Говорить браконьер точно мог — потому что через силу выхрипел:

— Это… не сойдет вам с рук. Вы… если думаете, что можете отделаться от меня таким способом…

— Нет уж, куда уж, — отозвался я, засовывая в ручей трясущиеся, перемазанные руки. — Не таким способом, само-то собой. У нас на тебя куда более зловещие планы.

Вонь гарпии забивала дыхание, и даже светляки казались что-то уж слишком зелёными. Попытки отмыть рубашку от следов гарпии — не самое странное, чем я занимался по ночам в лесу. Хотя за предосудительными занятиями меня обычно не пытались прожечь взглядами.

— А мой проводник?

— Судя по тому, что мы его не слышим, он в большем порядке, чем ты.

— Вы не будете его преследовать, чтобы отомстить?

Надо будет спросить — этот парень не перепутал нас с какой-нибудь сектой, вроде Братства Мора?

— Сегодня луна неполная, так что у меня как-то нет настроения свежевать браконьеров.

Позади раздался такой звук, будто парень вознамерился лопнуть от возмущения.

— Я не браконь…

— Отличная работа, Лайл.

Крыса застучалась изнутри о рёбра тревожно. Вид у Нэйша, который теперь прислонился к молодому дубку, был почти умилённый. Будто у разводчика, который видит, как его породистый щеночек в первый раз берет след.

— Да… — «клык» обогрел меня улыбкой, от которой бедняга-браконьер застыл с приоткрытым ртом. — Скажи, а ты не хочешь, случайно, стать вторым устранителем? С таким началом — я бы сказал, что у тебя талант.

Ладони сперва вспотели, а потом покрылись коркой льда, а ночной воздух куда-то подевался из лёгких.

— Погоди… она там что, померла?

— Такое случается, когда ломают шею, Лайл, — участливо сообщил Нэйш. — Знаешь, впечатляюще. Практически никаких следов. Почти мгновенная смерть. Даже не думал, что ты прибегнешь к настолько эффективному способу решения проблемы.

Эффективнее некуда. И грызун это хорошо понимает, потому что визжит и носится, носится и визжит, пока я стою, упираясь в колени, и ловлю ртом воздух.

— Я покойник. Твою же мать. Всё, с концами. Покойник…

— Ты это про Арделл? Брось, Лайл, варгам же нельзя убивать.

— Ты прав, — согласился я, тупо глядя перед собой. — Грохнет меня Мел.

— Г-грохнет? — поразился виновник ситуации и попытался подняться.

— Если успеет. Потому что Арделл сделает проще: выкинет меня за ворота питомника, а ты же помнишь, что мне нельзя отсюда уходить по небольшим таким, не зависящим от меня причинам?! Т-твою ж…

Сперва Тербенно, потом провал с Милли, теперь вот это — кажется, судьба окончательно решила стать похожей на ушибленную крысу, которая пытается вылезти у меня из горла, цепляясь при этом за рёбра. И орёт дурниной так, что подкашиваются коленки, и не пытается искать выходы.

«Клык» озирал мою перепуганную физиономию с тщательно отрисованной фальшивой тревогой.

— Ну, знаешь, я на своём примере могу сказать, что Арделл не так уж сурова к… нарушениям такого рода.

— Не так уж сурова к тебе, а? — из горло лезло сплошь крысиное шипение со всписками. — Так может, потому что ты — это ты? Весь питомник в курсе, что ты у нее в любимчиках, гадают только — за какие-такие заслуги, и предположения, знаешь ли… разные. Как насчёт помощи?

К фальшивой тревоге прибавилось такое же наигранное недоумение.

— Помощи, Лайл? Тебе?

— Ага, мне. Ты же, вроде бы, предлагал мне помощь? Тебе же так нравится наблюдать за маленьким представлением, которое тут творится — так вот, хочешь и дальше измываться надо мной — включай мозг и помоги мне остаться в питомнике.

Устранитель сузил глаза. Оттолкнулся плечом от дерева и встал прямо — чтобы разница в росте на голову была как следует заметна. Губа чуть-чуть вздернулась, показывая край белых зубов — будто хищник предупредительно показал клыки.

— Лайл. Ты правда считаешь, что твое присутствие или отсутствие в питомнике значит для меня вообще хоть что-то?

Ну да, ну да. Я же всего лишь очередной экземпляр. Может, занятный — трясущаяся, трепещущая крыльями крысобабочка. С помётом гарпии на крыльях.

— Я же не идиот. Для тебя, вир побери, ничего не значит вообще ничьё присутствие или отсутствие. Но тебе же любопытно, а? Наблюдать. Ждать, чем кончится.

И видеть, как крыса извивается в попытках отыскать выход. Почти как агония боли. Почти как тогда, на Рифах. Черти водные, я столько раз торговался за свою жизнь, я всегда знаю, кому и что предложить, и ни над одним человеком в питомнике у тебя нет такой власти, как надо мной — ты что, правда готов меня просто отпустить?

— Скрывать улики — вообще-то, не моя специальность. Твоя.

Солёные капли ползли по лицу. Посвистывали древесные шнырки.

— Мы вообще… можем прикинуться, что она это сама? Ты же сам сказал, следов нет.

— Может, тебя это удивит, Лайл, но в дикой природе гарпии обычно не ломают себе шеи, просто прогуливаясь по лесу. Это удел куда более неуклюжих созданий.

— Так. Стало быть, нужно что-то решать с телом.

Нэйш снял с пояса палладарт и задумчиво постукивал лезвием по ладони.

— Тело не проблема. Насколько я успел заметить, бескрылка была ранена. Запах крови вскоре привлечет остальных. Все гарпии каннибалы и падальщики.

Отрадный факт, большое спасибо.

— Стало быть, наша версия — «Её сожрали свои же. По невыясненным причинам».

— Это могло бы сработать, если бы не одно маленькое препятствие.

«Препятствие», о котором я успел позабыть в пылу истерики, открыло рот и вполне связно сообщило:

— Вы ненормальные. И знаете что? Я этого так не оставлю.

Попытка изобразить на физиономии примирительную улыбку не удалась. Пришлось обойтись ощером «средней уголовности».

— Можешь считать, у нас сегодня хорошее настроение. Так что уматывай. Найди своего проводника и ему тоже скажи сюда не соваться. И не думай больше показываться на территории. Понял?

Браконьер сверкнул глазами и не поверил ни на грош. Судя по веснушчатой физиономии — и с планом он расставаться не намерен, обязательно полезет во второй раз. За тем, что ему так нужно на нашей территории. Кстати, что ему так уж нужно? А, наплевать.

— Беспамятники?

— Хм.

Ну да, мало ли на кого можно нарваться ночью в питомнике, пока я понесусь доставать зелье у Аманды.

— Ты, случайно, не знаешь каких-нибудь… точек забвения?

— Боюсь, тебе придется прибегнуть к более очевидным методам устранения препятствий.

— Что… что это вы предлагаете? — осипшим голосом поинтересовался дурашка-браконьер.

— То же, что всегда, — отрезал я, впиваясь в Нэйша средней суровости взглядом.

— Если вы думаете меня отвадить — у меня для вас дурные новости, — прошептал нарушитель, вынуждая меня закрыть глаза по второму разу.

— Как я тебе уже говорил,