class="p1">– Держись, парень, – услыхал он сквозь дрёму хриплый голос Яна, в нём не было ни капли сочувствия. Чёрствый телохранитель считал гангрену, угрожающую жизни, сущим пустяком.

В очередной раз открыв глаза, Андрес обнаружил огромный шприц с белой жидкостью, направленный ему в пах.

Словно разряд молнии пронёсся у него перед глазами. Он увидел себя десятилетнего, крадущегося по особняку в Испании. Тогда он зашёл в комнату отца и увидел, как врач вкалывает точно такую же жидкость Эдуарду. В ней находились миллиарды ботов, выполняющих лишь одну функцию – очищать организм от нездоровых клеток.

Эдуарду они спасли жизнь, поглощая раковые образования по мере их появления, а Андреса, по-видимому, должны были избавить от заражения крови.

С удивлением он наблюдал, как толстая игла входит ему под кожу, и лишь далёкая искра боли с запозданием отозвалась в голове. Нервный импульс, словно марафонец, пробежал вдоль погибающего тела, доставил сообщение о боли, увидел, что никто не обращает на него внимания, и тут же рухнул замертво.

Андрес представлял, как по его телу начинают расползаться крошечные искусственные организмы. Проникают в каждый орган, заполняют мозг, захватывают почки и печень. Он представлял себя старым баклажаном, сдавшимся под напором бактерий. Только в его случае боты сохраняли тело, а не разлагали.

Лекарства начинали действовать – температура Андреса медленно приходила в норму. Он стал чаще открывать глаза и в один из таких моментов понял, что действительно находится в вертолёте. Его, наконец, нашли. После нескольких недель, которые он провёл в тюрьме, семья отыскала его и сейчас везёт в больницу, чтобы вылечить.

– Береги силы, – приказала его сестра Лилия. Она сидела рядом с ним – это её губы Андрес чувствовал на своём лбу. – Скоро мы тебя вылечим.

Длинные чёрные волосы она собрала в хвост, чёрные глаза слезились то ли от счастья, то ли от боли. На ней совсем не было макияжа, что подчёркивало индийские черты лица.

Последний раз, когда Андрес видел свою сестру, она убегала из дома через канализацию, спасаясь от частной армии, нанятой их врагами. С тех пор Лилия похудела и стала выглядеть неестественно бледной, словно не была на солнце несколько лет, а не недель. Пережитый стресс отражался на её лице: его словно тронула вся мировая усталость. Глаза погасли, губы старались растянуться в улыбке, мешки под глазами говорили о бессонных ночах. Она больше не выглядела на двадцать один. Ей можно было дать все тридцать.

Если стресс так сильно повлиял на Лилию, то сам Андрес должен выглядеть на сорок, хотя он старше сестры всего на три года.

Рядом с ней сидела какая-то девушка, которую он видел впервые, чуть дальше находился Хи – его первый телохранитель и друг, а напротив – мама.

Несмотря на болезненную худобу и пятна, покрывшие всю её кожу, Елизавета выглядела необычайно жизнерадостной. Она беззвучно улыбалась Андресу, и от такой молчаливой поддержки ему стало легче. Матери было восемьдесят семь, но сегодня она пылала жизнью больше, чем окружающие.

– Вы меня нашли, – прошептал Андрес. – В самый последний момент. Ещё один день, и нога бы меня доконала.

Собрав остатки сил, он приподнял голову и посмотрел на свою рану. От ужасного вида собственной конечности голова Андреса закружилась. Ему показалось, что он падает, хотя уже лежал на мягких носилках поверх металлического пола. Случайный порез на лодыжке, полученный в тюрьме, из-за отсутствия лечения превратился в смертельную инфицированную язву, и теперь ему предстояло лишиться ноги. Она была пятнистой, чёрной и надувшейся, как переспелый помидор. Заражение распространилось по всему телу и убивало его с каждой минутой.

От подкатившей тошноты и ужаса он снова провалился в пучину бессознательности.

Первый раз он очнулся, когда его везли на каталке в больницу, кажется, он опять был в Гибралтаре – ни один другой город во всём мире не издавал столько шума. Только здесь над головой летали тучи из миллионов дронов, чьи пропеллеры соревновались с шумом поездов, проезжающих между небоскрёбами на десятках уровней монорельс. Казалось, этот город специально проектировали, чтобы он был как можно более громким.

