Ртиан кивнул, заинтересованно улыбаясь. Когда нам все принесли и расставили тарелки, дверь закрылась, и Ртиан вновь устремился ко мне.

— Я понял, что я тронул тебя, а не какого-то неизвестного альфу? Так?

Скрывать уже не имело смысла. И я кивнул, обреченно опуская плечи. Пусть смеется. Плевать, я не выступлю против него. Я не хочу такой огласки.

— Прости, Алек. Я был невменяем и даже плохо помню, что именно делал.

Мое лицо залила краска стыда.

— Всё, не будем об этом. Тебя жизнь накажет, Ртиан, мне ни к чему объявлять о бое. Я альфа, не омега. Мне достаточно того, что все мои близкие знают об этом. Иногда я даже под омегу подыгрываю, как в институте, например. Я со своим сокурсником изображал долгое время пару, чтобы ко мне никто не цеплялся из альф. Я был…

Он закончил за меня:

— Ты был на медицинском факультете хирургии. Я знаю, я был в том институте и закончил его на год раньше, Алек. И я думал, что ты омега, до конца думал, что ты омега. Твои отцы вообще не распространяются, что ты альфа, видимо, стесняются или стыдятся.

Я пожал плечами и приступил к еде, не замечая, что он смотрит на меня. Было странным, что он знает меня, ведь тогда он, значит, намеренно прошел мимо, якобы предполагая другого альфу. Сколько у него подарков еще? А если предположить, что он намеренно меня изнасиловал? Не, ну и в то, что этот самец был пьяным, я, например, не верю. Перед ним стоит одно из самых старых и дорогих вин, а он даже не отпил. Вряд ли он был пьяным. А может, что-то делается за моей спиной. Они рассчитывали на то, что я самоудалюсь на неделю. Надо вот прямо сейчас посмотреть свои акции, что-то не так идет. Даже если учесть, что он что-то ко мне там испытывал с института, то где же он был раньше? Что же пошло в эти семь дней не так? Даже аппетит пропал. Неужели всё настолько плохо? Его отец сенатор кинул в атаку своего сына лично? И уже не первый год, только сейчас официально. Значит, есть от чего ему отталкиваться, что они открыли свои карты. Я спросил глухо, не надеясь на честный ответ:

— А ты, значит, сюда приезжаешь на проверку уязвимых мест уже года три?

Тот, видно было, как натянул с усилием маску дружелюбия.

— Ну лет пять на самом деле. Но у меня здесь ведь брат. Мне есть к кому приезжать.

Я кивнул быстро и, обернувшись, нажал на кнопку. Плазма с тихим гулом встала на своё место, и я ушел в схемы и таблицы, требуя от своих помощников отчеты за пять лет.

А вот и кое-что странное проявилось… я с интересом отметил главную строку. Два года назад нам дали выиграть маленький бой, затем больше. И вот снова мы выиграли. Оснований для победы не было. Мы даже не разорили эту компанию. Мы просто ее взяли, подмяли под себя. А вот и линия Ртиана Ужани. Что-то в этом во всем мне не нравилось. Ага, вот она, сумма их счета временно откуда-то пополняется на несколько миллионов долларов. А ведь выиграли только мы в тот день!!! Откуда у них деньги?! Внезапно я так и заморгал, глядя на строку. Они легко снимали с нашего же счета деньги и вновь кидали. И только задним числом можно это увидеть. У отца свои счета, у брата со мной… он давно уже вложил в меня свои деньги и теперь получал очень хорошие дивиденды.

— Алек?! — послышался сзади вопрос. Я прошипел, не оглядываясь:

— И давно ты или вы купили акции моего брата, что составляют половину моего бизнеса?

Молчание за спиной не было ответом. Значит, я во всем был прав. Их поймали на чем-то. И брат ведь уже третий год не живет со своим мужем Фареллом. Резко встав и обернувшись к Ртиану, вновь спросил:

— Значит, дети моего брата не его?! Так?!

Ртиан опустил голову, но затем, встав во весь свой рост, сказал глухо:

— Я не хотел, чтобы ты всё таким образом узнал. Фарелл и есть мой брат. Когда я узнал, что Колин ему изменяет, я захотел его наказать. И наказал, взяв в свои руки акции Колина, по документам все было возможно. Колин не любит договоров, потому легче и проще мне было вести подпольный вынос капитала именно таким образом. С тобой было трудно совладать всей моей команде. Но мы нашли твое уязвимое место. Ты не альфа, хоть им по природе и считаешься. Я устранил тебя на неделю. Ее нам и надо было. Те семь дней были решающими для всех нас. Мы просто сделали отметки, вернее, Нир сделал. Поменяв номера банков. С твоего разрешения. Право подписи имеет также и Фарелл. Ты не посмотрел на его договор с твоим братом. А ведь ты лично дал право и на документах ставить подпись, вдруг тебя не будет. Твой брат давно сидит на наркотиках. И Фарелл ставил подписи вместо тебя, как лицо, официально представляющее своего мужа. Колин дал ему право на это.

Передо мной раскрылась самая ужасная картина, которую я мог себе представить лишь в самом страшном сне. Я уже давно работал на семью Ужани. Они позволяли мне играть своими уже суммами. Поднимаю взгляд на его лицо и ищу хоть капельку сожаления. Но он смотрит на меня холодным взглядом. Значит, он мстил, он мстил моему брату, мной. Он знал, что мы очень уважаем друг друга. Бил по больному. Значит вот так Ужани поступают с теми, кого хотят наказать. Лишь отец сделал умную вещь. Он отделился от меня и своего старшего сына. Он единственный, кто остался сейчас с деньгами. Я хотел было ему прошипеть, чтобы он уходил, но понял, что нельзя. Это теперь все принадлежит ему. Ртиану.

Открываю ящик стола. Там все мои ценности. Прямо перед ним собираю свои вещи в коробку и вижу, как он молча смотрит на свои руки. Истерики закатывать, как обычный омежка, не хотелось. Мне надо было быть всегда наготове. Меня действительно поймали на этом изнасиловании. Я вышел из боя на целую неделю. Отключил телефоны и планшеты. Меня было никому не найти. Сам виноват. Десять лет моего бизнеса пошли прахом по вине брата и моей невнимательности. Фарелл, наверное, смеется. Он отомстил нам всем.

Собрав немного вещей