он отводит глаза от обилия роскошной полуобнажённой плоти. Но почему-то было не весело.

— Господа, это Кэтрин, моя подруга, кстати. Кэт, это моя семья: Роджер, Ольберт и Гейна. А вон та блондинка — это Линт.

— А где мы? — пискнула Кэтрин, украдкой разглядывая Олли, осторожно освобождающего ее от роликов.

— Ну… как бы в другом мире. В Мэррилэнде.

— Что ж, она хотя бы кудрявая, — пробормотала очнувшаяся Линт. — Я, кажется, немного надорвалась.

— Задание не выполнено! — встрепенулся Роджер.

— Сама знаю. Но я без сил. Прости. Я должна отдохнуть.

— Сколько?

— Неделю. Две. Месяц. Год. Не знаю. Со мной такое впервые.

— Но нам нужна Андреа!

— Во всяком случае, она знает, что мы здесь и ее ищем, — успокаивающе произнесла Гейна. — Линт, конечно, ты свободна. Восстанавливается и возвращайся.

— Спасибо.

И с легким хлопком Хранительница исчезла в середине звезды.

— Она… она… — ахнула Кэтрин и осела прямо на руки к Ольберту.

***

— Тянуть нельзя. Нужно ехать в Барсу, — убеждали Асторию братья. — Мы не можем ждать Линт.

— Вполне можем, — возражала девушка. — Все же налаживается.

Действительно, налаживалось. Кто-то из местных рискнул приблизиться ко дворцу. Если Роджер был чужаком, а Гейна все ещё не выходила из дома, то Астория и Ольберт были признаны «своими», очень похожими на родителей. Народ ещё помнил и Роланда Дикого, и его красивую хрупкую жену.

Вернулась часть прислуги. Денег из найденных тайников и обещаний Леграсов хватило, чтобы начать уборку во дворце. Были извлечены из сундуков старые пыльные вещи прежних правителей. Ольберт и Роджер щеголяли теперь в старомодных, пожелтевших от времени рубашках, а Астория и Кэтрин примерили себя шелка и бархат. Астория выглядела великолепно, а на ее подруге наряды едва не лопались. Кэтрин была фигуристой и высокой. Но даже платье, что немилосердно жало ей в груди и едва доходило до щиколоток, смотрелось куда приличнее, чем шорты и маечка, которые были на ней в день прибытия.

Вывернутая лодыжка у неё заживала плохо, ходила девушка с трудом, обычно с чьей-то помощью. Как правило, поддерживал ее Ольберт.

Если бы Кэтрин много раз не защищала Асторию от козней одноклассников, Леграс непременно предупредила бы брата, что ему стоит быть осторожнее с темпераментной латиноамериканкой. Но Астория любила подругу и, пожалуй, рада была бы ее здесь оставить. А что до чувств Ольберта — взрослый мальчик, сам разберётся.

Сейчас были проблемы поважнее.

Она не хотела ехать в Барсу.

Что ей там делать, как вести переговоры? Астория не знала историю и не умела себя вести как принцесса. Умения пользоваться вилкой для рыбы было явно недостаточно, а вбиваемые в ее очаровательную головку факты укладываться в систему не желали.

Но Ольберт и Роджер наседали и настаивали, скрыться от них было решительно невозможно. Пришлось сдаться.

— Хорошо, я поеду. Но моя смерть будет на вашей совести.

— Что ты, какая смерть? Барсельцы невероятно уважительно относятся к женщинам. Никто не посмеет тебя и пальцем тронуть!

— Ты, главное, улыбайся и хлопай ресницами. Быть дурой не возбраняется, даже и наоборот. Хорошеньких дурочек все любят.

— Ну спасибо, Олли, умеешь ты поддержать. Каким образом мне добираться в вашу Барсу?

В карету запрягли красивую гнедую лошадь, погрузили сундук с очищенными от пыли платьями и посадили Асторию.

В юности любые препятствия кажутся такой мелочью! Молодая девушка без компаньонки и охраны, карета с гербом Леграсов, знающий дорогу кучер… Что могло пойти не так?

Глава 5. Знакомство с реальным миром

Как ни странно, дороги Мэррилэнда были довольно безопасны. Люди здесь жили спокойные и законопослушные, да и путь проходил по открытым местам. Те редкие путники, что встречались, кланялись и отходили в сторону. Да и карета была довольно комфортна. Астория, не особо заботившаяся о приличиях, задрала юбку, вытянула ноги и легла на мягкое сиденье. Да, трясло и мотало, но ее даже не укачивало. Зато времени на страхи совсем не осталось… а зря.

В лесу на границе с благословенной Барсой было темно и глухо. Никто не предупредил Леграсов, что местные жители давно опасаются охотиться там. Кучер, видимо, тоже не знал о таких тонкостях, а может — понадеялся, что карету с королевским гербом тронуть не посмеют. Как бы то ни было, задремавшая Астория проснулась от рывка и грохнулась на пол, сильно ударившись боком. Ахнула, сцепила зубы, чтобы не взвыть от боли в голос, с трудом поднялась сначала на четвереньки, потом на ноги. Карета больше не двигалась, только лошадь нервно ржала, да вокруг слышались голоса. Сидеть внутри не имело никакого смысла — все равно достанут, кто бы там ни был.

Выглянула и поняла — дело пахнет… нехорошо пахнет. Вокруг кареты стояли люди самого что ни на есть разбойничьего вида. И лица у них были замотаны тряпками.

Высокий мужчина с завязанными в хвост черными волосами заметил Асторию и насмешливо заявил:

— Не золото и не серебро, а самый настоящий алмаз. Кто это у нас тут такой красивый в гербовой карете?

Терять девушке было нечего, особой кротостью она никогда не отличалась, и поэтому надменно ответила:

— Прежде чем задавать такие вопросы, потрудитесь представиться… сударь.

Разбойники взорвались смехом, а их главарь размотал лицо (вполне симпатичное, загорелое, с залихватскими усами) и преувеличенно глубоко покланился:

— Простите мою дерзость, прекрасная незнакомка из рода Леграс. Разумеется, я так небрежен! Ренгар Барсельский к вашим услугам.

Разбойники уже просто визжали от смеха и утирали слезы. Одному пришлось опереться на карету, он даже не мог стоять. Отвлекшись на хрюкающую от веселья толпу, Астория упустила из виду взгляд черных глаз главаря, совершенно серьезный и очень внимательный.

— Я шучу, — сказал неожиданно главарь. — У нас тут… свои развлечения. Можете называть меня Рене.

— Почему? — растерялась девушка.

— Просто так. Вылезайте уже из кареты, вы приехали.

— Но мой кучер…

— Сбежал, скотина трусливая. Бросил вас в лесу, едва услышал наши голоса.

— Мерзавец!

— Совершенно с вами согласен. Подлец и трус. Он должен был умереть, защищая