Второй раз Андрес очнулся на операционном столе, когда врачи вкалывали в его ногу местную анестезию. Он перестал что-либо чувствовать и провалился в сон. Периодически его глаза открывались сами по себе, но он видел перед собой лишь шторку, закрывающую нижнюю часть тела.

В третий раз Андрес очнулся уже в койке: рядом не было никого, кроме его сестры. Они находились в пентхаусе больницы: последний этаж представлял собой просторную палату с выходом на небольшую террасу. С удивлением Андрес наблюдал, как вокруг летают птицы, поют песни. Со всех сторон его окружали небоскрёбы, шумел ветер, лучи солнца ласкали лицо. Жизнь продолжалась.

Лилия спала в кресле у ограждения, сжимая мобильный телефон в правой ладони. Создавалось впечатление, что она вот-вот его выронит.

Что-то изменилось в его теле, он совершенно не чувствовал свою нижнюю часть, словно превратился в привидение и ниже пояса у него хвост из эктоплазмы. Андрес не был уверен, удалили его ногу или нет. В той части кровати, где она должна была находиться, он чувствовал холодок и мурашки, однако, сколько бы он ни силился, так и не смог приподнять одеяло. Лекарства позволяли ему находиться в сознании, однако слабость никуда не делась, и он по-прежнему чувствовал себя больным.

Мозг помнил, как управлять ногой, и посылал команды мышцам, но ответа не поступало. Долгие минуты он пытался узнать, остались ли у него конечности, но так и не понял: одеяло будто специально сложили, чтобы не дать проверить целостность тела.

– Пить, – позвал он тихим, безжизненным голосом. Лилия его не услышала. Она продолжала спать в кресле с невероятно уставшим видом. В который раз Андрес удивился её внешности: она по-прежнему была невероятно красивой, но беззаботность из её образа испарилась. Раньше она не думала ни о чём, что происходило за пределами её жизни, часами могла сидеть в телефоне и волновалась только о том, чтобы первой достать новую коллекцию популярных брендов. Она гналась за образом передовой светской тусовщицы и выбирала себе самых ненормальных ухажёров. Лилия притягивала придурков, словно магнит.

То же можно было сказать и об Андресе. Он упорно создавал себе тело Аполлона, проводя часы напролёт в спортзале, и старался завести как можно больше друзей среди тхари, чтобы все его любили. Ни он, ни его сестра никогда не относились серьёзно к окружающему миру.

С тех пор как Эдуард Келвин, самый богатый человек в мире, усыновил их вместе с тремя другими детьми, жизнь каждого превратилась в сладкий сироп. И лишь после смерти Эдуарда они поняли, какая ответственность давила на него всю жизнь. Ответственность, которая теперь свалилась на них.

– Пить, – позвал Андрес чуть громче, и на этот раз Лилия очнулась. Она посмотрела по сторонам, словно не понимала, где находится. Их взгляды встретились, и он заметил тень удивления, скользнувшую по глазам сестры. Лилия будто не думала, что Андрес сможет проснуться.

– Ты не представляешь, как я скучала, – произнесла Лилия и бросилась обнимать брата. Она снова начала целовать его лицо, заливая его слезами. – Все эти недели я только и думала, чтобы найти тебя. А потом, когда нашла, оказалось, что ты умираешь. Врачи давали лишь пятьдесят процентов на твоё выживание.

Долгие недели Андрес представлял, что скажет своей семье, когда её встретит, однако слова полились из него сами по себе.

– Лилия, я тебя так люблю! – Андрес ответил своими слезами на её.

Сил у него хватало лишь, чтобы утешающе положить свою руку на её. Так они и продолжали обниматься и плакать, двое из пяти воссоединившихся детей.

– Ты такая красивая! – сказал он. – Будто повзрослела.

– Ты тоже ничего, бледный, но очень мужественный! – ответила Лилия, и они снова начали обниматься.

Не было для Андреса большего счастья, чем обнимать сестру. Они и раньше были близки. Эдуард усыновил их первыми, и они быстро стали лучшими друзьями, делились секретами и всегда поддерживали друг