Умывшись, быстро позавтракав в кафе, забрав необходимые квитанции о проживании (Григорию еще пришлось объяснять, что с ними потом делать), они отправились дальше.

Второй день прошел в целом спокойно. Машину вели по очереди, примерно по 3-4 часа. Тем дальше на юг – тем жарче становилось. Периодически останавливались, чтобы размяться и отдохнуть от кабины. Григорию пришлось уговаривать напарника остановится в кафе, чтобы поесть хотя бы суп, так как Хуснияр набрал с собой пирогов из столовой, помидор и хлеба, рассчитывая, по-видимому, вообще по дороге в кафе не ходить и экономить суточные.

К вечеру добрались на первый пункт сбора в Камышине, где договорились все встретиться и заправить полные баки. Машину сопровождения, где была топливная карта, пришлось ждать около четырех часов. За это время все познакомились, рассказали друг другу множество смешных или поучительных историй, покушали в ближайшем кафе, выпили несколько стаканов чая, разведали окрестности на предмет недорогой ночевки. Хуснияр куда-то пропал. Где он был, так толком и не смог потом рассказать.

– Ты где был-то? Сходи покушай, вот тут кафе недорогое.

– Нет, я поел, в кафе не пойду.

– Ну ладно, как хочешь.

После общей заправки решили остановится на ночлег тут же – кто-то нашел недорогой и чистый мотель с бесплатной стоянкой для машин. Хуснияр наотрез отказался идти туда спать.

– Ну не могу я там. Тем более полный бак солярки – а вдруг сольют за ночь? – ответил он Григорию на предложение пойти ночевать вместе со всеми.

Утром с рассветом выехали дальше. Предстоял третий день пути. Следующий пункт общего сбора – город Темрюк, за которым предстояла паромная переправа через Керченский пролив. Из Темрюка договорились идти уже вместе, так как никто толком не знал, как и куда ехать, все в этих местах были впервые.

В этот день случилась поломка – сломался водяной насос и начала течь жидкость из системы охлаждения. Течь увидел Григорий – каким-то шестым чувством он почти постоянно находил эти поломки и неисправности, Хуснияр быстро ее устранил, позвонил сопровождающему и сказал, какие запчасти нужны.

До Темрюка добрались только рано утром, ехали без ночевки. Все утро и начало дня Хуснияр потратил на поиск еды – в заброшенном дворе нашел виноград, несколько яблок и еще какие-то то ли фрукты, то ли овощи.

– Угощайся, – щедро предложил он Григорию.

– Виноград поем, а остальное не нравится мне. Кстати, больше его не собирай, и так уже целый пакет, долго он все равно не пролежит, потечет скоро.

– Не потечет, я его на аккумуляторный отсек положу и привяжу.

Потом пришлось долго ждать отставшие машины, с одной из которых пришла необходимая запчасть. На Хуснияра снизошло почти озарение – он сразу повеселел, разделся до пояса, поднял кабину и вот – он полностью в своей тарелке, почти песни поет. «Такая тяжелая грязная работа – и есть его жизнь», – пронеслось в голове у Григория.

На ремонт ушло около трех часов, Григорий помогал чем мог, помогали и другие водители. Кое-как совместными усилиями поломка была исправлена. К вечеру все машины опять заправили по полному баку – и в путь. Впереди – переправа, российский Крым, курортная зона, новые места!

Решили ехать опять без ночевки, к утру рассчитывали быть на месте в Бахчисарае. Ночью перед Феодосией дорога несколько километров шла по берегу моря. «Здравствуй, Черное море! Как же я тебя люблю!», – обрадовался Григорий.

– Хуснияр, пойдем к морю, поздороваемся, искупаемся.

– Ну, пойдем.

Григорий, не задумываясь, разделся и нырнул. Какое ласковое, какое родное, оно как будто только и ждало Григория. Какое счастье после ремонта и душного Камаза купаться в сентябрьском море!

– О, море, – рассеянно сказал Хуснияр. – Надо руки помыть. Холодно.

Быстро помыв руки, он вернулся в кабину.

«Ну и ну, что ты за человек такой?..» – только и подумал Григорий.

Искупавшись минут десять, он также вернулся в кабину Камаза – надо ехать дальше.

– Веди ты. Как устанешь – меня разбудишь, поменяемся, – сказал свое решение Григорий. – Дорога одна, держись по указателям на Симферополь.

– Ладно.

Кое-как устроившись на сиденье (спальных мест в этих машинах не было), Григорий задремал. Проснулся он от того, что машина стояла. Открыв глаза, увидел, что стояли прямо в поле, огни выключены, мотор заглушен, Хуснияр мирно спал на водительском сиденье.

– Хуснияр, ты что? Где мы? Почему меня не разбудил?

– Надо было…тополь…Указатель километр назад проехал… – спросонья только и смог выдавить тот.

– Давай меняемся, я поведу.

«Тополь – это Симферополь. Боже, как же далеко от него все это – юг, курорт, новые неизведанные города и страны»», – понял Григорий.

Дальше предстоял Бахчисарай, долгая 45-дневная вахта, совместное проживание в одной комнате.

У Хуснияра была какая-то форма умственной отсталости, поэтому он медленно соображал, долго не мог ни с кем разговаривать, ни к чему особенного интереса не проявлял, про свою жизнь почти не рассказывал.

Григорий немного узнал про него от других водителей, которые уже не первую вахту проходили с Хуснияром. Родители были алкоголики, мать умерла при родах, отец с ним не жил, сам он воспитывался у родственников. Поздний брак, первый ребенок родился, когда Хуснияру было около 45 лет. В телефонной книжке у него был записан только один номер – супруги. Он ей иногда звонил, но звонок постоянно прерывался. Хуснияр все никак не мог понять, почему.

– Из Крыма дорого на материк звонить, вот деньги на счете у тебя быстро и кончаются, – пытались объяснить ему другие водители.

В быту он был крайне неаккуратен, убрать за собой, кажется, был просто не в состоянии, или не мог понять, как и зачем это делается. Вместо чайной кружки использовал стеклянную банку из-под кофе, в которую перед сменой бросал пакетик чая, часто использованный, а после смены пил этот напиток с хлебом. Питался как придется. Бывало, соберет в заброшенных садах сливу или яблоки и только их ест несколько дней. Иногда с приятелями варил суп или макароны.

Эта неаккуратность и неприспособленность к быту были частью его существа и не представляли для него каких-либо проблем. Постепенно все соседи по комнате стали снисходительно к этому относиться.

Хуснияр, как и многие на этой вахте, рассчитывал просто работать на надежной машине и заработать на благо семьи. Но машина часто ломалась, приходилось тратить время на ремонт. Во время этих ремонтов не чурался абсолютно никакой, даже самой грязной и тяжелой работы, собственно, как и Григорий, и почти все водители.

У Хуснияра была одна опасная склонность – к выпивке. Он, как правило, никогда не