этого. Тебя действительно ничего не останавливает. Я проиграл. Ты выиграл. Твой приз огромен. Тридцать восемь процентов дохода нашей страны были как раз из того, что я создал. А моя команда довела до ума. Не я один это всё делал. Не увольняй их, они действительно стоящая команда, и каждый на своем месте. Не лишай их привилегий и того, что они заслужили. Их папки, надеюсь, ты нашел в моем столе. Я слежу за каждым из них и сам вписываю их очки. А потом на каком-нибудь празднике даю огромные премии. До завтра. И знаешь, в твою влюбленность я не верю. Ты опять идешь к своему желанию до конца во всем. У твоего качества есть побочное действие. Люди в тебя верить никогда не будут. Потому что ты, как плохой актер, играешь лишь один раз. Мне жаль передавать свое руководство в такие руки. — кажется, я бил по больному. Он скривил губы и посмотрел куда-то вбок. Затем сказал нехотя:

— Да, я согласен, завтрашний бой решит, кому из нас быть альфой, а кому нет. Не пожалей только о своем решении.

Я кивнул не в силах больше с ним ни о чем говорить. Сердце обливалось кровью от страха за моих сотрудников. Я знал наперечет у каждого из них их ситуации дома. У кого были дети инвалиды, у кого просто огромная численность семейства.

— Алек Онлиз выражает свой протест Ртиану Ужани. Тот воспользовался его слабым состоянием тела и подверг изнасилованию. Алек Онлиз требует правосудия и боя до конца восстановления чести.

— Ртиан Ужани, спрашиваем вас один раз, вы готовы к этому бою? Или мы официально объявим о позоре вашей семьи? Вся ваша родня получит письма с оглашением того, что вы сделали и за что получили пятно позора от нашей страны. В вашу родовую книгу будет вписано, что вы натворили, и снимется половина регалий, которыми ваши сенаторы или те, кто были до них, награждали ваш древний род Ужани. Вы готовы к этому?

Тот, сцепив руки на груди, ехидно кивнул и процедил:

— Только бой, до смерти.

Занавес словно закрылся там, где сейчас сидели судьи. Но мы знали, что они всё видят сквозь полупрозрачную ткань, через которую мы судей не видели. Наши секунданты оживились и подали друг другу знак. Я скинул свою кофту и выпустил футболку из спортивных брюк. Ужани не двинулся в мою сторону, и когда я сам первый подошел, намеренно дал мне первым его ударить. Я сделал лишь выпад и, ударив его в живот, лишь убедился, что этого альфу ничего не возьмет. Вдруг Ужани поднял руку вверх и сказал громко:

— Мое желание, судьи!

Занавес открылся, и все судьи, удивленно глядя через маски на Ртиана, молча ждали его слов.

— Меня ударил альфа. Вы запечатлели это?

Все кивнули. И секундант Ртиана, небольшой альфа вдруг стремглав кинулся к судьям, на ходу доставая какие листки из нагрудного кармана. Листки какое-то время ходили из рук в руки, и наконец, главный судья встал и гробовым голосом зачитал:

— Алек Онлиз, вы так же опозорили свой род. Вы ударили… омегу на наших глазах.

Моя челюсть отпала, и глаза чуть не вылезли из орбит. Неправда всё это, он врет, хотел крикнуть я сорванным голосом, который не подчинялся сейчас мне. Но мне передали эти документы, и я увидел, что Фарелл и Ртиан двойняшки. Но гормонов альфы у Ртиана было чуть больше, чем должно быть у омеги. Как и у меня — гормонов чуть меньше для полноценного альфы. Я хотел было что-то сказать, не отрывая взгляда от листков, но судьи уже вышли и один лишь остался огласить свой приговор.

— Ртиан Ужани, просим вас высказать своё требование, которое будет исполнено родом Онлиз.

Он мне не дает умереть, но таким образом, чтобы я снова униженно стоял перед всеми, как тогда!!! Голос Ртиана раздался слишком близко ко мне.

— Я требую брак, чтобы снять пятно позора с наших родов, а остальное мы сами решим без вмешательства судей.

Все кивнули и медленно величаво ушли. А я так и остался смотреть на эти листки. Наши секунданты тоже ушли, только Ртиан так и остался стоять напротив меня. Он смотрел на меня с вызовом. А я смотрел на него удивленно, зачем ему брак со мной? Чего он хочет добиться? Пусть он омега такой крутой, знавал я таких омег, но они как-то проявляли себя больше в спорте, нежели в умственном плане. А этот и там, и там схватил все. Это было настолько неожиданно, что я сейчас чувствовал себя ужасно.

— Ты будешь моим мужем? — спросил он, становясь на одно колено медленно и так спокойно.

Я не видел, чтобы он как-то униженно себя выдавал. Меня то охватывал гнев, то радость какая-то внутренняя. Все равно обида не уходила ни за что. Он всего лишь нашел лазейку, чтобы оставить мне жизнь. И только, я не верил в то, что он пошел на все… хотя да… он пошел на всё ради того, чтобы угодить Фареллу и своим любимым племяшам. Я бы тоже пошел на все. Но я не верю, что он испытывает ко мне что-то. Развернувшись, я процедил сквозь зубы:

— Тебе нужен этот брак чтобы добить меня полностью? Что ж, добивай, я уже убедился в том, что на дороге рода Ужани нельзя стоять. Везде все схвачено, даже в моей родной стране. Делай, что хочешь, я все подпишу, но лично меня видеть тебе ни к чему. Брачная ночь — даже и не мечтай!!! Она была у нас на том капоте.

Он не сказал мне ничего, но и я, не глядя на него, просто ушел.

Я пошел на сей раз в свой дом и, увидев, что Фарелла в нем нет больше, вздохнул облегченно. Умный дом, кажется, так его все обзывают и водят сюда экскурсии, с моего, кстати, разрешения. Устало скинув с себя одежду, ныряю в горячий бассейн и отдаюсь течению, стараясь выплыть на свою норму, но сегодня, видно, я совсем ослаб. Я, когда течение прибило меня к другому концу бассейна, лишь рассмеялся, потирая ушибленную руку, что до сих пор была в повязке Ала. Он приказал мне еще с месяц носить ее, не снимая. Аккуратно помывшись, я прошел в гостиную, и плазма на стене сама вспыхнула, показывая мне программу с новостями рынка. Но по всему экрану шла надпись о том, что две корпорации слились в одну в связи