестой кабинет, срочно!

— Если повезет тебе, тогда надо будет «Глории» работенку какую подкинуть.

— Только международного масштаба! — весело добавил Денис.

— Ладно, придумаем и международного, — многозначительно пообещал Вячеслав Иванович.

Тут быстро вошел банщик Тимур, белая тюбетейка на его голове сдвинута набок, а угольно-черные глаза были круглыми и злыми.

— Тимур, ты что там стащил, признавайся, — с ходу начал допрос Денис.

— Стащил, как бы не так! У одного часы какие-то кремлевские пропали, он говорит, что часы были в бумажнике, который он мне отдал в сейф положить. Я и положил бумажник в сейф, а часы-то он не давал! Я ему бумажник сейчас принес: деньги, естественно, все на месте, но часов-то он не клал в бумажник, иначе где же они?! А он уверяет, часы были в бумажнике!