Как видим, в обоих случаях кремлянин защищал людей очень близких: первый пригрел его еще в Ленинграде, взяв в помощники, второго он сам облагодетельствовал высокой должностью.

Но вот дела совсем иного рода и неизмеримо более важные.

Например, 25 миллионов русских людей остались за рубежами России, и в иных республиках их третируют, оскорбляют, унижают, низводят до положения людей второго сорта. И что кремлянин? Вот уже третье десятилетие – ни слова защиты и поддержки, не говоря уж о каких-то мерах и действиях. Стоит на Спасской башне, смотрит и молчит. Совершенно как те самые полицаи на Матвеевском рынке. Что, трусит? Отрабатывает тридцать сребреников?

Или взять другое. Потоком льется ложь, клевета на советское время и в том числе на историю Великой Отечественной войны, на Красную армию. Тут он иногда по круглым датам артикулирует в таком духе: «Мы будем защищать правду об этой войне и бороться с любыми попытками исказить эту правду, унизить и оскорбить память тех, кто пал». Подобные словеса приводят в такой восторг и умиление некоторых генералов, что они выносят их на обложки своих книг, ибо, кроме прекрасных слов и клятвенных обещаний, им давно ничего не требуется.

Но от кого же именно защитил кремлянин или его министры правду о советской эпохе и о войне с фашизмом – от Швыдкого? от Сванидзе? от двух Пивоваровых? от трех Живодеровых? Не было ни единого случая. Мало того, он и сам занимается в их компании тем же: то сморозит, что в советское время не производили ничего, кроме калош; то отчебучит, будто не было у нас мясного животноводства; то брякнет вслед за Геббельсом, что русские расстреляли поляков в Катыни; то побожится, что у Александра Покрышкина в кабине самолета сидел за спиной заградчик с автоматом… И нет конца его брехне. Тут, если уж опять сопоставить, те полицаи-шкурники на Матвеевском рынке выглядят даже приличней: они все-таки не присоединились к бандитам, не стали вместе с ними бить героя-милиционера.

* * *

Крайне важно еще вот что. Кремляне и их прихвостни двадцать лет визжат сквозь сопли о «сталинских политических репрессиях»: 30 миллионов! (А. Яковлев)… 50 миллионов! (Сванидзе)… 110 миллионов! (Солженицын)… Доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института русской истории Академии наук В.Н. Земсков, изучив все имеющиеся архивные документы, утверждает, что за время с 1921 года по 1954 год по политическим обвинениям было осуждено 3 777 380 человек, из них 643 980 приговорены к смертной казни, которая часто заменялась заключением (Правда. 2008. 21 нояб.).

За это время население страны выросло примерно со 150 до 200 миллионов. И выходит, что число осужденных не превышало 2,5 % взрослого населения. Разве это дает основание долдонить о массовых политических репрессиях? Для этого процент осужденных должен бы быть раз в 10–15 больше.

2 августа 1992 года, то есть уже при власти Ельцина и кремлян, пишет В.Н. Земсков, в пресс-центре Министерства государственной безопасности начальник Отдела регистрации и архивных фондов МГБ РФ генерал-майор А. Краюшкин объявил журналистам и приглашенным, что за все время советской власти с 1917 года по 1990-й по обвинению в государственных преступлениях было осуждено 3 853 900 человек, из них 827 995 человек приговорены к высшей мере наказания. Цифры, естественно, несколько большие, чем привел В.Н. Земсков, поскольку тут шире охват времени – за всю советскую эпоху. «Большинство газет, – замечает Земсков, – обошло выступление генерала Краюшкина гробовым молчанием». Понятное дело! Никто не смел огорчать кремлян, они страдают хроническим несварением желудка.

Запомним последнюю цифру – 827 995 смертных приговоров, и даже допустим, что все они до единого приведены в исполнение.

Известный писатель Эдуард Тополь недавно писал: «Чтобы сейчас выжить в России, ты должен быть постоянно начеку, всегда напряжен. Это выводит людей из себя, порождает ощущение собственного ничтожества, бесправия, безысходности, приводит к стрессам и психозам. И если такая жизнь в стране не где-то местами, а повсеместно, то можно ли удивляться, что, по данным Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. Сербского, с 1990 года по 2010 год покончили с собой 800 тысяч человек. А еще есть неудавшиеся попытки самоубийства, их намного больше. К тому же Россия вышла на первое место в мире по самоубийствам среди подростков» (МК. 2013. 27 июля).

Оставим неудавшиеся попытки, не будем касаться подростков. Возьмем только это: за 73 года советской власти 827 995 человек были приговорены к смертной казни, то есть многие из них ушли из жизни вопреки своей воле за те или иные преступления по законам того времени, и за двадцать лет демократии и реформ, власти кремлян и работы их прислужников, то есть за срок почти в четыре раза короче, почти столько же соотечественников ушло из жизни по своей воле. И все кремляне, от высокопоставленных русских болванов Горбачева и Ельцина до их бесстыжих еврейских прихвостней Сванидзе и Млечина, – в прямом грамматическом смысле этого слова – убийцы. И они знают это. Еще когда один из их главарей Чубайс сказал своему тогда недавно назначенному заместителю по Госкомимуществу Владимиру Полеванову, бывшему губернатору Приморья, поразившемуся тем, что творится в деле приватизации и реформ: «Что вы волнуетесь? Да, в результате реформ погибнет миллионов тридцать. Но они же сами виноваты – не сумели вписаться в наши демократические реформы». Именно эту цифру – 30 миллионов обреченных на смерть советских людей – называл в 1941 году Геринг. Анатолий Борисович пока не догнал Германа Вильгельма, но время еще есть.

И ты, щучий сын, еще смеешь при этом на глазах всей державы хвастаться и кривляться, паясничать и фиглярствовать… То он явится на телеэкранах полуголым – смотри, народ возлюбленный, какие я бицепсы накачал на галерах; то нырнет в море и с первого нырка вытащит две амфоры времен Александра Македонского; то лобзание вот этой щуки покажет в надежде, что мы забудем о только что сгоревшем «Протоне» ценою в несколько миллиардов…

Когда показывали спектакль со щукой, журналист, кажется, Владимир Кондратьев, внушал нам: «Не подумайте, ради бога, что там на дне озера кто-то сидит в скафандре уже наготове с этой щукой. Нет, нет, просто наш президент так удачлив во всем!» Буквально во всем! Кроме семейной жизни.

Да как же нам было не думать о водолазе со щукой, если мы уже видели в его руках амфоры Александра Македонского! Если уже слышали от него о 25 миллионах рабочих мест. Если наслаждались и его игрой на пианино и пением:

Господи, ведь посмешище вселенское, чучело огородное… И что наш соотечественник, зная обо всем сказанном, может чувствовать, когда еще и видит, как глава государства сам, собственной державной персоной с российским паспортом в зубах, мчится сломя голову на край света, чтобы вручить его заезжему носатому забулдыге, едва тот заикнулся, что может жить и в России?

Что гражданин страны может думать, когда он видит президента страны на коленях и в обнимку с собакой Буша?