Вереница степных джигитов с обветренными лицами тянут друг друга за уши, как будто собираясь растянуть вширь шеи друг друга, чтобы легче было заливать в глотку кумыс и рисовое вино, и неуклюже танцуют в своих «мокасинах» из оленьей кожи.

В юрте вождя, на третий день, Борте сидела по левую руку, наряженная в длинное платье из белого фетра, косы волос отягощены серебряными монетами и крошечными фигурками, голову украшал конусообразный головной убор из березовой коры, покрытой дорогим шелком, поддерживаемый завитком из косичек над каждым ухом. Она, как полагается, хранила молчание до тех пор, пока не наступало время ее выхода. Тогда она срывалась с места и перебегала из юрты в юрту, а Темучин должен был ее догонять, преодолевая, как полагается в этой церемонии, сопротивление ее сестер и служанок, и наконец захватывал ее и усаживал на своего коня.

Вот он, кратковременный икхюдюр для маленькой курносой красотки, которая рассталась со своим стойбищем и теперь сидела верхом на одной из низкорослых лошадей Темучина. Она ожидала его прихода четыре года, и теперь ей тринадцать лет.

И вот она скачет, перехваченная вокруг талии и груди голубыми лентами, а ее слуги везут соболью шубу в подарок матери Темучина. Теперь Борте – жена хана и обязана заботиться о его юрте: доить скот, следить за стадом, когда мужчины на войне, сбивать войлок для шатров, шить одежду нитками из расщепленных сухожилий, шить сандалии и носки для мужчин.

Все это ее обязанности. Но поистине судьба избрала ее для большего, в отличие от других женщин. В истории она известна как Борте Фуджин, императрица, мать троих сыновей, которая впоследствии управляла владениями более обширными, чем Римская империя.

У собольей шубы тоже была своя судьба. Темучин подумал, что самое время посетить властителя кераитов Тогрула. Он взял с собой своих молодых храбрецов и соболью шубу в подарок.

О Тогрул-хане сложилось представление как о честном и миролюбивом человеке. Если не он сам, то его подданные состояли преимущественно из несторианских христиан, обретших веру от ранних апостолов – святых Андрея и Фомы. Кераиты занимали земли речной долины там, где теперь находится город Урга. Будучи в большинстве тюркскими племенами, они были более привязаны к торговле и предметам роскоши, чем монголы.

В свой первый визит ко двору своего, так сказать, приемного отца Темучин не просил помощи у могущественных кераитов, и сам Тогрул напомнил ему о связывающих их узах.

Но вскоре Темучин запросил поддержки у старого хана. Вражда в Гоби вспыхнула с новой силой. Неожиданно появился грозный враг – племя с северной равнины, которое напало на монгольский лагерь. Это были меркиты, или мергены, – настоящие варвары и выходцы из района тундры, люди из «заснеженного белого мира». Там люди ездили на санях, которые тащили ездовые собаки и олени.

Это были во всех отношениях стойкие бойцы и соплеменники того воина, у которого отец Темучина украл Оэлун восемнадцать лет назад. По всей вероятности, они не забыли старой обиды. Они прискакали ночью, бросая горящие факелы в лагерь, где находился молодой хан. Темучин успел сесть на коня и своими стрелами расчистить путь к спасению, но Борте попала в руки нападавших. Следуя кодексу племенной чести, они передали ее родственнику человека, потерявшего Оэлун. Воин с севера не долго радовался обладанию невестой монгола. Не имея достаточно воинов для нападения на меркитов, Темучин направился к своему приемному отцу Тогрулу и попросил у кераитов помощи. Помощь ему была охотно предоставлена, и монголы с кераитами при свете луны как снег на голову напали на лагерь агрессоров-меркитов. Этот эпизод описывается в хрониках так: Темучин скачет среди разбросанных шатров, зовет по имени свою потерянную невесту Борте, а она, услышав его, выбегает из юрты, хватается за поводья коня Темучина и узнается им.

«Я нашел ту, которую искал», – воскликнул Темучин, обращаясь к своим спутникам, слезая с коня. И хотя он никогда не был уверен в том, что первенец Борте был именно его сын, его преданность ей не подлежит сомнению. Темучин не делал различия между сыновьями, которых она ему родила. У него были и другие дети, но эти были для него самыми дорогими.

Другие его женщины и их дети почти не упоминаются в хрониках.

Не раз интуиция Борте помогала узнавать о заговорах с целью покушения на его жизнь. Вот мы видим, как на заре она стоит на коленях у постели мужа и рыдает: «Если твои враги уничтожат твоих храбрых багатуров, величественных, как кедры, что станет с нашими маленькими, слабыми детьми?»

Не видно было конца войне между племенами пустыни. Монголы все еще оставались слабее всех кочевников, рыскавших по бесплодной равнине за Великой стеной. Защита Тогрул-хана обезопасила его на несколько лет от набегов большинства объединившихся в союзы западных племен, однако тайчиуты и татары с озера Буйр-Нур докучали ему на востоке со всей яростью старой вражды{2}.

Лишь благодаря необыкновенной физической крепости и волчьей способности инстинктивно чувствовать опасность хан еще оставался в живых. Однажды он был ранен стрелой в горло и, принятый за убитого, оставался лежать в снегу, а обнаружившие его двое товарищей отсосали кровь из его раны, растопили снег в горшке и промыли ее. Его воины были преданы ему не на словах. Они воровали для него пищу из вражеского стана, когда он лежал больной, а когда буран поднялся над равниной, они держали над ним кожаную накидку, пока он спал.

Как-то в гостях, в юрте у одного считавшегося дружественным хана, он обнаружил яму под не вызывающим на первый взгляд подозрений ковром, на который Темучину было предложено сесть. Вскоре Темучину было суждено выручить свое племя из трудной ситуации.

Набравшие силу монголы, численностью уже в 13 тысяч воинов, кочевали от летнего пастбища к зимнему. Они были рассредоточены на всем протяжении долины со своими кибитками, или крытыми повозками, которые катились меж медленно бредущих стад, когда хану доложили, что на горизонте показалась вражеская орда, которая быстро приближалась к ним.

Ни один известный нам наследник европейского трона никогда не сталкивался с подобной ситуацией. Враг предстал перед монголами в виде 30 тысяч тайчиутов во главе с Таргутаем. Обратиться в бегство означало пожертвовать женщинами, скотом и всем имуществом племени. А если собрать свои боевые отряды и двинуться навстречу тайчиутам, то это неизбежно привело бы к тому, что их окружил бы численно превосходящий противник, и монголы были бы посечены или рассеяны. Это была кризисная ситуация в их кочевой жизни, при которой племя оказалось перед лицом опасности уничтожения, и оно ждало от хана немедленного принятия решения и действий.

Незамедлительно и в свойственной ему манере Темучин встретил опасность. К этому времени все его воины были на конях и собрались под своими штандартами. Выстроив их в линию по эскадронам под защитой леса с одного фланга, он сформировал другой фланг в виде квадратного пространства, огороженного кибитками, и внутрь этого квадрата загнал скот. В кибитках спешно укрылись вооруженные луками женщины и дети.